— А кто просил вашу жену опознать грабителя?
— Следователь из страховой компании. Это было на следующий день после того, как нашлись часы. Пришлось вернуть им часть денег. Двести долларов. Часы были так себе. Те, что с брильянтами, жена держит в сейфе.
Мне еще ни разу не приходилось допрашивать более обстоятельного и готового на все, только бы преступник был пойман, свидетеля. А быть может, Ричарде был просто болтун.
— Итак, сыщик из страховой компании обнаружил женские часы? — спросил я с надеждой.
— Точно. Они всплыли пару недель назад в ломбарде, в восточном Лос-Анджелесе. След привел к человеку, который их заложил: им оказался фотограф из Пасифик-Пэлисэйдс.
— Значит, фотограф.
— То-то и оно, грабитель ведь тоже был фотографом либо притворялся. Но оказалось, что это не тот. Заложивший часы сказал, что купил их у посетителя. По-видимому, он говорил правду. Мэйбл ездила в студию, в Пасифик-Пэлисэйдс, вместе со страховым сыщиком. Прошла прямо к нему и начала разговор, якобы хотела сфотографироваться. Ну и разыграла она там представление — будь здоров! Ведь Мэйбл до сих пор в душе актриса. В свое время она классно играла. Я лично снял ее в тринадцати картинах.
В дверях появилась служанка.
— Вы вызывали меня, мистер Ричарде?
— Попроси миссис Ричарде спуститься и присоединиться ко мне в библиотеке.
Когда служанка удалилась, я сказал:
— А миссис Ричарде здорова? Сердечко или еще что не пошаливает?
— Мэйбл здорова как лошадь, — испытующе посмотрел он на меня.
— Просто эти фотографии — они сделаны с покойника.
— Он умер?
— Не просто умер. Его здорово покорежило. Я обязан был вас предупредить.
— Мэйбл переживет.
— Что это я переживу, Джейсон?
Из-за наших спин бесшумно появилась женщина. Высокая, стройная, она была одета в узкое вечернее платье. С ее маленькой, изящной головки седеющие темные волосы волнами скатывались на красивые загорелые плечи.
— Что я должна пережить? Во что это ты меня втравливаешь, а? — Она улыбнулась.
— Вот тут у офицера — мистера Кросса, если не ошибаюсь? — фотографии покойника.
— И зачем вы их принесли, мистер Кросс?
— Я подозреваю, что это тот самый человек, который ограбил ваш дом.
— Во-первых, он не то чтобы ограбил...
— Это точно! — вломился Ричарде. — Ты чуть ли не силой затащила его к нам и преподнесла барахлишко на серебряном блюдечке. И если бы не страховая компания, то мне бы это обошлось в тыщу четыреста двадцать долларов. Нет, — я почти услышал, как щелкнула в его голове счетная машина, — тыщу двести двадцать долларов, после того как они вернули твои часики.
Жена положила руку ему на плечо и стала терпеливо втолковывать:
— Но ты ведь получил страховку, так что это не стоило тебе ни гроша. Надули не тебя, а меня.
— Как же это произошло, миссис Ричарде?
— Очень естественно, знаете ли. Однажды ранним утром мне позвонил этот молодой человек с очень приятным голосом. Это было в феврале.
— В январе, — поправил муж. — Двенадцатого января.
— Ну пусть в январе. Он сказал, что работает фотографом в журнале «Для дома, для семьи», что наслышан о нашем доме, о том, какой он красивый, и все такое прочее, и не буду ли я против, если он сделает у нас несколько снимков. Я, разумеется, сказала, что не буду. Я ведь пресловутая обалдуха, да к тому же так горжусь этим домом.
— Естественно, — снова встрял ее муж. — У тебя большой красивый дом — почему им нельзя погордиться? Он обошелся в кругленькую сумму, состоящую из шести...
— Помолчи, Джейсон. Так вот, этот человек появился ближе к полудню вместе с оборудованием. Я провела его по дому, он делал снимки, а может, только притворился. Мне и в голову не приходило заподозрить его в чем-то, и надо признать, что я весьма неосторожно оставляла его одного в некоторых комнатах. В общем, чтобы сократить это повествование, он прихватил то, что плохо лежало, откланялся и был таков. Я даже угостила его бутылочкой пивка.
— Эля, — сказал ее муж. — Эля «Басс», импортированного из Англии.
— За бешеную сумму, — сказала она со смехом. — Не обращайте внимания на Джейсона, мистер Кросс. На самом деле он не корыстолюбив. Просто он переводит свои чувства на язык денег. Сколько я стою, например, Джейсон?
— Для меня?
— Да.
— Миллион долларов.
— Скряга, — засмеялась она и ущипнула его за щеку. — А кто-нибудь предлагал тебе миллион?
Ричарде вспыхнул.
— Не говори так. Это недостойно леди.
— А я не леди. — Она повернулась ко мне, и ее улыбка угасла. — Я готова взглянуть на ваши фотографии, мистер Кросс.
Я стал подавать их по одной, при этом внимательно изучая ее реакцию.
Ее лицо стало очень печальным.
— Бедняга. Что с ним случилось?
— Переехало машиной. Узнаете его?
— Думаю, это тот самый человек. Поклясться, конечно, не могу, но...
— Вы уверены?..
— В общем — да. Когда он умер?
— В феврале.
Она вернула мне фотографии и взглянула на мужа.
— Видишь?.. Я же говорила, что в Пасифик-Пэлисэйдс был не тот человек. Он и старше, и темнее, и плотнее сбит, и совершенно не похож на того, который приходил.
— И все-таки мне бы хотелось с ним побеседовать, — сказал я. — Где находится его студия?
— Адреса не помню. Попробую растолковать, как туда добраться... Знаете светофор на перекрестке Сан сет-бульвар и приморского шоссе? Оттуда, в полумиле к северу, в одном из захудалых домишек, что натыканы между шоссе и пляжем...
— Если ехать на север, дом находится с левой стороны?
— Да. Думаю, не ошибетесь. Это единственная фотостудия в том районе; на стене намалевано что-то вроде вывески, а в окне натыканы фотографии. Старые, грязные, раскрашенные от руки фотографии. — Ее передернуло от омерзения. — Это одно из самых мрачных мест, которые мне встречались в жизни.
— Почему?
— Знаете, с первого взгляда становится понятно: здесь живут неудачники... Все в таком запустении... А этот «мастер»... Он ведь даже не знает дела, которым занимается.
— Мэйбл не выносит неудачников, — встрял Ричарде. — Это напоминает ей о днях юности. Моя жена в то время жила в таком, извиняюсь, бардаке! Ну а потом я ее открыл...
— Скорее уж я открыла тебя, Джейсон.
— Ваш муж сообщил, что вы разговаривали с этим «фотографом».
— Верно. Сыщик предложил мне разыграть сценку «посетительница», чтобы хорошенько рассмотреть человека и послушать голос. Я стала спрашивать о ценах и размерах снимков, так этот «фотограф» ничего не знал. Пришлось справляться у девушки.
— У какой девушки?
— У ассистентки, такой миниатюрной блондинки. Видимо, жены. Чем угодно могу поклясться, что он ей даже жалованье не платит. Девушка недурна собой, хотя, может, это мне только показалось? Но, в общем, она меня узнала. Наверное, видела мои старые картины по телевидению.
— Не смей упоминать эту дрянь в доме! — закричал муж.
— Извини. Вы только представьте себе: она попросила у меня автограф! Никто этого не делал последние несколько тысяч лет.
— Описать ее можете?
— Такая, знаете ли, малышка с коротко подстриженными «под мальчика» волосами. Глаза у нее красивейшие: темно-синие, но она их совершенно жутко красит и этим все портит. Много у нее на лице косметики: помады, пудры, теней, туши... Вот сейчас я почти уверена, что она — его жена. Припоминаю, она называла его Артом.
Арт Лемп и Молли Фоон. Во рту у меня пересохло.
— А мужчина, миссис Ричарде? Как он выглядел?
Увидев, как меня зацепило, она стала очень тщательно подбирать слова.
— К нему больше всего подходит слово «аморфный». У него был, знаете, такой обвисший, будто резиновый рот, — как бы его получше описать? Такой рот, который может превратиться во что угодно. Я обращаю внимание на рты — в характере человека они много значат...
— Возраст?
— Трудно сказать. Лет пятьдесят пять — шестьдесят.
— Лысый?
— Нет. Я тогда подумала, что он носит парик. Слишком уж аккуратно лежали его волосы, что, кстати, совсем не вязалось с остальным его видом.
Я вышел в холл.
— Большое спасибо. Вы мне очень помогли.
— Надеюсь, — сказала женщина.
Ричарде проводил меня до входной двери.
— Послушайте, Кросс, что все это значит, а? Он что, скупщик краденого?
— Слишком долго рассказывать. А времени у меня маловато.
— Ну, как знаете. — Он вышел на крыльцо и глубоко вздохнул. — Прекрасный вечер, замечательный вид. Хорошо было бы построить там, внизу, университет. Атмосфера культуры бодрит, знаете. Люблю я ее, культуру...
— Физкультуру, — послышался голос его жены. — Всего доброго, мистер Кросс. Удачи вам.
Сделав по Сансет поворот налево, я влился в поток автомобилей, кативших на запад. Потом обогнал несколько машин, поравнялся с «кадиллаком» и позволил ему обойти меня на неогороженном повороте. Депрессия, охватившая меня утром, когда я узнал о похищении, давила меня все сильнее и сильнее. И хотя я не нашел мальчика, но, по крайней мере, чем-то занимался. Сейчас проезжал, например, широкий дуговой скат, ведущий в самое пекло.
