Официант кончил обмахивать стол краешком грязной салфетки.
— Что вам принести, джентльмены? Ужин или только напитки?
Я заказал бифштекс и бутылку пива. Марио — двойное виски без содовой.
— Съешьте что-нибудь, — посоветовал я. — Иначе сразу опьянеете.
— У нас сегодня хорошее минестроне, Марио, — поддержал меня официант.
— Мне надо приберечь аппетит на потом, — объяснил тот. — Мама ждет меня к ужину.
— Может быть, вы ей позвоните? — предложил официант.
— Нет, не хочу с ней сейчас говорить.
Официант ушел, переваливаясь на плоских ступнях.
— Что я ей скажу? — спросил Марио, ни к кому не обращаясь. — Яхта погибла, а ведь она предупреждала меня — не покупай, не покупай. А я, дурак, не послушал, дал Джо себя уговорить. Все деньги на нее ухнул, а теперь что? С чем я остался? С дыркой в кармане. А ведь мог купить долю в этом вот заведении, знаете? Я же здесь всю осень барменом проработал, с клиентами ладил отлично. Со стариком Джорджем — тоже. Он скоро на покой уйдет, и я мог бы сесть на его место, а не в лужу, как сейчас.
В голосе его послышались плаксивые интонации, точно заказанное им виски разобрало его еще до того, как он его выпил. Джордж принес наши напитки, и Марио замолчал. Я оглядел заведение, часть которого могла бы принадлежать Марио. С украшениями здесь явно перебрали. Гирлянды цветных ламп над стойкой бара, оленьи головы на стенах, чучело меч-рыбы, фотографии знаменитых бейсбольных команд, аляповатые горные пейзажи, немецкие пивные кружки с затейливыми финтифлюшками — у меня зарябило в глазах. На подставке, укрепленной над дверью в кухню, орел со сверкающими стеклянными глазами терзал чучело снежного барса. Чтобы довершить все это великолепие, не хватало только чучела его автора.
— С яхтой — дело паршивое, но это еще полбеды, — мрачно продолжал Марио. — Что я скажу ей насчет Джо? Он у нее всегда в любимчиках ходил. Она просто с ума сойдет, если решит, что он утонул. В детстве она нас до трясучки доводила своими страхами, когда отец долго домой не приходил. Для нас чуть не облегчением было, когда старик умер у себя в постели.
— Вы сказали, у вас такое чувство, что Джо на яхте нет. Почему вы так думаете?
Он залпом выпил свое двойное виски и постучал стаканом по столу, требуя повторить.
— Джо хитер как лиса. Черта с два такого поймаешь. Он еще в школе из магазинов таскал — и хоть бы раз попался. А на вид — святая невинность, примерненький младший братик. Я тоже однажды попробовал какую-то ерунду стащить из лавки и сразу угодил в колонию, а мать сказала, что я опозорил семью. Я, а не Джо!
Официант принес ему виски и сказал, что мой бифштекс вот-вот будет готов.
— И потом, — продолжал Марио, — этот паршивец плавает как рыба. Он когда-то спасателем работал на пляже. Вообще, кем он только не был! Но все больше темными делами занимался. Я очень даже догадываюсь, где он сейчас. Не на яхте, нет, и не на дне морском. Улизнул, как всегда, а я теперь расхлебывай.
— Куда он мог улизнуть в море?
— Он просто бросил «Королеву», если хотите знать мое мнение. Он за нее пять сотен заплатил, а я — полторы тысячи. Что для него пять сотен — тьфу! Он большие деньги делает. Вывел ее в море и бросил, чтобы все подумали, что он утонул. А на самом деле его снял, наверное, тот малый, у которого крейсерская яхта в Энсенаде... — Он вдруг осекся и испуганно посмотрел на меня.
— Торрес, — подсказал я как можно небрежнее.
Его синяки и ссадины служили ему маской, за которой можно было скрыть все что угодно. Он нарочито медленно допил второй стакан виски и запил его водой из другого. Губы его при этом слегка подрагивали.
— Не знаю я никакого Торреса, — прошепелявил он. — Я все это на ходу придумал, чтобы объяснить, как он мог яхту бросить.
— А зачем ему было все это затевать?
— Посмотрите на мою морду и пораскиньте мозгами. Меня они отделали только за то, что я его брат, — других причин не было. А с ним самим что бы сделали? — На этот вопрос он ответил сам, повернув сжатые кулаки в разные стороны, словно сворачивая голову цыпленку.
Принесли мой бифштекс. Я запил то, что мог съесть, остатками своего пива, а Марио заказал третье двойное виски. Его уже начало разбирать, и я решил, что больше не дам ему пить. Однако мое вмешательство не понадобилось.
В баре собирались посетители. Они входили по одному или по двое и в основном располагались на табуретах у стойки. Сидя в ряд, они напоминали насаженных на вертел рябчиков. Я пытался поймать взгляд официанта, чтобы получить счет, когда в зал вошел еще один мужчина. Он остановился на пороге, держа руку на ручке двери, и стал внимательно оглядывать посетителей. Могучего телосложения, в шляпе с высокой тульей, он был похож на принарядившегося фермера. Наконец взгляд его уперся в забинтованную голову Марио, и он решительно зашагал к нам.
Полуобернувшись на стуле, Марио тоже заметил его.
— Черт! — пробормотал он. — Помощник шерифа. Здоровяк положил руку ему на плечо.
— Я так и знал, что ты здесь. Ну, что там за история с твоим братом? Куда он подевался? Решил сменить адрес, а? — Марио неохотно подвинулся, и помощник шерифа грузно опустился на стул рядом с ним.
— Я знаю не больше вашего, — буркнул Марио. — Джо мне о своих планах не докладывает. — Он чуть отодвинулся от полицейского, словно чураясь любого контакта с законом.
— Я слыхал, вы с Джо крупно повздорили.
— Когда это? Не помню такого.
— А ты в зеркало погляди — может, вспомнишь.
— Я Джо с пятницы не видел.
— С пятницы, говоришь? Это было до или после того, как тебе вывеску попортили?
Марио машинально потрогал разбитую скулу пальцем с темными крапинками въевшегося в кожу мазута.
— Какого черта, это вовсе не Джо сделал.
— А кто?
— Приятель один. Стукнулись с ним малость — но чисто по-дружески.
— Славные у тебя друзья, — саркастически заметил полицейский. Кривая улыбка углубила морщинки вокруг его глаз. — Ну а Джо где в это время был?
— Говорю вам, я его в последний раз в пятницу видел, вечером. Мы вернулись с рыбалки, и он поехал обратно в Лос-Анджелес. Он с женой там живет.
— Если только он к какой-нибудь русалке не переселился возле Сэнкчуари. Я тоже слышал, что в пятницу он исчез и с тех пор здесь не показывался.
— Он вернулся сегодня утром, — сказал я. — Жена подбросила его на машине.
— Я и имел в виду, до сегодняшнего утра, — пояснил помощник шерифа. — Я связался с его женой, она уже едет сюда. Однако второго она не видела.
— Кого — второго?
— Вот это я и пытаюсь выяснить, — резко бросил он и обратил свою широкую красную физиономию к Марио. — Ты был в порту сегодня утром? На яхту заходил?
— Я лежал дома в постели. Можете мать спросить. — У Марио был растерянный вид, язык заплетался от выпитого.
— Да? Я уже говорил с ней по телефону. Она проснулась в семь утра. А яхта ваша вышла в море часа в четыре.
— Откуда вы знаете?
— Трика Керли знаешь? Ловца омаров? Он только что в гавань вернулся со стороны острова.
— Видел его пару раз.
— Он сегодня встал спозаранку и видел, как от причала отвалила шлюпка и пошла к «Королеве ацтеков». Шлюпка эта, между прочим, стоит сейчас у пристани. И когда она утром проплывала мимо его лодки, Трик видел в ней двоих.
— И один из них был Джо?
— Трик не разглядел — темно еще было. Он их окликнул, но они не ответили. Потом он слышал, как они поднялись на борт яхты и та вскоре вышла в море, обогнув волнолом. — Внезапно повернувшись к Марио, он проскрежетал: — Почему ты не отозвался, когда тебя окликнули?
— Кто меня окликнул? Когда?
— Трик. Когда вы плыли мимо него в шлюпке.
— Боже правый! — воскликнул Марио. Ужас еще больше исказил его изуродованное лицо. — Клянусь вам, я был дома, в постели. Мать подала мне завтрак в постель, спросите ее.
— Спрашивал уже. Это не мешало тебе тайком уйти из дому ночью и добраться до порта.
— Да за каким дьяволом? Что я там забыл? — Он отчаянно размахивал руками, точно это могло добавить убедительности его словам.
— Вы с Джо поссорились, — провозгласил полицейский с театральными интонациями. — Это всем известно. На прошлой неделе в этом самом баре ты угрожал ему в присутствии свидетелей. Кричал, что, убив его, хоть раз в жизни окажешь услугу обществу. И тут ты был прав, Тарантини.
— Я был пьян, когда нес эту чушь, — взвыл Марио. — Я понятия не имею, что с ним случилось, шериф, клянусь Богом! Он угнал мою яхту, разбил ее о скалы, и я же, выходит, еще и виноват! Это несправедливо, шериф.
— Ладно, не разоряйся.
— Хорошо, арестуйте меня! — рыдающим голосом крикнул Марио. — Арестуйте больного человека, который едва держится на ногах.
— Ладно, угомонись, Тарантини. — Помощник шерифа тяжело встал со стула, и вместе с ним поднялась по стене его тень, добравшись до самого потолка. — Успокойся, у нас пока нет даже состава преступления. Когда будет, мы тебя навестим. Из города не уезжай.
