Пианист окончил «Очарование» и тут же заиграл «Незнакомцев в ночи». Джуси вышел из-за стола. Помог встать Стэси, взял ее за руку и повел в тесный промежуток между пианино и столиком. Они начали танцевать. Этого в его ресторане не полагалось, однако Джуси танцевал со Стэси, и все смотрели на них, за исключением четырех тучных пар за большим столом посреди зала, поглощавших пирожные и ватрушки. На лице Тоцци заиграли желваки. Он неотрывно смотрел на руку Джуси, которую этот сукин сын держал на талии девушки.
Бартоло потянулся к бокалу с вином и язвительно хохотнул:
— В чем дело, Тоцци? Похоже, ты ревнуешь.
— К кому?
— К Джуси. Боишься, он уведет твою девочку?
Бартоло цыкал зубом и усмехался.
Тоцци не ответил. Ревности он не испытывал. Просто ему не хотелось, чтобы этот мерзавец касался Стэси.
Бартоло фыркнул:
— Будь начеку, Тоцци. Джуси умеет обрабатывать женщин. Ему даже не нужно стараться. Они сами бегают за ним.
Тоцци поглядел ему в глаза:
— Да, нам бы такое везение. А, Фрэнк? Таким страшилам, как мы.
Бартоло снова цыкнул зубом.
Стэси и Джуси танцевали, прижавшись друг к другу, и Стэси, похоже, ничего не имела против. Незнакомцы в ночи, а? Тоцци ждал, когда они повернутся, чтобы увидеть, где лежит рука Джуси. И с удивлением отметил, что все еще на талии. Выдержка у Джуси поразительная.
Бартоло взялся за вилку и за еду.
— Так о чем вы говорили с Солом в последний раз? О погоде?
— О полном освобождении от уголовной ответственности за все, что произошло до сегодняшнего дня. Подумай об этом, Фрэнк. Ты, кажется, не понял, какую хорошую сделку я тебе предлагаю.
Бартоло, жуя, улыбнулся.
— Тоцци, ты сущий осел, не понимаешь, что ли?
— Надо заглядывать вперед, Фрэнк. Джуси не Мистретта. Да, он видный человек и все такое прочее, но не знает и половины того, что знал покойник. Из-за этого будет страдать вся семья. В том числе и ты. Подумай, Фрэнк. В чем смыслит Джуси? В девочках. И только. Ты ставишь не на ту лошадь. Если доном в семье станет сводник, она попадет в скверное положение. Ее никто не станет уважать.
Бартоло вытер салфеткой свой неприятный рот и кивком указал на танцующих:
— Вот что, Тоцци, может, он ничего и не знает, кроме девочек, но твою узнает очень хорошо.
Подняв взгляд, Тоцци увидел, что Джуси положил руку на ягодицы Стэси и прижимает к себе. Она, ухватясь за его лацканы, сопротивлялась. Тоцци закусил губу. Скот.
Взяв трость за нижний конец, он зацепил набалдашником запястье Джуси и сдернул его руку:
— Эй!
Джуси ухватился за трость и дернул, но Тоцци в это время ее толкнул, и мерзавец повалился на пианино, цепляясь за него локтем, но не удержался и упал на пол.
Телохранитель вышел из-за инструмента и пошел на Тоцци. Тот перехватил трость и нижним ее концом ткнул парня в горло. Он так грянул об пол, что на всех столиках задребезжала посуда. И остался лежать навзничь, зажмурясь от боли. Метрдотель кинулся ему на помощь. Какой-то одинокий клиент у стойки зааплодировал.
Джуси встал, поправил галстук и пригладил волосы над ушами, злобно глядя на Тоцци. Стэси встала между ними, поглядывая то на одного, то на другого. Глаза ее расширились. Видимо, она боялась, что начнется перестрелка. Весь ресторан замер.
Тоцци взял ее за руку:
— Пойдем, Стэси. Сегодня мне что-то не хочется итальянских блюд.
Джуси продолжал стоять у пианино. Закурил сигарету, не сводя взгляда с Тоцци.
— Играй что-нибудь, — резко приказал он пианисту.
Послышались звуки музыки. Тоцци узнал мелодию «Шумного веселья». В зале приглушенно зазвучали голоса. Четыре тучные пары перестали жевать. Когда Стэси и Тоцци проходили мимо, они широко раскрыли глаза и плотно сжали губы.
— Эй, Тоцци. — Бартоло, вытирая салфеткой рот, шел за ними. — Я считал тебя умным человеком. Ты поступил не очень осмотрительно. Это не притон. — Он кивнул в сторону Джуси: — Ты поставил владельца в неловкое положение.
— Скажи владельцу, что он сам напросился. И что, если он хочет потискаться на танцплощадке, пусть везет любую из своих проституток в «Страну роз».
Бартоло запустил мизинец в рот и поковырял в зубах.
— Нехорошо, Тоцци. Ты пришел в приличное заведение и грубо обошелся с владельцем. Нехорошо.
— Это угроза, Фрэнк?
Бартоло пожал плечами:
— Понимай как хочешь.
— Не беспокойся. Пойму.
Тоцци повернулся к двери. В ноге пульсировала боль. Он неудачно повернул ее, когда вскочил навстречу телохранителю.
Стэси заметила, что ему больно.
— С тобой ничего не случилось?
— А с тобой?
Она засмущалась:
— Ничего, конечно. Не я же дралась.
— Что этому скоту было нужно? Он тебя всю облапал.
Она закинула волосы за плечо и бросила на него усталый взгляд.
— Нес ту же чушь, которую я слышу по два раза на день с тех пор, как стали крутить этот ролик. «Вы так талантливы, вам нужно сниматься в кино. Хотите, я помогу вам? У меня есть приятели в Голливуде». Это все мура. Репертуар похотливых старичков.
— Не оставила ему номер своего телефона?
— Ты в своем уме?
Она хотела рассердиться, потом лицо ее расплылось в лукавой улыбке.
— Ты что, ревнуешь к этому слизняку? Вот не думала, что увижу тебяв этой роли. Считала, что ты слишком хладнокровен для ревности.
Она продолжала улыбаться, стараясь разозлить его.
— Я действительнослишком хладнокровен для этого.
— Ну да, конечно.
Продолжая усмехаться, она показала ему кончик языка. Когда Тоцци подал гардеробщице номерок, Стэси неожиданно провела ладонью по его щеке, повернула к себе его лицо и очень крепко поцеловала. Краем глаза он увидел, как Джуси и Бартоло, подавшись за столиком друг к другу, о чем-то спорят. Наверняка о нем и Соле Иммордино.
Гардеробщица вернулась:
— Ваша одежда, сэр.
Но Стэси не отрывалась от его губ. Тоцци взялся за ее бедра, ожидая возбуждения, но у него ничего не вышло. Он не мог понять, что с ним происходит. Сильнее стремиться к этому просто невозможно. В бедре пульсировала боль, в паху не ощущалось ничего.
Он мягко оторвался от ее губ. И когда они брали одежду, пробормотал:
— Не здесь.
Стэси потупила взгляд, озорно улыбаясь.
Тоцци помог ей надеть куртку, любуясь изумительными волосами, изумительными ногами.
Но желание не ощущалось. Совершенно.
— Ешь, ешь, Фрэнк. Питайся, — пробормотал под нос Сол, глядя в бинокль. Он сидел, повернувшись лицом к стартовым воротам ипподрома, где жокеи на рысаках занимали места, но смотрел не на них. Взгляд его был обращен на трибуны, туда, где в третьем от него секторе, пятнадцатью — двадцатью рядами ниже, сверкала лысина Фрэнка Бартоло. Фрэнк жадно ел наперченную сосиску. Он уже проглотил чашку густой похлебки с моллюсками, суфле с креветками, пирожок с сосиской и бутерброд с копченой говядиной. Кроме того, допивал третью большую банку пива. Обжора. Ел он торопливо, даже не замечая, что ест. Сол, прищурясь, смотрел, как остатки сосиски с хлебом исчезают у него во рту. Ему хотелось, чтобы Бартоло продолжал есть, — Ешь, Фрэнк.
— Что ты там бормочешь?
Негритос держал перед глазами газету «Стар леджер», раскрытую на спортивной странице с программой бегов. Однако его интересовали не клички лошадей. Он разглядывал внизу страницы рекламу оздоровительного центра «Никербокер», рекламу с той грудастой девицей.
— И на кого же ты поставишь, Чарльз? — спросил Сол, продолжая следить за Фрэнком.
— А?
— На кого поставишь? В следующем заезде.
— А... Так-так... — Зашуршав газетой, Чарльз уставился на верхнюю часть страницы. — Сейчас будет шестой заезд, да? Шестой... Что, если... Вот. Быстрый Песок. Третий номер.
Сол отложил бинокль и посмотрел на строку, под которой негр держал палец.
— Быстрый Песок бежит не здесь. На «Экведакте». Ты смотришь не в тот список, мудрец. Мы на «Мидоумэндсе».
Чарльз злобно поглядел на строки, словно в его ошибке виновата была газета. Ошибаться он не любил.
— Забудь ты об этой девке, Чарльз. Если она что и накачивает, то лишь твои мозги. Ты уже совсем одурел.
— Все еще не веришь мне, да? Думаешь, я все сочинил? Так вот, она былатам в тот вечер. И если б не отвлекла меня, Тоцци бы уже...
— Заткнись, черт возьми. Люди вокруг.
Сол испепелил его взглядом, потом осмотрелся по сторонам. Неизвестно, кто может оказаться поблизости, а он и без того нервничал, находясь здесь. Из головы у него не шел нанятый Джуси убийца.
Взяв у Чарльза газету, Сол глянул на фотографию Мисс Накачивайся. Чарльзу померещилось. В тот вечер он ее не видел. Может, решил,что это она, но ееон не видел. Должно быть, принял за нее какую-то блондинку. Негритосы все такие. Любая блондинка, даже уродина, сводит их с ума. Только в тот вечер Чарльз не видел никого. Он все выдумал. Надо же как-то оправдаться за промашку с Тоцци.
