Комиссар протянул мне руку. Красноречивый жест, дававший понять, что он вдоволь на меня насмотрелся. Его слова подтвердили мои предположения.
– Благодарю вас, что вы взяли на себя труд опознать вашего… гм… вашу жертву и поехали с нами,– сказал он.– Но у меня еще уйма работы, и не в моей власти приглашать вас в свидетели всех обстоятельств расследования. Оставьте телефон, чтобы я мог разыскать вас в случае необходимости.
– Так и быть,– согласился я,– но не бросайте меня на полдороге. Такси ходят редко. Подвезите до площади Белькур. Это вам по пути.
Он внял моей просьбе, и спустя десять минут я прибыл в «Бар в Пассаже». Если меня и изгнали из него в свое время за неплатежеспособность, то теперь, надо честно признать, я делал все, чтобы смягчить, а то и предать забвению этот инцидент моей молодости. Бар был почти пуст. Я расположился в углу и заказал кружку пива.
К часу аперитива бар постепенно наполнился завсегдатаями, в числе которых оказался и Марк Кове. Я ввел его в курс последних событий, после чего мы пустились в пустые разговоры о том о сем, которые прервали, чтобы пойти подкрепиться. Покончив с десертом, мы вернулись в «Бар в Пассаже». В десять часов телефонный звонок разбудил гарсона. Все такой же пыльный, но чуть более собранный, этот достойный господин устремился к нашему столику, являя собой воплощенную подозрительность.
– Кто из вас… гм… господин Нестор Бюрма?– спросил он почти шепотом, с трудом глотая слюну.– Его просит к телефону полиц… комисс…
Он так и не выговорил того, что хотел. Я оставил его в замешательстве, попросил Марка проводить меня к телефону и едва не поранил себе ухо, с силой прижав к нему трубку.
– Алло! Нестор Бюрма у телефона.
– Говорит комиссар Бернье,– послышался веселый голос.– Не знаю, как вы, а я зря время не потратил. Тайна раскрыта, и можно ставить точку… или что-то в этом роде. Приходите. Я сегодня как никогда разговорчив. Печь жарко натоплена, и можно заварить кофейный эрзац.
– Сейчас буду,– ответил я.
И повесил трубку.
Комиссар Бернье поджидал меня в маленьком темном кабинете с окнами, выходящими на набережную Соны. Поджидал, как в засаде, за пеленой серого дыма и спертого воздуха. В углу жаром пылала круглая печь. На ней, распространяя странный запах, булькало содержимое кастрюли. Эрзац он и есть эрзац.
Я зябко поежился. За окном холодало. Не столько из-за тумана, сколько из-за злой, пронизывающей измороси. Бог мой, этот город становился все более гостеприимным.
– Присаживайтесь,– сказал, завидев меня, сияющий комиссар.– Дело близится к развязке, и недалек тот час, когда мы сможем предаться безоблачной радости запланированной партии в покер. А тем временем полистаем картинки, как два пай-мальчика. Поверьте, я честно отработал эту передышку.
Он налил в чашки кофе, щедро сдобрил его кусками настоящего сахара и закурил сигарету. Выпустив два больших клуба дыма и еще больше сгустив атмосферу, он вынул из ящика стола и протянул мне револьвер с приклеенной к нему этикеткой.
Это было все то же оружие, найденное в квартире Поля Карэ. С кое-где видневшимися пятнами свинцовых белил, применяемых для выявления отпечатков пальцев.
– Смело можете брать его в руки,– сказал Бернье.– Он блестит, как начищенный пятак. Без единого отпечатка. Еще бы, ведь его аккуратно вытерли, прежде чем спрятать. Экий чистюля!… И все-таки нам удалось обнаружить едва заметные следы от перчаток… его собственных, разумеется, но теперь уже совершенно бесполезные, а на нынешнем этапе следствия и малоинтересные. Что вы скажете об этом инструменте?
– А вы?
– Простите, если я повторюсь: автоматический пистолет иностранной марки, 32-го калибра. Пули идентичны тем, которыми нашпигован ваш сотрудник. Вот несколько наглядных фотографий. Во-первых, пули, извлеченные из тела Коломера и разложенные на оловянном листе таким образом, чтобы были отчетливо видны все имеющиеся на их поверхности бороздки. Рядом – полученное тем же способом изображение пули, выстреленной из этого оружия в нашей лаборатории. Можете убедиться, что характеристики совпадают: аналогичные бороздки, сходные особенности.
– А вероятность ошибки?
– Не задавайте глупых вопросов. Любая ошибка исключена. Идентификация проведена с той же тщательностью, с какой сняты отпечатки пальцев. В нашем распоряжении – лучшая техническая лаборатория криминальной полиции. И заключение ее однозначно: это то самое оружие, выстрелом из которого был убит ваш друг. Между нами… когда мы обнаружили эту пушку на кухне вашего клиента, ведь вы подумали о том же, а?
– Отнюдь,– возразил я.– С какой стати? Калибр? Как будто на свете нет других револьверов 32-го калибра.
– Логично. Но вы не учитываете некоторых деталей. Например, что пули, извлеченные из Коломера,– иностранного производства. Именно это обстоятельство подсказало нам, между прочим, ошибочную версию политического убийства, на которое я, как мне помнится, намекал вам в свое время…
– Было дело.
– Непростительное легкомыслие с моей стороны, каюсь. Мне следовало бы знать, что такие международные преступники, как Джо Эйфелева Башня и его сообщники, не пользовались оружием иностранного производства.
– Джо Эйфелева Башня?
– Да, но вы не знаете самого главного. Как, по-вашему, звали напавшего на вас бандита?
– Хватит водить меня за нос; хотя Лион по праву считается столицей спиритизма, я никогда не поверю, что покойники назначают здесь друг другу свидания, чтобы поупражняться в стрельбе из хлопушек.
– Нет, Коломера убил не Джо, если вы это хотите сказать. Убийцей Коломера… и, осмелюсь сказать, вашим был некто Поль Карэ, если, конечно, верить найденным при нем документам. Но я больше доверяю этим маленьким картинкам… их труднее подделать.
Он извлек из своей коллекции еще две фотографии.
– Полистаем немного наш семейный альбом,– ухмыльнулся он.– Номер два: отпечатки пальцев, снятые с трупа так называемого Карэ. Номер один: дактилоскопическая карточка некоего Поля Жалома. Старого приятеля нашего Парке, обладателя весьма богатого послужного списка: побег из централа, запрет на проживание, ссылка и… в прошлом – член банды Жоржа Парри, затем Виллебрюна. Отпечатки идентичны. У вас не кружился голова?
Я прищелкнул пальцами от удивления. Он не дал мне времени высказаться более вразумительно и продолжал:
– По всей вероятности, Коломер вышел на него как на бывшего сообщника одного похитителя жемчуга (помните коллекцию газетных вырезок, собранных вашим помощником?). Но мне думается, Коломер был убит не только по этой причине. Ведь Жалом с тем же успехом мог попытаться бежать. К тому же возможности Коломера были весьма ограниченны. Нет, здесь другое. Дело в том, что этот Поль был еще и сообщником Виллебрюна, вышедшего недавно из тюрьмы и, как нам кажется, также способного на убийство из мести. Что могло быть проще для этого потрошителя банков, чем вложить оружие в руки своего бывшего подручного, который, убивая Коломера, мстит за своего шефа и одновременно избавляется от собственного нежелательного свидетеля? Вы скажете, что эта логика нашего приятеля мало чем отличается от логики простофили? А я отвечу, что в преступном мире имя этому простофиле – легион, и вам это известно не хуже, чем мне.
– Справедливо. И все же почему преступник, применивший огнестрельное оружие на многолюдном Перрашском вокзале, в схватке со мной ограничился кулаками? Очередной промах простофили?
– А шум от выстрела, месье Бюрма, шум от выстрела…– Он снова взял в руки револьвер.– Это устройство – глушитель Хорнби – позволяет значительно снизить шум и вспышку от детонации. Этого вполне достаточно, чтобы применить оснащенное им оружие в гомоне вокзальной толпы, под оглушительный грохот военных маршей, но отнюдь не достаточно, чтобы без последствий воспользоваться им в ночной тишине. Так вот, чтобы уж ничего от вас не скрывать, я не считаю, что Карэ-Жалом заранее выбрал Перрашский вокзал в качестве идеального места для убийства. По-моему, он следил за Коломером и выстрелил в него лишь под давлением обстоятельств. То есть когда ваш помощник, бросившись к вам навстречу, окликнул вас по имени, он испугался разоблачения и пошел ва-банк.
– А что Боб делал на вокзале?
Бернье раздраженно постучал ладонью по столу.
– Разве это уже не установлено следствием? Спасался бегством. Выследил слишком крупную дичь. Один Жалом – еще куда ни шло. Но вкупе с Виллебрюном добыча оказалась ему явно не по зубам. Коломер неловко раскрыл свои карты, а затем решил, что единственный способ дешево отделаться – это скрыться; если не навсегда, то хотя бы на время.
– Откуда Жалом звонил мне?
– Не из агентства Лафалеза, чего я поначалу опасался. Замечу в скобках, что проведенное нами расследование ставит вашего коллегу вне подозрений…
