Она повернулась и двинулась дальше. Дверь за ней захлопнулась, и лишь тогда я заметил, что она так и не притронулась к своей выпивке. Держа свою порцию в руке, я подошел к окну и посмотрел вниз. Через несколько секунд Келли Джексон вышла на тротуар. Она подошла к бордюру, вложила два пальца в рот и пронзительно свистнула. Примерно через десять секунд возле нее осторожно притормозил «Роллс-Ройс» с откидным верхом, и она забралась на заднее сиденье. Шофер был в кепке и опрятной коричневой униформе.
Я проследил, как автомобиль урча отъехал от бордюра, и почти машинально сделал большой глоток ржаного виски. Итак, у меня появилась клиентка – крепкий орешек, но похоже, богатая. Единственное, что рождало неприятные предчувствия, это то, что она явно умолчала о чем-то чертовски более важном, чем то, о чем рассказала. И, скорее всего, чертовски более гадком.
Я попал в яблочко с третьей попытки. Десять долларов превратили портье в искреннего друга. Они сняли «Императорские апартаменты» на восемнадцатом этаже, поведал он мне. Мистер и миссис Лабланш и мистер Ньюсон. В этих апартаментах три спальни, сказал он и искоса посмотрел на меня. Но, возможно, они уединяются втроем и потому обходятся одной спальней. А жена – просто нечто! Он выразительно закатил глаза. Какая фигура! Всякий раз, как она проходила через вестибюль, все просто замирало.
Я поблагодарил его и направился к лифту.
Вход в «Императорские апартаменты» украшал поддельный римский декоративный диск, покрытый самой настоящей позолотой. Я громко постучал и стал ждать. Ждал я долго. Потом дверь открылась, и на меня холодно уставились ярко-синие глаза.
– Какого черта вам здесь нужно? – спросила она.
Ее длинные пшеничные волосы в беспорядке спадали на плечи. Она была одета в черный шелк. Это одеяние, туго перетянутое пояском на талии, закрывало бедра лишь до середины. Высокие груди имели коническую форму. Плотно прилегающий тонкий шелк четко обрисовывал большие соски.
– Меня зовут Бойд, – сказал я. – Я хотел бы поговорить с мистером Лабланшем.
– Его здесь нет, – сказала она и начала закрывать дверь перед моим носом.
– Когда он вернется? – спросил я быстро.
– Понятия не имею. – В ее голосе угадывался арктический холод, плохо вязавшийся с климатом Санта-Байи.
– Проблемы, миссис Лабланш? – спросил мужской голос где-то позади нее.
– Какой-то мужчина по имени Бойд, – ответила она. – Якобы хочет поговорить с Дэнни.
– Может, я могу разобраться с этим вместо вас?
– Буду рада, если вы это сделаете, – холодно сказала она. – Он глазеет на меня так, что можно подумать, будто я одевалась совершенно напрасно.
Она отвернулась, и я несколько волнующих секунд, пока она не исчезла из вида, наблюдал за колыханием ее высоко поднятого задика, обтянутого тонким шелком. Вместо нее появился обладатель мужского голоса. Он был молод, лет двадцати пяти, с короткими вьющимися каштановыми волосами – возможно, на пару дюймов короче, чем у меня, – и одет был явно в первую попавшуюся рубашку и слаксы. У этого парня было тело атлета, даже без скидок на габариты. Во взгляде карих глаз читалась смутная заинтересованность, а тонкие усы казались намеком на проблеск запоздалой мысли.
– Я – Хэнк Ньюсон, – сказал он. – Личный помощник мистера Лабланша.
– Дэнни Бойд, – сказал я. – Частный детектив.
– Славненько!
– Мой клиент хочет, чтобы я определил местонахождение Тины Джексон, – сказал я. – Мой клиент также полагает, что, возможно, мистер Лабланш поможет мне найти ее.
– Захватывающе! – Он старательно зевнул. – Вашего клиента зовут случайно не Эд Карлин?
– Сведения о личности моего клиента не подлежат разглашению.
– Конечно, – сказал он серьезно. – Тайна исповеди для священника, частного детектива и сутенера. Почему бы вам не зайти на минуточку, мистер Бойд?
Я последовал за ним через прихожую в гостиную. Сквозь распахнутые стеклянные двери, ведущие на балкон, открывался вид на залитую светом закатного солнца Саблайм-Пойнт, фешенебельную часть Санта-Байи, во всей ее славе. Златовласая миссис Лабланш скрылась, по-видимому, в одной из спальных комнат.
– Мистер Лабланш чрезвычайно необщителен, – сказал Ньюсон, поворачиваясь ко мне лицом. – Не думаю, что он с вами встретится.
Я пожал плечами:
– В таком случае, возможно, вы в силах помочь мне, мистер Ньюсон?
– Едва ли, – ответил он коротко. – У вас есть какие-нибудь доказательства тому, что вы говорите правду и что вы мистер Бойд?
Я открыл бумажник и продемонстрировал ему свою лицензию. Похоже, его это не впечатлило.
– Давайте не будем еще раз проходить ту унылую рутину, – сказал он. – Итак, я предполагаю, что ваш клиент Эд Карлин, какие бы разговоры вы ни вели для отвода глаз. Договорились?
– Как скажете, мистер Ньюсон.
– Хорошо. – Он одарил меня медленной мечтательной улыбкой. – В таком случае можете кое-что передать вашему клиенту. Я буду говорить и от себя, и от имени мистера Лабланша.
– Прекрасно, – сказал я.
– Мистер Лабланш не желает, чтобы его беспокоил Эд Карлин или кто-либо из его партнеров, особенно всякие ничтожные частные сыщики, нанятые упомянутым Эдом Карлином. Конец сообщения.
– Я передам это клиенту, – пообещал я. – А как насчет Тины Джексон?
– То же касается Тины Джексон.
– Я хотел бы услышать это от нее. – Я вернул ему улыбку, но моя была вдобавок теплой и солнечной. – Вы знаете, как это бывает, мистер Ньюсон. Мой клиент платит хорошие деньги и поэтому ожидает реальных результатов, не просто слухов.
– Пожалуйста, не упрямьтесь, мистер Бойд, – произнес он мягко. – Я сказал все, что собирался.
– А миссис Лабланш? – спросил я. – Ее следует считать второй или третьей миссис Лабланш?
– Первой, – произнес голос за моей спиной.
Я повернул голову и увидел блондинку. Черный шелк сменил длинный разноцветный халат, который так облегал изгибы ее тела, что от этой картины любой нормальный мужик сразу возбудился бы.
– Забавно, – сказал я. – По моим сведениям, первой миссис Лабланш была сестра Тины Джексон.
– Я думала, вы сами справитесь, Хэнк, – сказала она с напряжением в голосе.
– Мистер Бойд как раз собирался уходить, – отозвался он.
– Тина Джексон, – сказал я. – Как бы мне узнать, жива ли она еще?
– Уходите! – Хэнк взял меня за локоть и повел к двери. – Ваше время истекло, Бойд.
Я двинулся с ним в сторону двери. Но почти сразу резко лягнул правой ногой, и мой каблук врезался в его берцовую кость. Он страдальчески вскрикнул и запрыгал на одной ноге, обхватив обеими руками голень. По моему представлению, он нуждался в немедленном приеме болеутоляющего. Поэтому я резко ударил ребром ладони в основание его шеи у плеча. Он распластался на полу и замер.
– Ублюдок! – сказала блондинка. – Ты убил его!
Она кинулась на меня, выставив вперед руки и нацелив мне в лицо скрюченные пальцы с длинными ногтями. Я редко бью женщин, но самозащита – мать всех грязных приемов борьбы. Так что я ударил миссис Лабланш кулаком в солнечное сплетение – достаточно сильно. Она мучительно выдохнула и упала мне на руки. Пока она пыталась отдышаться, я крепко обхватил ее, но не пытался причинять ей боль. Ее полная грудь прижалась к моей груди. Затем миссис Лабланш попробовала ударить меня коленом в пах. Я зажал ее ногу между бедрами. Блондинка так отчаянно извивалась, прижимаясь ко мне, что у меня неизбежно появилась эрекция. Я пресек попытку схватить меня рукой за лицо, затем моя свободная рука скользнула к ее правой груди, нашла под халатом крепкий сосок и предостерегающе ущипнула.
– Успокойтесь, – сказал я мягко.
– Прекрати! – Она тяжело дышала. – Как ты смеешь!
– Смею что? – Я ущипнул ее за другой сосок. – Вот это?
– Сволочь! – простонала она. – Я убью тебя за это.
Я так увлекся рукопашным боем, что, похоже, не услышал, как вошел еще кто-то. О перемене обстоятельств я узнал, лишь услышав за спиной низкий голос.
– Оргия? – пророкотал он. – Почему ты не сказала мне, Лора? Ты же знаешь, что я стараюсь не пропускать оргий.
Я почти рефлекторно отстранил блондинку. Она отпрыгнула на одной ноге, не удержала равновесия и упала навзничь. Обе ее ноги высоко задрались, халат сполз с бедер и позволил мне ненадолго увидеть вблизи другие ее губы, застенчиво проглядывающие сквозь мягкий золотистый пушок. К сожалению, у меня не было времени насладиться этим зрелищем – я резко обернулся.
Парень был крупным, полным, но вовсе не казался добродушным. Волосы у него были темные, прямые и длинные, а плечи спортивного пиджака припорошены перхотью. Темно-карие глаза тонули в валиках жира, нос тоже был мясистый. Рот казался еще более мясистым: толстые, разбухшие губы, странно красные. Он посмотрел на лежащего без чувств Ньюсона, затем на старающуюся подняться жену и снова перевел взгляд на меня.
