– Где находится дом?
– На озере Перидида. Отец построил его более двадцати лет назад, когда установили плотину.
– А Энн Майер может все еще быть там?
– Не думаю. Дон говорил, что ее там нет. Когда она не вышла на работу в понедельник, он поехал на озеро посмотреть, что ее задержало. Но Энн там не оказалось. По крайней мере, так он сказал.
– Это нужно проверить. В летнем доме есть телефон?
– Нет. В поселке вообще нет личных телефонов. Он почти полностью изолирован.
– Вы разрешите мне отправиться туда и поискать ее там?
– Конечно. Если вы считаете, что в этом есть смысл.
– Как мне туда добраться?
Она дала мне подробные указания. Озеро находилось на западном склоне сьерры, примерно в двух часах езды по горной дороге от Лас-Крусес.
– Я дам вам ключи.
– Дубликаты?
– Нет, существует только один набор.
– Значит, Энн Майер вернула их?
– Их привез Дон в понедельник ночью. Очевидно, она оставила ключи там.
– Его не было весь понедельник?
– Да, он приехал уже после полуночи.
– Но он не видел ее?
– Сказал, что не видел.
– Думаете, он говорил правду?
– Понятия не имею, – ответила она. – Я уже много лет не знаю, когда Дон говорил правду. Нет, я не спрашивала его, чем он занимался весь день.
– А как по-вашему, чем?
– Не имею представления.
Миссис Керриган вышла из комнаты и через минуту вернулась с двумя ключами от автоматических замков и несколькими маленькими ключами от висячих замков, позвякивающими на хромированном кольце.
– Вот ключи. Желаю удачи.
– У меня будет больше шансов на удачу, если вы никому об этом не расскажете. Особенно представителям власти.
– Вы имеете в виду Брэндона Черча?
– Да.
– У вас и с ним были неприятности?
– Это мягко сказано. Черч меня не переносит. Когда мы встретились впервые, он казался разумным парнем и мы неплохо поладили, но потом все изменилось. Он ваш друг. Что у него на уме?
– Не стану притворяться, что понимаю его. Я знаю, что он хороший человек. Отец высоко его ценил. – Она печально улыбнулась. – Может, вы тоже отчасти виноваты в осложнениях между вами?
– Очевидно.
– Возможно, ему не нравится вмешательство постороннего. Брэндон очень серьезно относится к своей работе. Не беспокойтесь, я не скажу ему ни слова о вас. – Она протянула мне руку. – Я вам доверяю. Не знаю почему...
– Потому что у вас есть для этого все основания. Я желаю вам добра. Но я бы на вашем месте не стал доверять всем без разбору.
– Вы снова имеете в виду Брэндона, не так ли?
– Боюсь, что так. Хороший человек, который озлобляется... – Я не окончил фразу.
Послышался звук мощного мотора. Автомобиль остановился у дома. Кейт Керриган подошла к окну.
– Только вспомнишь черта, а он уже тут как тут.
Я глянул ей через плечо. Черч вылез из своего черного «меркьюри» и начал подниматься по бетонным ступенькам. Брага плелся за ним, похожий на толстую индианку. Я вышел в заднюю дверь, когда они входили в переднюю.
Вскоре я уже ехал на восток в сторону призрачных гор. Проехав несколько миль за пределами города, я почувствовал, что у меня в глазах словно лопнули капсулы, разлив темноту в голове и неподвижность в теле. Я остановил машину на обочине. Где-то среди холмов на юго-западе авиамаяк, похожий на глаз циклопа, все еще обшаривал лишенное звезд небо. Мне тоже хотелось быть сделанным из стали и управляемым электричеством.
Я медленно ехал мимо окутанных ночным мраком холмов, пока не добрался до туристской базы. Заплатив сонному парню за коттедж, я лег спать на покрытой буграми кровати, борясь с кошмарами.
Озеро Перидида было узким водоемом, который удерживала бетонная плотина в ущелье между двумя поросшими лесом горами. Было уже утро, когда я остановил машину и увидел озеро сквозь деревья. Холодный ветер с пиков сьерры колыхал водную поверхность, шелестя верхушками деревьев.
Дорога шла вдоль берега. Я миновал туристскую стоянку, придорожный ресторан, несколько коттеджей. Все они были закрыты на зиму. Примерно в середине пяти-шестимильной длины озера я подъехал к заправочной станции. Остановился перед бензиновыми насосами под портиком из необработанных бревен и начал сигналить.
Так как никто не отозвался, я вылез и обошел вокруг машины. К одной из подпорок было приколото написанное от руки объявление:
«Берите воды сколько угодно, а с бензином придется подождать. Вернусь в десять утра».
Я наполнил водой радиатор и пошел дальше пешком. В полумиле за станцией к сосне была прикреплена указывающая наверх деревянная стрелка с надписью: «Грин-Тот. Крейг. Лас-Крусес». Под ней была прибита более новая металлическая табличка: «Дж. Доналд Керриган, эсквайр». Я свернул на каменистую дорожку, ведущую вверх.
На склоне, скрытый от дороги деревьями, стоял довольно большой одноэтажный дом с широкой верандой. Обтесанные бревна крыши из красного дерева побелели от старости. Тени деревьев чернели на ней, словно предвестники зимы. Под ногами у меня заскрипели половицы веранды. Тяжелые деревянные ставни были распахнуты. Я заглянул в окно рядом с дверью – в тусклую комнату с дубовыми панелями и косыми балками на потолке. Перед камином у дальней стены лежала медвежья шкура, похожая на зверя, раздавленного паровым катком.
Я отпер дверь и вошел. Холодный воздух внутри был насыщен застоявшимися запахами недавней вечеринки. Медную пепельницу на кофейном столике из красного дерева наполняли окурки сигарет, большей частью испачканные губной помадой. На столе стояли два грязных бокала, один из которых был красноречиво отмечен алым полумесяцем. Понюхав бокалы, не трогая их, я определил, что они в свое время содержали недурной бурбон.
Я подошел к камину и пощупал золу за решеткой. Зола была холодная. Поднявшись, я заметил что-то на медвежьей шкуре. Это была коричневая женская заколка под эмаль. Я провел пальцами по шкуре и обнаружил еще одну заколку.
Я осмотрел спальни. Одна из них была просторным помещением с полудюжиной двухъярусных коек вдоль стен. Слой пыли на полу явно не тревожили несколько недель, а может, месяцев. Первая из двух маленьких спален также давно не использовалась. Зато вторую недавно занимали. Пол был подметен, а кленовую кровать даже толком не застелили. Я расправил скомканные простыни.
В комнате не было ни одежды, ни других вещей, но на простом комоде лежало несколько предметов: женская пилка для ногтей, солнечные очки в черепаховой оправе, заколки вроде тех, которые я нашел на медвежьей шкуре. В соседней ванной я обнаружил тюбик зубной пасты, зубную щетку и губную помаду. Это объясняло отсутствие таких мелочей в квартире Энн Майер в Лас-Крусес.
Кухня сверкала вощеным ситцем и полированной сосной. На газовой плите стояла кастрюля с остатками спагетти, в которых копошились мухи. Кухонный стол недавно был накрыт на двоих – грязную посуду так и не убрали. В центре возвышалась пустая винная бутылка.
Я предоставил кухню сонным осенним мухам и вышел через заднюю дверь. Несколько вязанок хвороста лежали под брезентом у задней стены. Кирпичная печь во дворе была пуста. Бревенчатый сарай захламляли остатки былых летних отдыхов: шезлонги, маленький ялик, рыболовная снасть. Я пошарил в сарае и среди сосновых иголок во дворе. Ничего.
Через кухонную дверь я вернулся в дом. В пустых комнатах, казалось, стало еще темнее. В гостиной меня охватила паника – я почему-то решил, что одно из гигантских деревьев собирается рухнуть на дом. Нелепый страх быстро прошел, но неприятное ощущение осталось. Медведь со стеклянными глазами перед давно остывшим камином, кроваво-красные окурки в тускло поблескивающей пепельнице навевали смутную тревогу.
Я быстро вышел и запер за собой дверь, не столько ради того, чтобы не впускать в дом посторонних, сколько чтобы оставить страх внутри. Но он просочился сквозь стены и следовал за мной по аллее, пробуждая кошмары, таящиеся в глубинах мозга, где секс и смерть душат друг друга в объятиях.
Записка исчезла с подпорки навеса заправочной станции. Дверь каменного домика была открыта настежь. Оттуда вышла седовласая женщина в голубых джинсах и потрепанной мужской шляпе с плавником форели, заткнутым за ленту наподобие пера.
– Хэлло! Вам нужен бензин?
– Я возьму литров десять.
Я дал ей ключи и стоял рядом, покуда она управлялась со шлангом.
С квадратного обветренного лица смотрели, как сквозь дырки в стене, острые глаза.
– Вы из Лос-Анджелеса?
– Да.
– Сегодня вы мой первый клиент.
– Сезон кончается, верно?
– Для меня он кончился. На этой неделе я закрываюсь и перебираюсь вниз, пока не пошел снег. Здесь всю зиму торчит один только старый Мак в гостинице. – Повесив шланг, из которого еще капал бензин, она сказала: – С вас три двадцать пять.
Я дал ей десятидолларовую бумажку – на турбазе, где я ночевал, я получил деньги по туристическому чеку. Она вынула сдачу из кармана джинсов.
