Он позвонил снова, на этот раз более настойчиво. Когда звонок умолк, тишина показалась ему еще более тягостной. Подождав несколько секунд, Шейн отступил назад, рассматривая два больших окна по обеим сторонам двери. Плотные кремовые портьеры на окнах были задернуты, не позволяя разглядеть, что творится внутри, и он по узкой тропинке двинулся в обход дома.
Первое же окно на боковой стороне дома было открыто настежь — видимо, для того, чтобы проветрить комнату. Прямо у окна стоял тонкий каминный экран, отделанный по краям узором из медной проволоки. Яркий свет торшера у изголовья кушетки падал на тело женщины, лежавшей лицом вниз на ковре футах в десяти от окна. Копна золотисто-рыжеватых волос не позволяла разглядеть лицо с того места, где находился Шейн, но свет торшера отражался также в красной лужице, растекшейся вокруг ее головы, и Шейн понял, почему Ванда Уэзерби так долго не открывала дверь.
Он машинально посмотрел на часы. Было десять тридцать восемь.
Серые глаза Шейна потемнели от гнева, и на скулах заходили желваки. Отступив на шаг от освещенного окна, он закурил. Его охватило чувство обиды, досады и разочарования. Ему было крайне важно как можно больше узнать о Ванде Уэзерби — кем она была, чего от него хотела, что значила для других людей, звонивших ему сегодня вечером…
Сама она уже ничего не сможет рассказать, не сможет ответить ни на один из вопросов, возникших у него. Теперь он убедился окончательно, что у Ванды была достаточно веская причина для паники, когда она умоляла его поскорее приехать.
Но за последние полчаса ситуация в корне изменилась. Шейн с огорчением вспомнил, как она говорила, что речь идет о жизни и смерти. Скорее всего, Ванда не отдавала себе отчета, насколько близка была опасность, иначе настояла бы на том, чтобы он выехал немедленно.
Подойдя поближе к окну, Шейн протянул руку, чтобы отодвинуть каминный экран в сторону и замер, увидев маленькое круглое отверстие почти в самом центре проволоки чуть повыше рамки. Конечно, нельзя было с полной уверенностью утверждать, что оно появилось недавно, и что его проделала пуля, но именно такое предположение приходило в голову в первую очередь. Так и не дотронувшись до экрана, Шейн отдернул руку и быстро зашагал к задней стороне бунгало.
Две широкие ступени вели к двери на кухню. Маленькая прихожая была не заперта, но тяжелая застекленная дверь не поддалась, когда Шейн схватился за дверную ручку. Он саданул локтем по тонкому стеклу и отскочил, уворачиваясь от града посыпавшихся осколков. Потом просунул руку в образовавшееся отверстие и повернул ключ.
Распахнув дверь, Шейн шагнул в темную кухню. Нащупав на стене выключатель, он включил свет и прошел через буфетную в столовую. В глаза бросилась дорогая обстановка: толстый пушистый ковер, полированный стол красного дерева в центре комнаты, хрустальная ваза со свежими розами, четыре серебряных подсвечника, симметрично расставленных на столе, — на все падал мягкий свет, проникавший из гостиной.
Убедившись, что Ванда Уэзерби мертва уже по крайней мере полчаса, Шейн выпрямился и огляделся. Слева от окна, через которое он заглянул в комнату, находился камин, рядом — старинная подставка для дров, каминная щетка и корзинка со щепками для растопки. Два кресла стояли по бокам маленького инкрустированного столика с пепельницей и серебряной сигаретницей, а прямо под окном уютно разместилась антикварная софа с низкой спинкой, покрытой искусной резьбой.
Ванда Уэзерби лежала на дорогом афганском ковре, покрывавшем почти всю комнату, прямо перед софой, рядом с которой находился столик с телефоном. На ней был туго стянутый поясом халат цвета морской волны, отделанный золотым парчовым кантом. Широкие полы халата распахнулись, обнажив ее стройные ноги — левая нога лежала поверх правой, а ступни были неестественно вывернуты. Правая рука вытянута вперед, длинные тонкие пальцы расслаблены, левая рука согнута и придавлена телом.
Стоя над Вандой, Шейн внимательно осмотрел ее и, наконец, сумел разглядеть кровавое отверстие в верхней части затылка, скрытое кольцами густых рыжеватых волос.
Пуля с мягким наконечником, подумал Шейн, обойдя вокруг тела и пристально рассматривая выходное отверстие.
Он встал точно на линии между трупом и окном, хорошенько запомнил положение дырки в экране, а потом медленно повернулся. Не сходя с места, обвел взглядом ковер, удовлетворенно кивнул, увидев всего в трех футах от себя маленький бесформенный комок металла, и мрачно уставился на пулю. Ясно было только одно — Ванду Уэзерби застрелили через экран, скорее всего из винтовки, едва она положила трубку после разговора с ним и встала с кресла. Наверное, она услышала какой-то шорох, повернулась к окну и тут…
Шейн медленно покачал головой. Должно быть, все так и произошло. Большая лужа крови подтверждала его предположение относительно времени убийства.
Он почувствовал угрызения совести, вспомнив, что Ванда дважды пыталась ему дозвониться, а его не было на месте. Это объясняло, почему она послала ему письмо, которое придет утром. То самое письмо, которое он должен был порвать, не читая, если хотел остаться в живых. То самое письмо, о котором некая Шейла Мартин собиралась поговорить с ним в полночь, и которое желал обсудить с ним приятель Тимоти Рурка.
Теперь только они могли помочь ему найти ответы на вопросы. Ванда Уэзерби сделала свой последний ход полчаса назад, когда звонила ему с мольбой о помощи.
Шейн сердито покачал головой и взъерошил свои жесткие рыжие волосы. Он подошел к телефону, поднял трубку и тут же заметил, что в пластиковом окошечке на аппарате нет таблички с номером телефона. Это означало, что номер Ванды нигде не зарегистрирован, поэтому его и не было ни в телефонной книге, ни в справочном бюро. Довольно странно для женщины, живущей в маленьком бунгало в тихом районе города.
Он набрал номер полицейского управления. Что ж, у отдела по расследованию убийств куда более широкие возможности, чем у него.
Чтобы с толком использовать то немногое время, оставшееся до прибытия ближайшей патрульной машины, Шейн торопливо вышел из гостиной и, пройдя по коридору в заднюю часть дома, оказался в спальне. Это была маленькая комната с узкой незастеленной кроватью. Перед кроватью лежал дешевый коврик, явно нуждавшийся в чистке. Шторы на двух окнах были раздвинуты. Кроме кровати, в комнате были только платяной шкаф и письменный стол орехового дерева, стоявший в углу. Приоткрыв дверцу шкафа, Шейн выяснил, что он пуст.
На столе стояла портативная пишущая машинка, рядом — коробка с квадратными листами плотной бумаги для заметок и стопка конвертов, справа от машинки — большая стеклянная пепельница, наполненная окурками.
Детектив сразу обратил внимание на фирменный конверт, лежавший на краю стола. Он был из бюро газетных вырезок и адресован на имя мисс Ванды Уэзерби. Открыв его, Шейн обнаружил сложенную вырезку. Судя по приклеенному к ней ярлычку, это была статья из нэшвильской газеты, вышедшей две недели назад.
Шейн развернул вырезку. На ней была фотография женщины и молодой девушки, которые счастливо улыбались в объектив. Подпись под фотографией гласила: «Миссис Дж. Пирсон Гарли с дочерью Дженет, Майами, штат Флорида».
Прищурившись, он пробежал глазами заметку под фотографией. Из нее следовало, что миссис Гарли и ее дочь, широко известные в высшем обществе Майами, посетили нэшвильский дом жениха Дженет Томаса Марша-Третьего и обсудили последние приготовления к брачной церемонии, которая должна состояться в Майами через два месяца.
Засовывая вырезку обратно в конверт, Шейн почувствовал, что настроение у него испортилось окончательно.
Дж. Пирсон Гарли, «широко известный в высшем обществе Майами», на самом деле был Джеком Гарли по кличке «Фонарь». Что верно, то верно — Гарли действительно занимал важное положение в Майами, но совсем в другом смысле. У Шейна руки чесались покопаться в ящиках стола, но он знал, что времени на это уже не осталось. Он сунул конверт в карман и тут же услышал, как у крыльца с визгом затормозила патрульная машина. На крыльце послышались торопливые шаги полицейских.
Один из них сразу же узнал Шейна.
— Майк?! Мы получили вызов и…
— Это я звонил. Она в гостиной, — спокойно произнес детектив. — Я тут прошелся по дому, но ничего не трогал. Может, мне лучше выйти?
— Да, наверное. Сейчас сюда приедут ребята из отдела убийств, и тогда…
— Ладно, я буду здесь поблизости. — Шейн отступил в сторону и сделал приглашающий жест. Патрульный вошел в дом, двое других остались около двери.
Начали прибывать другие машины, завизжали тормоза. В двух соседних домах зажегся свет, в окнах появились любопытные физиономии.
