— Ты кто, овца? — Равиль — лысый, мощный, подбородок вперед, с барыгами не церемонился. — Изливайся. И не гони. За прогон ответишь!
Трясущийся Юрик впервые, заикаясь, исповедовался. Фармазонская жизнь Чернявенького оказалась весьма обильной, доходы от кидков значительны.
Равиля удивило, что до сих пор никто из братков не заинтересовался таким индивидуумом. Перспектива была очевидной.
— Так говоришь, типа, квартиру разменял? Значит, лавэ есть? — смягчился татарин. — Половину с этого черта заберу я. Кто спросит, ты со мной. Отдавать будешь косарь в месяц плюс двадцать процентов от наживы! Усек?!
Юрик поспешно закивал. Вот влип!…
Глебушка тоже времени не терял. От дружка бывшего всего ожидать можно. Разыскал старого знакомого Черепа. Посоветоваться.
— Не по понятиям живешь! — шипел беззубым ртом Череп. — За крысу в петухи определяют. А то и пару лишних дырок сделают. Трещать за тебя никто не будет. Тебя, считай, приятель из зоны выдернул! Отдай!
Череп внимательно изучал клиента, косарь-полтора из фраера выжать труда не составляло.
— Впрочем, могу помочь, если «рыбой» станешь. Все лучше, чем петушком, а? Где говоришь, придурок живет? С тебя две косых, тыщу вперед. Завтра занесешь. Да не трясись ты: все тип-топ будет. Трубою в бошку и концы в воду… Усек?
Бледный Глеб зажмурил глаза и закивал быстро-быстро. Тоже влип!..
На следующий день Череп снисходительно принял косарь, при этом обдумывал, кого из бомжей послать на дело. За сотку, а то и за ящик водки. Вот истинная цена простого российского смертного. Бедный Йорик.
Итак, взаимоохота началась. Сафари, можно сказать.
Но ничего этого Юрик так и не узнал. Подфартило ему изрядно. Он как раз в одном ботинке на мусоров наткнулся. Нечасто у нас разодетые пижоны средь бела дня в одном тапочке ходят.
То да се: «Как, и паспорта нету? Пройдемте, гражданин, в отделении разберемся!»
А там как раз звонок от плачущей кассирши. И штиблет на подоконнике. И сто двадцать две тысячи семьсот рублей в кармане задержанного. Все сходится. Вызывайте дежурного следователя. Протокол подозреваемого. Ф. И. О. Все как положено. Распишитесь. Извольте в КПЗ. Вот не повезло!
Хотя как посмотреть. В это время бездомный Крапаль, облизывая пересохшие губы, уже занял позицию в парадной Чернявенького, за лифтом, у мусоропровода. В руках — арматурина, завернутая в газетку, заточка в кармане на всякий случай, в глазах мечта о вожделенной водке и сотне баксов. Череп торговался недолго:
— Условие! Сегодня вечером и сделаешь! Понял? — Ему не терпелось вторую половину получить.
— Да, ноу проблемз! Не извольте беспокоиться, сэр! Клиент и вякнуть не успеет! Налей еще соточку.
Крапаль уже выполнял работу для Черепа. В тот раз ему выдали две гранаты. Надо было их в окно какого-то офиса швырнуть. Крапаль гранаты закинул, но не обошлось без накладок. Одна из них в раму попала и отскочила, один осколок замешкавшемуся гранатометателю в бочину впился. Он еле до своего подвала дополз. Лечился водкой, Череп не подвел, ящик выкатил, как и договаривались. С тех пор Крапаль справлял два дня рождения, впрочем, эти дни мало чем от других отличались. Специфика. Можно сказать, жизненное кредо.
Равиль же к Глебу не спешил, во-первых, транспорта не было, а во-вторых, в таких делах дольщик нужен. На подстраховку. Вымогалово — статья тяжелая, за нее по части третьей схлопотать ныне лет восемь можно.
РУБОП эту статью обожает. Их прямо трясет от нетерпения рэкетиров об асфальт мордой плюхнуть. Это уже потом следователи разбираются и видят, что должок конкретный, что терпила вовсе даже и не терпила. Его просто жадность заела. Расставаться с денежными купюрами не можется. Вот они, должнички-спекулянты, в РУБОП очередью и двинулись. А наши славные борцы с оргпреступностью их с распростертыми объятиями ждут:
— Садитесь, пожалуйста, на этот табурет, кофию не хотите ли? Рассказывайте. С нами дело иметь очень даже выгодно, сами увидите, как мы ваших обидчиков мордой в грязь тыкаем. И потом прикроем вас, мы крыша самая что ни на есть лучшая, баксов двести или хотя бы триста в месяц вас не затруднит?.. Ну вот и чудненько. Заявочку как у потерпевшего мы тогда у вас примем. Диктофончик за пазуху суньте, пожалуйста. Да не волнуйтесь. Мы тут рядом, мы за этой будочкой спрячемся. Главное, разговорчик-то запишите так, чтобы видно было, что вас прямо на кладбище везти вот-вот будут. От должков отказывайтесь, мол, и не было ничего такого, поклеп все это, кон-курентские происки, что, поди, на вас лишнего навесили, а так вы все давно уже отдали. Вот они и рассердятся. Ругаться будут, может, чуть по щекам нахлестают. Вы уж потерпите. А потом уж соглашайтесь. Вот мы вам уже и купюры пометили. Эти купюры и отдавайте, и в сторонку отпрыгивайте, а то, не дай Бог, мы вас заденем.
Вот так примерно наши славные борцы задолжавших барыг путают. Да и понять их можно. Выгода двойная. Галочка в отчете для начальства — не зря, мол, штаны протираем, да и в карманы этих штанов лишняя копеечка капает. О себе любимых тоже побеспокоиться надо.
По статистике у рубоповских работников больше всего джипов на душу населения — уж больно они эту марку уважают.
Об одном только не рассказывают наши славные рубоповские бойцы своим псевдопотерпевшим, что часть из этих так называемых терпил сгинут без вести немного попозже или у них случайно квартирка сгорит. Ну что делать? Издержки везде есть. Не любят наши бандитствующие граждане подлянок, и их тоже понять можно.
Так что Равиль не спешил мордой грязь топтать. Юрик о глебовском папе, бывшем омоновце упомянуть не забыл. Такое обстоятельство Равиля сдерживало.
Решил он с боссом своим, Ящером, чего и как потрещать, тема, мол, нормальная. Может, Ящер и сам впишется, на его «мерсюке» и поедем козлу Глебу кишки выворачивать, сам-то безлошадный.
— Звякни Макарычу, — Ящеру не хотелось заниматься мелочевкой, в соседней комнате его ждала новая пассия, фотомодель Флора, — он в этих делах рубит, скажи от меня, вот номер трубки.
— Леша, ты скоро? — В дверях появилась длинноногая Флора; у Равиля аж дыхание сперло.
— Щас, лапонька, — засуетился Ящер. — Короче, звони Макарычу, он мусоров с пол-оборота разводит. Тебе понравится…
Макарыч Равилю не понравился. Мелковат, не стриженый, седой, в костюмчике без галстука, на братка не похож. На клерка какого-то смахивает. Да и староват, лет сорок пять небось. Но «вольво» у него классная, белоснежная, с турбиной. Кожаные сиденья, кондиционер — Равиль комфорт любил.
Макарыч своего нового дольщика слушал внимательно, при этом оценивал рассказчика: «Волосы, наверное, вместе с мозгами бреет, а так вроде ничего, крепкий. Скорее каратист, не боксер, нос на бок не свернут. Судя по имени — татарин. Почему тогда с Ящером, а не с „казанскими"? Надо у Лехи поинтересоваться. Говорит с напором, подмять под себя хочет. Ну что ж, создадим ему такую иллюзию. Эту груду мышц в нужное направление нетрудно повернуть. Тема неинтересная, но пять тонн баксов — деньги не лишние. Поработаем. Папа-мусор — не препятствие. Один грузит, другой деньги получает — риска почти нет. Странно, что он про заказчика ни слова. Видать, с заказчиком у него свои интимно-коммерческие отношения. Разберемся со временем, надо соглашаться. Срочно. Пока зелень у этого чертяги, как его там — Глеба, не расплылась. А этого бойца и в своих делах использовать можно. Для страховки. Двух-трех он легко свалит». — Поехали!..
Крапаль уже устал, когда дверь нужной квартиры отворилась. На лестницу вывалилось два мохнатых зверя и с рыком бросилось к мусоропроводу, таща за собой на поводках толстую бабенку.
«Засветился, — подумал горе-киллер, делая вид, что блюет. — Пора сваливать».
Собаки деловито обнюхали незнакомца и рванули вниз к желанным столбикам. Толстушка за ними.
«Мамочка, — угадал Крапаль. — Банкет отменяется…»
* * *
— Кретин, — шипел Череп. — Тебе бы только водку жрать да под забором валяться. Придурок.
— Да ты бы видел этих монстров, — вяло оправдывался несостоявшийся убийца. — Га дом буду, завтра замочу. Налей соточку, а…
Глеб глянул в глазок. На площадке стоял невысокий, аккуратный седоватый мужичок с красной розой в руке.
— Кого надо? — спросил Глеб и на всякий случай осмотрел все в пределах видимости.
— Сорри. Могу я видеть Лера, плиз? — с акцентом произнес незнакомец.
Глеб почувствовал, что закипает:
— Эта сука с иностранцами трется. Ну я вам сейчас покажу! — и загремел замками.
Это была ошибка. Макарычу оставалось только секунду придержать дверь, как, по-слоновьи топая, с верхнего этажа в квартиру ввалился Равиль.
От смачной оплеухи незадачливый должничок пролетел весь коридор и приземлился (прилунился, приводнился) на кухне.
Макарыч, покручивая розой, элегантно прикрыл за собой дверь, по ходу выдернул штепсель из телефонной розетки, улыбнулся выглянувшим на шум жильцам коммуналки и показал им какие-то красные «корочки»:
