— Я думаю, было бы легче найти место землекопа, — подозрительно сказала она. — Ну ладно, поняла.
— Прекрасно! — Я снова похлопал ее по плечу.
Потом я поднялся и направился к телефону. Сперва я позвонил в офис шерифа. Ответила Аннабел. Я сказал на октаву выше, чем обычно:
— Мне нужно немедленно поговорить с адвокатом мистера Флетчера. Это очень важно.
— Простите, — ответила она, — мистер Хозлтон уехал десять минут назад. Думаю, он вернулся в свою контору и вы можете перезвонить ему туда.
Я повесил трубку, полистал справочник и нашел номер адвоката. Он только что прибыл, сказала его секретарша, но занят и его нельзя беспокоить.
— Скажите ему, что звонит лейтенант Уилер. По делу Флетчера, и очень срочно.
— Я скажу ему, лейтенант, — ответила она, колеблясь. — Но сейчас он, правда, ужасно занят.
— Скажите ему: чем дольше он будет откладывать разговор со мной, тем раньше его клиент окажется в тюрьме.
Полминуты стояла полная тишина, потом послышался раздраженный мужской голос:
— Хозлтон слушает. Смотрите, Уилер, вы ведь работаете в службе шерифа, тратите его время, не мое.
— Я больше там не работаю, — заметил я. — У нас с шерифом возникли разногласия. Я не согласен с арестом Флетчера.
— О! — Голос выразил удивление и заинтересованность. — Почему вы решили сказать об этом мне?
— Потому что я нашел Флетчеру алиби.
— Вы нашли… что?
— Я в своей квартире, — сказал я. — Вам лучше приехать сюда и поговорить. Но сделать это надо осторожно.
— Вы не шутите, лейтенант?
— Я хочу подшутить над другими. Зачем мне дразнить вас? Это серьезно.
— Хорошо, — сказал он живо, — я сейчас приеду. Адрес?
Я дал свой адрес и повесил трубку.
Габриель сварила еще кофе. Она сидела на кушетке и задумчиво смотрела на меня.
— Я начинаю немного бояться, Эл!
— Тебе нечего бояться. Говори только то, что я просил, вот и все. Сделай заявление и больше ничего к этому не добавляй. С тобой рядом будет адвокат. Никто не сможет тебя опровергнуть.
— Мне следовало хорошенько подумать, прежде чем влюбляться в копа, — обреченно произнесла она. — Лас-Вегас — глубокая провинция по сравнению с Пайн-Сити.
Хозлтон прибыл через пятнадцать минут. Он выглядел преуспевающим адвокатом, как раз таким, какого нанял бы Флетчер. Очень хорошо одетый мужчина, чуть старше тридцати, с аккуратными усиками и большими белыми зубами.
Я представился, потом представил Габриель. Он оглядывал квартиру, как терьер, готовый вцепиться в горло всему, что движется.
— Хорошо, — наконец выдавил он. — Где оно?
— Что?
— Алиби!
— Вы только что познакомились с ней, — сказал я. — Это Габриель.
Его глаза чуть расширились, когда он снова посмотрел на нее.
— Это самое лучшее алиби, которое я когда-либо встречал за годы своей карьеры!
Габриель чуть улыбнулась ему.
— Спасибо за комплимент, — промурлыкала она.
Я приготовил всем выпить, полагая, что это будет нелишне. Затем объяснил, кто такая Габриель, поведал про ее связь с Флетчером в Лас-Вегасе. Чем дольше я говорил, тем чаще он улыбался по любому поводу, показывая свои большие белые зубы. Постепенно его улыбка становилась все более искренней.
— Еще один вопрос, — сказал я. — Почему Флетчер не сказал этого ночью? Почему он не сказал, что у него есть алиби? И даже больше: почему он не сказал этого сегодня утром, когда его арестовали?
— Не задавайте мне этого вопроса, лейтенант! — Хозлтон простер руку. — Я отвечу вам: это скомпрометировало бы леди, о которой идет речь. Это было долгом чести Флетчера! Он ни за что бы не запятнал чести леди даже для того, чтобы спасти себя!
— Вы с ума сошли! — сказал я. — С кем вы разговариваете? С присяжными? Вам нужно приготовить такую историю, чтобы ей поверили люди вроде Лейверса.
На мгновение его большие зубы исчезли.
— У вас есть лучшее предложение, лейтенант? — спросил он холодно.
— Надеюсь, да, — сказал я. — Прошлой ночью они подрались в квартире Флетчера. Это был конец, между ними все было кончено. Во время драки Габриель подбила ему глаз, доказательства — налицо. Потом она ушла. Единственная причина, почему Флетчер не упомянул о ней: после драки он был убежден — Габриель ни за что не поможет ему. Он подумал: если скажет полиции, что она была у него, она назло будет все отрицать.
С минуту адвокат жевал свой ус.
— Должен признаться, — произнес он наконец, — это звучит более правдоподобно.
— И вполне подходяще, — подхватил я. — Им нечем будет крыть. Но сначала вы должны дать знать Флетчеру. И оставайтесь поблизости от Габриель, когда они начнут задавать ей вопросы. Это вполне безопасная история до тех пор, пока никто не попытается детализировать ее.
— Я прослежу, — уверенно сказал он.
— Полагаюсь на вас, — сказал я. — У меня в этой игре есть собственная ставка.
Тот с любопытством посмотрел на меня.
— Почему вы это делаете, лейтенант?
— Мне нравится Говард Флетчер, — ответил я, одаривая его честным взглядом. — Это ответ. Не так ли?
Он подумал некоторое время и покачал головой.
— Нет.
— Я нашел алиби для вашего клиента, — сказал я. — Вам нужны еще и причины?
— Конечно нет, — поспешно сказал он. — Я думаю, лучше всего отправиться в путь. Вы готовы ехать, мисс… э… Габриель?
— Думаю, да, — отрезала она. — Это очень надолго?
— Самое большее — на несколько часов, — ответил он. — Не стоит беспокоиться.
— Постарайтесь убедить меня! — с сомнением сказала она.
Я дошел с ними до двери.
— До свидания, милый! — почти со слезами воскликнула Габриель. — Они не станут при допросах применять ко мне третью степень?
— Только не к женщине, — уверил я ее. — Как сказал мистер Хозлтон, тебе совершенно не о чем беспокоиться!
Я закрыл за ними дверь, скрестил пальцы и добавил:
— Надеюсь!..
Я долго ждал. Выпивал каждый час и даже пытался сочинять поэму, но не пошел дальше двух строчек:
Габриель! Это имя звучит, как свирель,
Ты — весна, ты — апрель, соловьиная трель…
После этого у меня пропала охота к стихосложению. В конце концов, какой из меня Теннисон?
Когда время подошло к четырем дня, я начал сокращать перерывы между порциями, но это привело лишь к тому, что выпивки стало меньше, а время тянулось все так же.
На моих часах было 17.30, когда наконец раздался звонок. Я весело сказал:
— Добро пожаловать… — И открыл дверь.
— Ну спасибо, лейтенант! — усмехнулся Шафер. — Вы уверены, что ждали меня?
— Вам что-нибудь нужно? — спросил я.
— Полагаю, я могу пробыть здесь несколько минут? — сказал он. — Вы не возражаете?
— Я перестал возражать с сегодняшнего утра. Думаю, что вы можете войти.
Он последовал за мной в гостиную и плюхнулся на стул.
— Выпьете? — спросил я.
— С удовольствием, все, что угодно, но без содовой.
Я дал ему стакан и сел напротив.
— Что у вас ко мне за дело, Шафер?
— Около получаса назад выпустили Флетчера, — сказал он. — Я думал, вам будет интересно узнать об этом.
— Выпустили? — Я попытался изобразить удивление. — Как же это случилось?
— Вы можете перестать паясничать, Уилер? — вскинулся он зло. — Это вы организовали?
— Думаю, вы не правы. Лучше расскажите все по порядку.
— Эта стриптизерша, — продолжал он, — эта Габриель… Она проделала все чудесно, но допустила одну ошибку…
— Ошибку?
Я надеялся, что мой голос звучал равнодушно.
— Это нисколько не повредило Флетчеру, — поспешно сказал он. — Вам не придется больше заботится о нем — его выпустили. Когда печатали на машинке ее заявление, ей задавали обычные вопросы: имя, профессия, адрес.
— Продолжайте!
Я уже понял, в чем дело.
— Ну, она и дала ваш адрес. — Шафер свирепо усмехнулся. — Вы бы видели лицо шерифа! Такое зрелище стоило месячного заработка… или даже карьеры копа.
— Итак, кто же вы? — спросил я. — Авангард похоронной команды?
— Рано или поздно вы об этом узнаете, Уилер. Я подумал, что хорошо бы первым оповестить вас. В этом городе вам не место, как, впрочем, и в любом другом. Думаю, вы довольно скоро убедитесь в этом. Поэтому можете вызвать плакальщиц и заняться собственным отпеванием.
Я допил свой стакан и закурил.
— Почему вы охотитесь за Лейверсом? — спросил я.
— Я за ним не охочусь, — холодно ответил он. — Единственное, что я хочу сделать, — это хороший репортаж, и я его сделаю. Я уже обещал написать и о вас, Уилер. И теперь у меня есть материал. Хорошая статья: увлекающийся коп, который не мог признать свою ошибку и поэтому состряпал алиби для убийцы. Просто чтобы доказать, что он прав.
— Сформулируйте это как следует, чтобы я мог подать на вас в суд за клевету, — попросил я.
