— Они тоже должны соскользнуть. Но для этого потребуется побольше времени.
Подняв руки над головой и как бы изобразив арку, она вся напряглась.
— Внимание! — скомандовала она и замерла, превратившись минуты на три в совершенно неподвижную статую.
— Мне это безумно нравится, — сказал я ей, когда она медленно опустошила очередной бокал. — Что это такое?
— Это танец живота, вы, невежда! — холодно ответила она. — И все же он у меня получится.
Ее руки снова поднялись над головой, ее тело будто застыло. Разумеется, это не был танец живота, если только меня не обманули египтологи. Приблизительно минут через десять после этого, когда я был занят приготовлением себе очередной порции коктейля в противоположном конце комнаты, она завопила в экстазе:
— Эд! У меня получилось!
— Что? — недоумевающе уставился я на нее.
— Да танец! Он двигался! Он действительно двигался!
— Правда? — Я пару раз качнул головой, потом все же не выдержал:
— Кто двигался?
— Мой живот, — ответила она, задыхаясь от гордости. — Уверена, он двигался, я это чувствовала. Сместился, возможно, на четверть дюйма.
— И на этом танец закончился?
— А что вам еще надо? Русский балет? В ее карих глазах разлилось теплое сияние, когда она несколько секунд пристально всматривалась в меня. Потом повернулась и двинулась к спальне. Дойдя до двери, она на мгновение остановилась и глянула на меня через плечо.
— Хотите теперь увидеть величайшее шоу на Земле? — равнодушно бросила она.
— Конечно! — Я энергично закивал. — Ни за что не согласился бы пропустить такое зрелище!
— Вот и прекрасно! — Она призывно шевельнула бедрами. — Но если, Эл, вы будете и дальше продолжать стоять в гостиной как истукан, вы ничего не увидите!
— Это главная приманка сегодняшнего вечера? — нетерпеливо спросил я.
— Только для вас, детка! — долетел до меня ее голос из распахнутой спальни. — Единственная в своем роде!
У нас с шерифом состоялась небольшая дружеская беседа в его кабинете, полном сизого дыма. Должно быть, он все же перестал затягиваться секунд этак на тридцать, потому что я неожиданно получил возможность разглядеть его напротив себя сквозь несколько поредевшее облако. Его взгляд выражал неприкрытое отвращение, видимо, он с трудом удерживался от желания плюнуть.
— Понимаю, что для вас еще слишком рано, Уилер, половина одиннадцатого в вашей жизни — приблизительно время рассвета, но разве обязательно иметь такой вид?
— Какой «такой»? — пробормотал я.
— Вы похожи на выброшенную за ненадобностью и весьма потрепанную вещь! — заявил он. Я вздрогнул.
— Откуда вы знаете?
— Что я знаю?
— Ничего, сэр. Все дело в том, что живительные солнечные лучи, проникающие сквозь ваше окно, слепят меня.
— Ну так смотрите в другую сторону.
Я извлек из кармана пачку сигарет и с сомнением посмотрел на нее, затем мне пришла в голову успокоительная мысль, что в любом случае я не смогу себя чувствовать хуже, чем сейчас. Поэтому я смело закурил и лишь с трудом подавил тошноту, вызванную табачным дымом.
— Бога ради, Уилер, неужели вы не можете принять более разумный вид? — прорычал Лейверс. — Отвисшая челюсть, бессмысленные глаза, полуидиотская гримаса…
— Если желаете, я готов изобразить даже танец живота, — пробормотал я.
— Что-о? — заревел он словно разъяренный слон, нашпигованный копьями туземцев.
Я поспешно зажал уши ладонями. Шериф довольно долго мне что-то втолковывал, я это понимал, потому что его губы весьма энергично шевелились. Когда наконец он замолчал, чтобы раскурить сигару, я осторожно отнял ладони от ушей.
— Мне кажется, вчера вечером я наконец получил ответ на эту загадку, — заявил он. — Мне не удавалось уснуть, я просто лежал, подсчитывая голоса избирателей, и неожиданно у меня в голове как бы проскочила искра.
— Вы снова уронили сигару? — высказал я свое предположение.
— Выглядит все весьма хитро, — сказал он доверительно, — но я уверен, что они сделали именно это.
— Кто?
— Власти. Начальство… Но нам они пока ничего не сообщили. Так что со дня на день надо ожидать официального уведомления.
— О чем?
— О новой зоне, разумеется, — нетерпеливо бросил он. — Вот что мне так неожиданно пришло в голову.
— О новой зоне?
— Они объявили весь Пайн-Сити, включая территорию округа, одной большой санитарной зоной. — Он снисходительно улыбнулся мне. — Вот почему мы в последнее время сталкиваемся с такими немыслимыми делами. Это имеет смысл, верно? Вполне понятно, с чего это я просто потерял голову, да и вы тоже.
— Вы не возражаете, если я немного приоткрою окно, шериф? — неуверенно спросил я.
— Нет! — загремел он. — Я бы хотел, чтобы вы все же уделили внимание расследованию, которым вам положено заниматься. Если вам невмоготу слушать мои дружеские рассуждения, так извольте выслушать хотя бы мои официальные указания по делу.
— Да, сэр! — смиренно ответил я.
Лейверс немедленно погрузился в мрачное молчание и сидел, испепеляя меня негодующим взглядом. Я ощутил некоторое беспокойство.
— Я ведь сообщил вам про ту идиотскую шутку, из-за которой Барнаби Самнера выставили из отцовского дома и вычеркнули из завещания? — обеспокоенно спросил я.
— Да, но какое отношение Барнаби Самнер имеет к убийству Тино Мартинелли? Этого я не могу понять.
— Убежден, что имеет. Криспин Самнер сообщил мне, что Барнаби определенно находился в доме в момент смерти Тино. А потом, когда я сказал ему, что в официальных протоколах говорится об отсутствии Барнаби, Криспин начал мямлить насчет того, что ничего не помнит, все спутал, поскольку все произошло так давно.
— Значит, он мог там быть? — зарычал Лейверс.
— За те пять с небольшим лет, которые прошли с тех пор, как отец выгнал Барнаби из дома, никто не получал от него ни единого словечка, — продолжал я. — Вроде бы он оставил Вэлли и послал к чертям всю свою родню. Но мне кажется, что альтернатива такой версии не менее интересна: он вообще не покидал Вэлли.
— Отрастил длинную седую бороду и купил себе ферму? — буркнул Лейверс.
— Скорее, был похоронен на одной из них, — произнес я.
— У нас с вами уже есть одно нераскрытое убийство пятилетней давности! Теперь вы пытаетесь отыскать другое?
— Думаю, если нам удастся выяснить, что случилось с Барнаби Самнером, мы узнаем, что произошло и с Тино Мартинелли, — настаивал я.
— Сейчас не время об этом думать! Меня куда больше тревожат угрозы Габриеля Мартинелли. Почему бы нам не сцапать поскорее обоих и не упрятать за решетку на несколько дней?
— Потому что мы не сможем долго держать их там! Не успеют они войти в камеру, как примчатся их адвокаты. Нет, это не выход. За этой угрозой, полагаю, наверняка должно скрываться нечто большее, ибо с их стороны это точно рассчитанный шаг. Команда, подобная Мартинелли с Дюпрэ+, не станет действовать экспромтом, без предварительной подготовки. Возможно, вся эта история с кровавой местью призвана отвлечь внимание от их подлинных планов? Как вы считаете?
— Я беседовал с капитаном Паркером из главного управления, — заговорил Лейверс, только что не оправдываясь. — За этими обоими установлена круглосуточная слежка, так что стоит им только ткнуть пальцем в сторону Вэлли, нам это сразу станет известно.
— Не слишком-то полагайтесь на такие меры, — покачал я головой. — За ними неоднократно устанавливали подобную слежку. Да, они позволят наблюдателям ходить за собой, но до тех пор, пока это их устраивает, а когда им понадобится, освободятся от хвостов за пару минут.
— Послушать, как вы отзываетесь об этих дешевых головорезах, можно подумать, что вы ими восхищаетесь, Уилер!
По голосу Лейверса было ясно, что он мной недоволен.
— Меня вовсе не восхищают ни они сами, ни их поступки, шериф! — холодно возразил я. — Но я не могу не отдать должное их профессиональной компетентности. Было бы непростительно недооценивать их, и, думаю, с такой сложной задачей мы до сих пор еще ни разу не сталкивались.
— Сложная задача? — Шериф вытаращил на меня глаза. — О чем вы толкуете?
— Мне бы хотелось, чтобы мы в будущем имели все основания оказать им гостеприимство на более продолжительный срок, годиков на двадцать — тридцать.
— Надо совершить нечто очень серьезное, чтобы заработать такой срок.
— Вроде преднамеренного убийства? — охотно подсказал я.
— У вас опять помутнение рассудка? — Шериф плотно зажмурился и покачал головой. — Как я понимаю, вы подумываете о том, чтобы подстегнуть их на предумышленное убийство, Уилер? А что, если им все же удастся его осуществить?
— В том-то все и дело, — неохотно согласился я. — Но пока я высказываю лишь предварительное соображение, шериф.
