— Это было представление! — махнул он рукой. — Мы с ней договорились, что, если у нее будет находиться кто-нибудь, когда я ей позвоню, она этому человеку преподнесет историю, что меня ранили, дабы задержать его до моего появления. Я разыграл эту комедию, будто больше ей не доверяю, чтобы поддержать версию наивной сестрички, помогающей своему идиоту брату. Признаться, я не очень-то поверил вашим словам о том, что пакет находится у вас в холодильнике, но меня устраивала перспектива обыскать ваш дом.
— Сегодня днем, — не унимался я, — меня насторожили несколько ляпсусов с ее памятью. Она слегка растерялась, но затем без особого труда купила меня, попросив приготовить выпивку, после чего обещала “рассказать решительно обо всем”. — Я усмехнулся. — Похоже, что все семейство Уэстэрвеев прибегает к помощи алкоголя в критические моменты. Я клюнул на эту приманку, а пока возился на кухне с коктейлями, она неслышно подкралась сзади, хладнокровно ударила меня по голове пустой бутылкой или чем-то еще. Когда же я очнулся, она была мертва.
— К черту все это! — рявкнул он. — Ее убили вы, Холман, и теперь я знаю почему. Потому что она была достаточно сообразительной, чтобы разглядеть определенную систему в ваших действиях. И вам не оставалось ничего иного, как убить ее. — Он допил свой бокал и шваркнул его об пол. — Мы поговорили, но вы не сообщили мне ничего такого, чтобы я изменил...
— Самая крупная авантюра из всех, которую провернули Глэдис и Юджин Патрик, — гнул я свою линию, — была связана с каким-то хитроумным ходом Вагнера по присвоению кучи денег из блокированных зарубежных валютных счетов.
— Совершенно верно, Вагнер разыграл все как по нотам, согласившись с тем, что половина двухсот тысяч лучше, чем ничего. А после этого все начали мудрить и хитрить. — Он медленно поднялся на ноги и с холодной яростью посмотрел мне в глаза. — Мне нужен пакет! — заявил он, делая ударение на каждом слове. — Если я его не получу в течение ближайших десяти секунд, то намерен всадить в вас пулю, Холман, причем рана будет очень болезненной, но не смертельной. Затем, — он искоса посмотрел на Фэбриеллу, — если случится, что вы окажетесь несговорчивей, чем я предполагаю, я подожгу вот эту красотку! — Он жестом указал на куклу. — Ну а если и это не сработает, я немного изменю очертания твоего личика, беби!
Фэбриелла внезапно ожила, она бросилась к креслу, широко расставив руки, совсем как наседка, старающаяся прикрыть крыльями своих цыплят.
— Не беспокойся, дорогая! — запричитала она, сжимая в руках соломенную куклу. — Ничто не случится с моей драгоценной Гильдой. Я не позволю ужасному человеку даже дотронуться до тебя, моя радость. Ты будешь в безопасности...
Уэстэрвей в недоумении наблюдал за ней.
— Ей срочно требуется психиатр, — пробормотал он едва слышно. — Хотите знать причину, почему я сбежал от нее через два дня после свадьбы? — Он брезгливо поморщился. — Первая ночь, действительно великая ночь, когда я не помнил себя от счастья, думая о том, что женился на прекрасной и богатой кинозвезде, и собирался ей доказать, что она не ошиблась в выборе, хотя ей и не придется ни на минуту заснуть этой ночью... — Он внезапно тяжело вздохнул. — Я старался быть предельно тактичным. Позволил ей первой пройти в спальню, сам выпил еще пару рюмок в гостиной, через полчаса вошел к ней. Там вместе с ней сидела в кровати вот эта дура! Сначала я решил, что эта какая-то шутка, но Фэбриелла очень быстро заставила меня передумать. Оказывается, когда я женился на ней, я одновременно женился и на Гильде. Они с Гильдой все делают вместе, решительно все! — Тень улыбки промелькнула у него на лице. — Вы только хорошенько всмотритесь в физиономию этой дуры, Холман! Она же никогда не спит, она даже не моргает. И ненавидит вас сильнее, чем может ненавидеть самый заядлый враг. Можете себе представить, как это выглядело в тот момент? Ваша первая брачная ночь, сладкая интимность этого события в присутствии третьей персоны, наблюдавшей все время за тобой? Это было чем-то из фильма...
Я увидел, как они появились в проходе за его спиной, пока он продолжал говорить. Морт, личный телохранитель, держал в руках длиннющий “магнум-357”, который выглядел подлинной игрушкой по сравнению со сжимающей его ручищей. На физиономии стоящего рядом с ним Юджина Патрика было напряженное выражение, как будто ему не хотелось никаких неприятностей, но он понимал, что без них никак не обойтись.
— ..И после двух подобных ночей я был сыт по горло!
До меня неожиданно дошло, что Уэстэрвей продолжает рассказывать.
— Полагаю, что так, — промямлил я.
— Вот почему я забрал с собой ее драгоценности. — Он скосил глаза на Фэбриеллу, продолжавшую все еще прижимать к груди соломенную куклу. — Посчитал, что она должна расплатиться хоть как-то со мной за все те кошмары, которые мне пришлось перенести...
— Могу вам посочувствовать, — пробормотал я.
— Да-а?.. Ну да черт с ним. Мне нужен пакет, а ваше время давно уже истекло, Холман. И не несите мне чушь, будто вы не знаете, где он находится. Мне сейчас все совершенно понятно, почему я раньше-то не мог разобраться? — Он как-то особенно мерзко расхохотался. — Вы и...
Раздался характерный свист пули. В его глазах мелькнуло удивление, затем оно сменилось выражением ужаса. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, вместо этого оттуда хлынула кровь. Пистолет выпал у него из рук, затем свалился он сам. Его правая нога разок дернулась, и он замер.
В комнату первым вошел шофер, его приплюснутая физиономия вообще ничего не выражала. За ним с довольно хмурым видом шел Патрик.
— В этом не было необходимости, Морт! — сказал он недовольно. — Уэстэрвей не был идиотом. Если бы ты велел ему бросить пистолет, он бы сразу сообразил, что у него не было возможности повернуться и выстрелить в тебя первым!
— Возможно, — равнодушно хмыкнул “примат”, — но, когда у парня в руках пистолет, независимо от того, куда он направлен, я не хочу напрасно рисковать!
— Ладно, не имеет значения! — Патрик раздраженно пожал плечами. — Дело сделано. У нас будет достаточно времени, чтобы побеспокоиться об этом позднее. — Он посмотрел на Фэбриеллу и на куклу, которая злобно таращилась на него поверх плеча крепко обнимающей ее хозяйки. — Успокойся, милая!
Он нагнулся и осторожно поставил Фэбриеллу на ноги. Кукла поднялась вместе с ней, и на какое-то мгновение мне показалось, что она была наделена собственной жизнью и двигалась по своей воле.
— Как вы ухитрились появиться в полном смысле слова в самое последнее мгновение, мистер Патрик? — вежливо осведомился я.
— После того как Морт пришел в себя и увидел, что ваша машина все еще стоит на прежнем месте, он решил, что вы, очевидно, снова прошли в дом, — холодно произнес Патрик, — поэтому он съездил за мной и привез меня сюда, совершенно правильно решив, что мне пора выяснить, что здесь творится. Несколько недель назад Фэбриелла дала мне ключи, так что нам ничего не стоило появиться незаметно. Уэстэрвею не повезло... — Он равнодушно посмотрел на тело, распростертое на ковре у его ног, затем пожал плечами. — Полагаю, это все равно должно было случиться в ближайшие дни. Но мне бы хотелось услышать ваш ответ, Холман, в отношении пакета. — Он пригладил свои красивые седые волосы, затем для чего-то дотронулся до мясистого носа кончиком пальца. — Морт только что намекал на то, что он не прочь поквитаться с вами за то, что вы довольно зло подшутили над ним сегодня, — сказал он, усмехаясь. — Он ведь не знает удержу, будет бить вас до тех пор, пока вы не развалитесь на куски, Холман. Я прав, не так ли, Морт?
— Точно! — Холодные, блестящие глаза с лютой ненавистью смотрели на меня из-под козырька фуражки. — Никаких проблем, босс. Вы начнете с мелочей, чтобы он понял, что вы не шутите, ну а коли это не поможет, можно будет поднажать и посильнее. Никогда не забуду, как один парень посмел...
— Мне все ясно, — сказал я Патрику.
— Морт, конечно, будет разочарован, это каждому понятно! — Патрик широко улыбнулся, к нему вернулось прежнее хорошее настроение. — Так где же он?
— Закрой глазки и не смотри, дорогая! — Фэбриелла обратилась к кукле нараспев; по всей вероятности, ее саму не волновала возможная расправа со мной. — Притворись, что мы с тобой совсем одни, просто по радио передают какую-то страшную историю и...
— Прекрати! — рявкнул Патрик. Он схватил Фэбриеллу за обе руки, с большим трудом вырвал у нее куклу, довел до дивана и заставил сесть.
Кукла, оставленная без поддержки, упала на кресло, при этом ее голова ударилась о деревянный край спинки и как бы отскочила от него, так что получился самый настоящий поклон в сторону Патрика, затем снова выпрямилась. Почему-то я не ожидал от нее такой прыти, на мгновение даже поразился, как ловко у нее получилось. Потом припомнил тот случай в баре, когда кукла неожиданно свалилась лицом на стол и разлила бокале мартини. Фэбриелла еще отругала ее за то, что она не умеет пить, а я сказал, что просто нужно поднабить кукле талию. Но судя по тому, как Гильда ловко выпрямилась после этого удара, она стала гораздо более упругой.
