– Какой же тебе еще нужен материал?
Теперь уже лицо Тоцци скривилось от злости.
– Ты спятил? Я получил сведения от жены Нэша. Жены не могут выступать в суде свидетелями обвинения. Таков закон, если ты помнишь. Мы не сможем использовать эту информацию, для того чтобы выдвинуть обвинение против Нэша. Вот почему я ничего и не сообщал. – Тоцци сделал глоток из стакана. – Кроме того, Иверс просто взбесится, если узнает, что я... ну, что у меня связь с женой Нэша.
– Понимаю.
Гиббонс поболтал в стакане пиво и поглядел на Тоцци. Он, несомненно, приобрел лоск на этой работе. Костюм европейского покроя, мягкие итальянские мокасины, уложенные волосы. Он отлично выглядел, эдакий умник с грандиозными замыслами, из тех, что начинают шоферами или телохранителями и пробивают себе дорогу наверх, к мафиозным семействам, стремясь со временем стать членом одного из них, – быть принятым в семейство для этих парней все равно что поступить в университет. Они живут только ради этой цели.
Гиббонс кивнул и задумался, глядя на бывшего напарника. Тоцци балансировал на краю пропасти, но он не предатель. Иверс был не прав, подозревая его. Гиббонс нутром чувствовал, что Тоцци действует честно, выполняя задание. Просто он, как всегда, делает это по-своему. Тоцци не передаст в Бюро сведения, которые позволят Иверсу ввести в дело нового агента, чтобы завершить начатое дело, используя информацию Майка. Нет, Тоцци никогда не пойдет на это. Он предпочитает действовать самостоятельно, превратив операцию в волнующее приключение. Чтобы потом преподнести Иверсу результаты на блюдечке с голубой каемочкой. Он был похож на кота, который приносит мертвую птицу к твоему порогу и молча сидит, очень довольный собой, ожидая похвалы. Проклятый Тоцци! Никогда не умел кооперироваться с другими. Гиббонс вздохнул и отхлебнул пива. Он сам тоже не умел.
– А что у тебя с этой блондинкой? – Гиббонс кивнул на барменшу.
Тоцци широко улыбнулся.
– Ее зовут Валери. Валери Рейнор. Очень славная. Она мне нравится.
– Понятно, еще одна легкая добыча.
– Заткнись! Все совсем не так! – взбесился Тоцци.
Гиббонс удивленно вскинул брови. Неужели Майк влюбился?
– Понятно, нравится. Ты кружишь вокруг нее, как муха над куском дерьма.
Тоцци поглядел в конец бара.
– Я же сказал тебе. Она нравится мне. Действительно очень нравится. Понимаешь, что я имею в виду?
Гиббонс посмотрел на Валери в ее шляпе, разливавшую напитки, и подумал о Лоррейн, прежней Лоррейн. Он понимал, о чем говорит Тоцци.
– Она замешана во всем этом? – спросил он. – В дела Нэша и его кредиторов?
– Нет, нет... Она просто работает тут.
Голос у него был грустный, вероятно, дела с Валери шли не так хорошо, как ему хотелось бы.
– Так в чем проблема? Ты ей не по вкусу?
Тоцци покачал головой.
– Нет, я так не думаю. Вроде бы все идет как надо.
– Ну и...
– Как, черт побери, я могу сделать хоть шаг в сторону Валери, если Сидни с меня глаз не спускает? Я должен соблюдать осторожность, даже просто сидя тут, в баре.
Гиббонс нахмурился. Могу огорчить тебя, приятель, ты не слишком осторожен.
Тоцци сделал еще глоток рома.
– Сидни жуткая стерва. Если она узнает, что я кем-то заинтересовался всерьез, она перекроет мне кислород. Может, даже уволит. Я постоянно должен быть у нее под рукой и исполнять все, что она ни пожелает. Иначе я не получу больше никакой информации. Если ей что-нибудь взбредет в голову, я обязан бросать все дела и мчаться к ней. Это становится просто невыносимо.
– Мне жаль тебя от всего сердца. Тяжелая работенка – трахать малышку вроде Сидни.
Вот поганец.
– Заткнись.
Тоцци допил остатки рома.
Гиббонс отхлебнул пива. Сегодня Тоцци был настроен как-то особенно мрачно. Может быть, сказалось напряжение от работы на нелегальном положении, а может, у него вправду были плохи дела с Валери. Как бы то ни было, Гиббонсу не нравилось поведение Майка. И дело не в том, что он говорил, а в том, как он говорил это. В его тоне слышались недовольные, высокомерные нотки. Кроме того, он, кажется, был несколько перевозбужден. Может, Тоцци перенапрягся, пытаясь сохранить самого себя, уберечься от поражения. Гиббонс снова вернулся к своему исходному предположению. Судя по всему, Тоцци балансировал на проволоке, пытаясь понять, каким Майком ему впредь оставаться – Тоцци или Томаззо.
– Послушай, вообще-то я рад, что ты здесь, – сказал Тоцци чуть более примирительно.
– Неужели? А в чем дело?
– Эта работа просто сводит меня с ума. Предполагалось, что у меня будет твердый график дежурств, но Нэш постоянно в последний момент меняет свои планы, и мне то и дело приходится работать сверхурочно. Разрываюсь между охраной Нэша и забавами с его женой. Совершенно не остается времени ни на что другое. У меня есть несколько зацепок, которые я хотел бы проверить, но мне просто отсюда не вырваться. Давай я расскажу тебе о них, и ты сделаешь эту часть работы. Во-первых, сходи в муниципалитет и выясни, чьи подписи стоят под сделкой на эту землю, потом...
– Стоп, стоп, стоп. Ты вечно поступаешь так со мной. Сначала воображаешь, будто можешь справиться со всем в одиночку, а потом втягиваешь в свои дела меня, чтобы я держал тебя за ручку. На этот раз выпутывайся сам...
– Послушай, – перебил его Тоцци. – Не устраивай сцен. – Он нервно огляделся вокруг. – Я не прошу ничего особенного. Я только прошу тебя сходить в муниципалитет.
Гиббонс вытер губы и посмотрел на шеренги бутылок в баре.
– Последний раз, когда я помогал тебе, это закончилось для меня госпиталем. Помнишь?
Тоцци закусил губу.
– Никогда не встречал более злопамятного ублюдка. Мы с тобой напарники. Во всяком случае, были напарниками. Я пытаюсь разобраться с этим делом. Почему ты отказываешься помочь мне?
Гиббонс чуть не задохнулся от ярости.
– Потому что для тебя расследовать дело – это висеть на люстре, прыгать в окно, разыгрывать из себя ковбоя...
– Ну, что еще? – рассердился Тоцци.
– А кроме того, у тебя нет времени на то, чтобы завершить расследование. Здесь еще слишком много работы, если ты понимаешь, о чем я говорю.
– Что ты имеешь в виду? Почему у меня нет времени?
– Я просто сказал то, что сказал. Иверс уже вне себя. Он дает тебе время до конца следующей недели, чтобы ты узнал что-то конкретное про Нэша. Иначе он отстранит тебя от этого дела. Так что посчитай, у тебя девять-десять дней. Мы оба прекрасно понимаем, что такое дело не расследовать за такой срок.
– Чепуха. Вместе мы сумеем.
– Нет-нет, и слышать ничего не хочу, никаких чертовых «вместе».
– Ну, Гиб. – Тоцци схватил его за плечо. – Мы должны хотя бы попробовать:
Гиббонс скинул его руку.
– Забудь про это.
Тоцци наклонился к нему и зашептал на ухо:
– Гиб, это твой последний шанс провернуть большое дело до свадьбы. Ты же знаешь, что Лоррейн, как только она станет миссис Катберт Гиббонс, уже не выпустит тебя на улицу.
Гиббонс стиснул зубы. Подонок. Гиббонс терпеть не мог, когда его называли по имени, и еще больше бесился оттого, что Тоцци был абсолютно прав. Лоррейн постоянно изводила его разговорами об отставке и требованиями, чтобы он хотя бы ограничился конторской работой. Черт бы их всех побрал.
Тоцци вскинул брови.
– Гиб, разве я прошу слишком многого?
Проклятая хитрая лисица.
– Послушай, Тоцци, я же сказал тебе...
– Сэр, этот тип надоедает вам? – Валери неожиданно очутилась рядом с ними за стойкой. – Если он причиняет беспокойство, я прикажу вышвырнуть его отсюда. – Она показала пальцем на Тоцци, глядя ему в глаза с откровенной насмешкой. – У нас есть крепкие тренированные охранники, которые умеют разбираться с такими типами.
– Вэл, позволь представить тебе моего дядю Берта. Дядя Берт, это Валери Рейнор.
– Очень приятно, – сказала она, протягивая руку.
Гиббонс пожал ей руку, ощущая горечь во рту, и кивнул. Дядя Берт? Гиббонс буквально выходил из себя, когда Тоцци подсмеивался над его возрастом. Чертов ублюдок.
– Что желаете? – Она показала на стакан. – Еще пива?
– Нет, спасибо.
Только не это немецкое пойло, подумал Гиббонс.
– А ты? – обратилась она к Тоцци. – Если тебе вообще еще что-то нужно.
– Нет, я за рулем.
Тоцци улыбнулся, заглядывая ей в глаза. Пожалуй, он и вправду влюбился. Вот болван.
Валери рассмеялась ему в лицо.
– Знаешь, приятель, тут ты никого не проведешь. Таких, как ты, нетрудно раскусить.
– Вэл, ты оскорбляешь меня в моих лучших чувствах.
Они продолжали некоторое время в том же духе. Гиббонс разглядывал Валери. У нее были печальные глаза и хриплый голос. Рот с одной стороны чуть шире, чем с другой, а волосы, несомненно, крашеные. Но все вместе смотрелось хорошо, куда лучше, чем по отдельности. Похоже, она была весьма умна – даже если ей и нравился Тоцци – и умела поставить его на место. Гиббонс никак не мог понять, почему она напоминает ему Лоррейн. Они были совершенно разные. Может быть, только умом. Лоррейн очень умна. По крайней мере, была умна, пока не помешалась на своих занавесках и поставщиках провизии.
