Мне поверили и перевели в нормальную, одиночную камеру. Сейчас я понимаю, что немного переиграл и провёл в сыром карцере слишком много времени, тем самым застудил лёгкие. Простуда переросла в воспаление, потом осложнение, туберкулёз и, наконец, рак лёгких. Завтра я умру. Не перебивай меня, - недовольно поморщился Граф, заметив, что Виктор пытается ему возразить. – Я ещё не закончил. Так вот, завтра я умру. Через два дня освобождается Лютый. Советую тебе не терять с ним дружбу, на первых парах тебе это будет просто необходимо – он введёт тебя в криминальный мир столицы. Иначе тебе не выжить. А теперь прощай. Удачи тебе и счастья, вспоминай меня иногда. Да, забыл сказать, банк находится в городе Акко, это недалеко от Хайфы, и называется он - "Леуми". Не забывай, что паролем, для доступа к сейфу, является камень, и его арабское название. Иди с Богом.
... - Сергей, как тебе Руфат?
- Нормальный пацан. А что?
- Не хотел бы его взять к себе в напарники? Вдвоём вы были бы не победимы и такие дела могли бы делать.
- Было б клёво. Но ему ещё долго зону топтать.
- А если бы он вышел вместе с тобой?
- Ты чего темнишь? – насторожился Лютый. – Я что-то пропустил?
- В ночь на воскресенье он уйдёт в побег. Тебе надо будет только встретить его за запреткой и увезти с собой.
- И, как ты это себе представляешь? Из этой зоны уйти в побег невозможно.
- Все так думают, - усмехнулся Граф. – Но я, когда прибыл на зону, придумал способ побега. Всё мечтал сам воспользоваться этим планом, а когда понял, что смертельно болен, махнул на всё рукой.
- Понял, толкуй тему.
- План мой очень прост. В дробильную машину забрасывают человека, его там перемалывает в кашу и опознать личность погибшего будет невозможно. Ведь так?
- Допустим, - согласно кивнул головой Лютый.
- Производство сразу остановят и начнётся поимённая проверка спецконтингента. Когда выяснится, кто отсутствует – узнают имя и фамилию погибшего. Потом составят акт и этого человека спишут. Больше его карточка на разводе фигурировать не будет. Улавливаешь ход моих мыслей?
- Улавливаю. Ну и что дальше? Ты хочешь сказать, что кого-то забросят в машину, а потом скажут, что это был Руфат?
- Конечно, в этом вся суть. Ведь именно Руфат не выйдет на поимённую перекличку, и значит его съактируют. А он, в это время будет сидеть в схроне, и когда бригады снимутся с промзоны, спокойно слиняет. Ему надо будет по транспортёрной ленте подняться до шахтного копра и оттуда спуститься уже с другой стороны сопки – за зоной. Там ты его встретишь, и вы отвалите.
- Ловко придумано, - усмехнулся Лютый. – Только ты теперь скажи мне самое главное – кого в дробильную машину кидать?
- Меня. Я завтра уже буду мёртв, съактирован и похоронен. А это значит, что больше меня никто не будет считать и пересчитывать. Накануне побега мой труп выкопают и незаметно перенесут в дробилку, где и забросят в машину. Так я стану Руфатом, и меня съактируют ещё раз, а Руфат увидит свободу.
- Ни хрена себе! - удивлённо воскликнул Лютый и даже поднялся от неожиданности. - У меня даже мороз по коже пробежал от таких страстей. Надо же такое придумать! А кто всё это осуществит?
- Есть люди, - улыбнулся Граф.
- Ты что, мне не доверяешь? – обиделся Лютый.
- Не говори глупости. "Смотрящий" в теме. Крест получил "прогон" от Монарха - в Москву собирают крутых бойцов. Из тех, кто освобождается, ну и кого можно снять с зоны. Крест решил отдать Монарху Руфата.
- Ну тогда нет базара. От меня что требуется?
- Расскажи Руфату план побега, только не вдавайся в подробности, не надо ему знать эту кухню, может запсиховать и сорвёт всё мероприятие.
- Ни хрена себе, мероприятие, - покрутил головой Лютый. – Я ещё до сих пор не могу прийти в себя.
- Всё будет правильно, Серёжа, - грустно улыбнулся Граф. – Молодость должна жить...
... - Ну, как говорится - на свободу с чистой совестью, - засмеялся Лютый, крепко пожимая руку Виктору. - Обошлось без проблем?
- Да, всё нормально. А как я дальше буду выбираться отсюда?
- Со мной будешь выбираться. На машине нас отвезут до Комсомольска-на-Амуре, а там по железной дороги - до Москвы.
- Без документов?
- Не психуй, тебе выписали временную "ксиву", в Москве всё сделают капитально.
- Даже не знаю, кого благодарить, - вздохнул Виктор. - До сих пор не верится, что дышу воздухом свободы.
- Благодари Графа.
- Его доброту я не забуду никогда.
- Давай накатим по соточке, для сугрева, ну и заодно отметим твой рывок, - сказал Лютый, вытаскивая из кармана бутылку водки и кусок колбасы. - Запомни, Циркач, этот день - двадцать пятое ноября тысяча девятьсот девяносто первого года. День, когда ты оказался по другую сторону запретки.
- Запомню.
- Двинули к машине, она нас ждёт в распадке, - закусывая на ходу, сказал Лютый и первым направился в густой кедровник. - Когда приедем в столицу, куда первым делом хочешь сходить?
- Не знаю. Наверное, на Красную площадь. А ты?
- А я, первым делом, хочу с закадычным дружком, его женой и с Шахиней встретиться, - процедил сквозь зубы Лютый, и по губам его пробежала дьявольская усмешка...
...Лютый и Виктор вошли в кабинет и, увидев сидящего за столом мужчину, удивлённо переглянулись между собой.
- Что, узнали меня? - заметив реакцию гостей, спросил мужчина.
- Кто же не знает знаменитого боксёра - Олега Караваева, - сказал Лютый. - Честно говоря - удивлён.
- А чего удивляться? От сумы и от тюрьмы никто не застрахован, - усмехнулся бывший чемпион Европы. - И мне пришлось побывать на зоне. Кстати, так же, как и вы, зону топтал на Дальнем Востоке. Проходите, присаживайтесь к столу и чувствуйте себя, как дома. Погоняло моё - Цезарь. Я - "смотрящий" за центром Москвы. Назовите себя.
- Меня зовут Сергей - откликаюсь на Лютого, - сказал Сергей.
- Слышал, что ты тоже боксёр. Мастер спорта, чемпион Москвы.
- Бывший чемпион, - нехотя буркнул Лютый.
- Ну а как тебя кличут? - обращаясь к Виктору, спросил Цезарь.
- Циркач, - коротко представился Виктор.
- Интересное у тебя погоняло. Раньше в цирке работал?
- В цирке не работал, но кое-что умею.
- Сдаётся мне, что ты такой же узбек, как я китаец, - усмехнулся Цезарь, пристально вглядываясь в лицо Виктора. - Но мне всё-равно. Будь ты хоть негром, лишь бы матка в махаловке не опускалась. Крест написал мне о твоих феноменальных способностях. Интересно будет посмотреть на тебя в деле.
- Могу показать.
- Покажешь. Для этого тебя и сняли с зоны. Ладно, пацаны, добро пожаловать в семью. Сейчас отметим, как положено, ваше освобождение, а уже завтра, предстоит работа. Не будем ходить вокруг, да около, - сказал Цезарь, после первой выпитой рюмки. – Я заинтересован в дальнейшем нашем сотрудничестве. Мне необходимы такие крепкие и отчаянные парни, как вы. Москву наводнила всякая шушера, и не только из ближайших районов области, но и из других районов России и ближнего зарубежья. Понаехали «айзеры» и «чехи», одни контроль за рынками хотят установить, а другие вообще, во все дыры лезут - падлы черножопые, только спустились с гор, и сразу с ишаков, на «Мерсы» пересесть хотят. Казанские тоже – «борзота» та ещё. "солцевские", "люберецкие", "медведковские"... Намечается большой передел собственности, а это - война. На тебя, Лютый, у меня большая надежда, поэтому и хочу поставить тебя во главе "центральной" группировки. Я знаю, что на зоне ты был «смотрящим» отряда, так что группировку вполне потянешь. Ну а твой кореш пусть возьмёт бригаду Мамая, она сейчас осиротела. Его на «стрелке» "медведковские" замочили, у них самая мощная в Москве, группировка, вот и борзеют.
- Надо Циркачу ксиву выправить, иначе он из дома выйти не сможет.
- Сделаем. Какую фамилию хочешь иметь? - обращаясь к Виктору, спросил Цезарь.
- Да мне без разницы, - пожал плечами Виктор. – Иванов, Петров, Сидоров.
- А ты, парень, шутник, - засмеялся "смотрящий". – И, с каждой минутой, всё больше начинаешь мне нравиться. Узбек, и с русской фамилией – это что-то новенькое. А имя?
- Мне нравится имя - Виктор.
- Почему именно это имя?
- Виктор, означает - победитель.
- Логично, - усмехнулся Цезарь. - Хорошо, будешь Виктором.
- Что сейчас спортсмены делают? К кому больше тяготеют? - спросил Лютый.
- По разному. С ними надо базарить. Некоторые к нам прибились, которые вышли в тираж, и которых, за ненадобностью, как бесперспективных, из спорта выкинули. Они даже стишок придумали:
«Мы бывшие спортсмены,
А ныне, рэкетмены,
Ну, что нам было вены,
По-твоему, вскрывать?
Когда героев спорта,
Отдавших ему годы,
Как говорится,
Мордой об асфальт»...
- Да, такова спортивная жизнь, - вздохнул Лютый. – Пока делаешь результаты и куёшь золото, тебя на руках носят. Ну, а кто в братву не пошёл, как с теми?
