Картер Браун - Меня прислал Чарли

В нашей компании не нашлось такого дурака, который стал бы отыскивать ответ на заведомо риторический вопрос.

— Итак, почему же? — повторил Эдди. — А потому, что каждый такой цикл начинается с хорошего шоу — к примеру, вестерна, который занимает верхние строчки рейтинга; и тогда все, кто занят в данном бизнесе, тоже начинают делать вестерны. В конце концов зрители, объевшись этих вестернов, жаждут нового, и, естественно, какие-то гениальные люди создают такое хорошее шоу про частных сыщиков. Оно побивает рекорд популярности, и все кому не лень начинают делать шоу про сыщиков… Но в какой-то момент и они становятся зрителю до задницы… Понимаете, господа, о чем я?

— Нет, — вежливо отозвался Борис. Эдди пристальным взглядом осмотрел столешницу, и на лице его застыло выражение мученика.

— Временами я чувствую себя таким одиноким, — театрально прошептал он. — И в такие минуты я осмеливаюсь надеяться, что в один прекрасный день у одного из вас — хотя бы у одного! — прорежется какой-то слабый отблеск интеллекта, первая робкая попытка подняться над мышлением среднего уровня… — Он медленно покачал головой. — И в такие вот минуты я начинаю понимать, что в глубине души я — всего лишь мечтатель.

— Ты хочешь сказать, Эдди, что зрителей либо перекармливают качественной пищей, либо держат в черном теле? — небрежным тоном предположил Борис, игнорируя предыдущую исповедь комика. — То есть, предположим, ты делаешь серию комических скетчей, основанную на том типе шоу, которого зрители последние пару лет не видели по телевизору; в таком случае ты не только получаешь подходящий материал, но можешь пробудить в них ностальгические воспоминания, которые окажутся тебе весьма на руку?

— Полагаю, это весьма грубая и приблизительная трактовка того, что я пытаюсь вам втолковать, — холодно отозвался Эдди.

— И что же все-таки ты задумал? — продолжал Борис. — Вестерн? «Сэквилл Шесть Ружей снова на коне» или какую-нибудь иную подобную безвкусицу?

— Вестерн? — Эдди невесело улыбнулся продюсеру. — Держу пари, и ты тоже уже подумываешь об этом! Нет, я хочу сделать серию про сыщиков, и как можно быстрее. Я даже уже придумал ей название — «Кровавый Глаз». Нравится?

— Блеск! — Хэлл наконец обрел право на реплику. — Просто потрясающе, Эдди!

— Каждый скетч будет идти минут десять, — продолжал Эдди. — Я, естественно, играю Кровавого Глаза. Возродим крепкое детективное шоу! Я сыграю его так, как Бен Турпин играл бы Гамлета.

— Такое уже делали прежде! — твердо заявил я.

— Но только не Эдди Сэквилл!

Боже, как унизительно! Своим коротким ответом он сразил меня наповал и оставил, пошатываясь, умирать на коленях — одного, в звенящей тишине.

— Это меня беспокоит, — нарушил молчание Борис. — Я начинаю нервничать. Может, подобное вовсе не в стиле Эдди Сэквилла? — Его усталые глаза сенбернара обратились ко мне. — А, Ларри?

— Возможно, нам следует вернуться к истокам? — предположил я. — Эдди Сэквилл в классическом амплуа? Добрый сосед, который приходит, чтобы помочь вам разжечь печку и раздувает огонь до тех пор, пока ваш дом не сгорит дотла. Нетерпеливый командир, который приказывает своим скаутам ставить палатки на берегу реки, а затем причитает, что все они утонули. Маленький человечек в супермаркете, который хочет вытащить именно ту банку консервированных бобов, которая стоит в самом нижнем ряду десятифутовой пирамиды… Это — Эдди Сэквилл, телевизионные шоу которого имели самый высокий рейтинг на телевидении и теперь ты хочешь все это бросить?

— Черт тебя побери! — Эдди наградил меня кислой улыбкой. — Ты, Бейкер, только зря растрачиваешь здесь свой талант. Тебе следовало бы сидеть дома и писать роман-эпопею.

— Спасибо, уже пробовал, — хрюкнул я. — Удалось продать восемьсот экземпляров, а пара сотен до сих пор пылится у меня в квартире.

— Думаю, Ларри прав, — сдержанно заметил Борис. — Ты меняешь направление, устраиваешь балаган, — а может быть, людям это не очень-то и понравится.

Локти Эдди снова уперлись в поверхность стола, и мы в почтительной тишине ждали, пока он молил своего гения-покровителя сниспослать ему понимание.

— Я не собираюсь менять направление, — неожиданно нервно произнес он. Обычный надтреснутый голосок моего босса зазвучал на целую октаву выше, срываясь чуть ли не на визг. — В том-то все и дело, вы, банда тупоголовых кретинов! Кровавый Глаз останется тем же Эдди Сэквиллом, поменяются только обстоятельства! У него будет свой офис — там у него сексуальная секретарша, и все как надо, — только это она гоняется за ним вокруг стола, в нижнем ящике которого у него припрятана бутылка лимонада, и он постоянно прикладывается к ней. Он носит свою пушку 38-го калибра в кобуре под мышкой, только она всегда сбивается на одну сторону. Когда у него остается ровно три минуты для того, чтобы спасти свою клиентку, которую злодей уже потащил в гостиную, чтобы там придушить, он не может найти рядом с ее домом места для парковки и ему приходится до изнеможения колесить по всему кварталу…

— Ну… это может быть, — осторожно согласился Борис.

— Да здесь миллион всяких ситуаций! — заорал Эдди.

— Ларри? — пробормотал меланхолический продюсер, взглянув на меня.

— Полагаю, что да, — неохотно признал я.

— Хочу, чтобы сценарий был готов завтра же, после обеда! — воззрился на меня Эдди. — Мы начнем репетировать в среду, и в тот же вечер это пойдет в шоу.

— Ты почти не даешь мне времени, Эдди! — возопил я.

— На тебя работают три автора, — парировал Эдди ледяным тоном. — Ваша банда стоит мне десять тысяч в неделю! Сценарий нужен мне завтра, к трем часам пополудни, или к половине четвертого сегодня я найду других четырех писак для своего шоу.

— Говоря о секретарше, ты имел в виду меня, дорогой? — неожиданно вступила Фрайда.

— Еще чего? — зарычал Эдди.

— А как насчет меня? — поинтересовался Фуе с безнадежным видом. — Какую роль во всем этом ты отводишь мне?

— Скажу, когда истечет срок твоего контракта, — ответил Эдди с ухмылкой. — А пока тебе не о чем беспокоиться. Можешь мне поверить, я не позволю тебе рассиживаться в домашнем халате за такую зарплату!

Он посмотрел на Кэйт Данн, которая все еще нежилась в кресле, свернувшись клубочком. Глаза ее были закрыты.

— Ты, белобрысая! — неожиданно завопил он. — Твоя пижама расстегнулась прямо на груди!

Кэйт мгновенно открыла глаза, глянула прямо Эдди в лицо с нескрываемым отвращением. Молчаливый поединок взглядов длился несколько секунд.

— Расстегнулась прямо на груди, — вдруг переменившимся счастливым голосом повторил Эдди. — Если ты мне не веришь, детка, посмотри сама.

— Я бы почувствовала, — невозмутимо зевнула Кэйт. — Если это твое «спокойной ночи», не могла бы я вернуться в постель?

— Нет! — опять взревел Эдди. — Тебе и так платят слишком большие деньги за то, что ты поешь в моем шоу, белобрысая. Но я хочу, чтобы ты еще и играла — я сказал играла! — в этом новом скетче. Понятно?

— За дополнительную плату? — Кэйт сладко улыбнулась ему.

— Пусть твой агент обсудит это с Хэллом! — ухмыльнулся Эдди. — При том, как ты ведешь дела, тебе, может быть, и удастся выторговать свои пять центов.

И тут в дверь изо всей силы забарабанили. Эдди открыл ее, и в комнату вошел новый — высокий и тощий — персонаж. Его физиономия выглядела болезненно изможденной, и, осененная полями темной шляпы, его фигура более всего, с моей точки зрения, походила на длинное весло. Пришелец был одет в какого-то скучного цвета пальто, которое болталось на его плечах, как на вешалке, а обе руки глубоко засунуты в карманы пальто.

— Какого черта вам нужно, что вы врываетесь сюда прямо посреди совещания? — заскрипел Эдди гнусавым голом.

— Вы — Эдди Сэквилл? — поинтересовался вновь прибывший глухим полушепотом.

— А кто еще, по-вашему? — саркастически отозвался Эдди. — Может быть, я больше похож на Хрущева?

— Меня прислал Чарли, — прошептал мертвенно-бледный тип.

— Чарли? — Эдди на секунду задержал на пришельце взгляд, затем адамово яблоко на его шее задергалось в конвульсии. — Кто такой Чарли, черт побери?

— Чарли сказал, что он действительно устал ждать, — сказал высоченный парень.

Он чуть придвинулся к Эдди, вытащил руки из карманов и осторожно снял с носа того очки в тяжелой оправе.

— Чарли говорит, что у него кончилось терпение, — жестким шепотом повторил он. — У вас осталось на все про все двадцать четыре часа — после этого, говорит он, может случиться все, что угодно.

Он уронил очки в тяжелой оправе на пол и неторопливо растоптал оба стекла.

— Вот что говорит Чарли, — повторил он на случай, если Эдди еще не понял, о чем идет речь, а затем повернулся к двери.

Хэлл Уайт наконец поднял с кушетки свои двести фунтов тухлого жира и неуклюже двинулся через комнату.