— Вот так так! — воскликнул Джонни.
— Добрый вечер, Флетчер! — сдержанно поздоровался Теймерек.
Дайана Раск приветствовала его более сердечно:
— Мистер Флетчер, присоединяйтесь к нам!
— Наш столик вон там. Видите — Сэм караулит наше пиво. Но может, позже потанцуем?
Она слегка нахмурилась:
— Может быть…
Джонни кивнул:
— Как ваш бизнес, мистер Теймерек?
— Неплохо. А ваш?
— Помаленьку. Ладно, увидимся.
Вернувшись, Джонни обнаружил, что Сэм успел ополовинить свою бутылку.
— Ну и вечерок — сплошной облом! — пожаловался Сэм.
— Может, твоя подружка поднимет настроение? Где она?
— Узнавал у официанта. Сейчас ее выход.
Ударник оркестра забарабанил что есть мочи, и в освещенном кругу возник конферансье:
— Леди и джентльмены! Сейчас перед вами выступит исполнительница популярных песен, мисс… Вивьен Далтон!
На подиум вышла Вивьен Далтон. В весьма откровенном белом вечернем платье, она выглядела великолепно, и голос у нее оказался прекрасный — низкий, грудной. Во время пения она делала неожиданные паузы, от которых у Джонни вдоль позвоночника бегали мурашки.
— Ну разве она не прелесть? — просипел Сэм, перегнувшись через стол.
— Заткнись! — оборвал его Джонни. — Слушать мешаешь!
Она поймала его взгляд и послала ему загадочную улыбку. Сердце у Джонни замерло, и на мгновение он забыл о своих подозрениях.
Вивьен закончила петь под гром аплодисментов. На бис исполнила испанскую «Серенаду гаучо». Ей на смену вышло трио чечеточников.
Джонни расслабился:
— Класс! Такая девушка глотку перережет, а ты и не заметишь!
— По-моему, Джонни, насчет нее ты ошибаешься, — возразил Сэм. — На мои деньги, она в полном порядке.
— Какие деньги?
— Ш-ш-ш! Вон она!
Джонни быстро отодвинул свой стул. Вивьен Далтон подошла к ним, обворожительно улыбаясь.
— Привет, мальчики! — бросила она. — Пришли все-таки…
— Как нам это удалось, вам ни за что не догадаться, — ухмыльнулся Джонни. — А вы замечательно поете!
— Не заметили тут голливудских охотников за талантами?
Джонни придвинул для нее стул из-за соседнего столика:
— Посидите немного с нами?
— Только одну минуточку.
— Как насчет бутылочки пивка?
— Пиво?
— В нашем бюджете предусмотрено. Кроме того, пиво полезно для здоровья. С таким голосом, как у вас, стоит…
Вивьен Далтон уставилась на что-то позади него. Он проследил за ее взглядом.
— Господи, Партридж и… Ну ты смотри! — воскликнул Сэм. — Джим Партридж собственной персоной, в смокинге и с Бонитой Квизенберри.
— Вот это номер! — Джонни быстро перевел взгляд на Вивьен. — Ну кто бы мог подумать?
Она энергично покачала головой, как бы разгоняя завесу тумана:
— Что вы сказали?
— Вы знакомы с Джимом Партриджем?
— Не стану отрицать. — Она рассмеялась. — Между прочим, Далтон — мой сценический псевдоним. А вообще-то моя фамилия Партридж!
Джонни чуть не опрокинул бокал с пивом. Сэм Крэгг от изумления присвистнул:
— Он ваш муж!
— Муж?! Да сколько мне, по-вашему, лет? Он мой отец…
— А Бонита? — Джонни задержал дыхание.
— Не видела ее семь лет. С тех пор, как они развелись. Мне тогда было тринадцать, а я не знала…
— Что они помирились? Я тоже не знал.
— Пора переодеваться к следующему выходу, — сказала Вивьен и вскочила. — Извините…
Когда она ушла, Джонни придвинул свой стул к столу.
— Сэм, держи оборону, а я пойду перекинусь словечком с Партриджем.
— Позови, если начнет хамить.
Партридж уже заметил Джонни. Он что-то сказал Боните, та уставилась на Флетчера с выражением неприкрытого отвращения на лице.
— Здорово, приятель, — непринужденно произнес Джонни.
— Вишь, шею помыл, — саркастически заметил Партридж.
— Специально для тебя, воспользовался случаем.
— Джим, тебе обязательно разговаривать с этим типом? — процедила Бонита. — А говорил — мол, свою работу оставляешь в офисе…
— Разве? — спокойно спросил Партридж. — Не помню. Хотя, возможно, и говорил. Просто я все время стараюсь не упустить из виду нужных мне лиц.
— Кажется, ты преуспел. — Джонни покосился на Бониту.
Партридж покачал головой:
— Не угадал, приятель! В игре остается еще один ход. Будешь уходить — купи газету.
— Кое-что наклюнулось?
— Пока, Флетчер, — многозначительно произнес Партридж. — Я с тобой не играю.
Джонни пробирался к своему столику и ломал голову над увиденным и услышанным. Бонита появляется на людях вместе с Партриджем… Это, безусловно, важно, но у Партриджа на уме кое-что такое… о чем упоминается в газетах. Партридж намекнул, но не сказал, однако все подстроил так, чтобы они с Сэмом сегодня оказались здесь, в «Великолепной семерке». Сдается, за это время случилось что-то весьма значительное. Джонни терялся в догадках.
— В чем дело, Джонни? — спросил Сэм.
— Дело ясное, что дело темное.
— Девушка Раск не сводит с нас глаз. По-моему, она собирается с тобой поговорить.
— Все собираются… — произнес задумчиво Джонни. — Хотят замарать, а если точнее — закопать в дерьме. Но это мы еще посмотрим.
Степисты сорвали аплодисменты, оркестр заиграл танцевальную мелодию. Пары двинулись на пятачок танцплощадки. Джонни подошел к столику, за которым сидели Дайана и Теймерек.
— Позвольте пригласить вас на танец, мисс Раск, — проговорил он чопорно.
Она поднялась из-за стола. Джонни не танцевал года три, но это не имело значения, поскольку в такой тесноте двигаться было невозможно. Все просто топтались на одном месте.
— Я видела — вы разговаривали с Бонитой, — произнесла Дайана, когда они начали раскачиваться в такт музыке. — Знаете, сегодня она забрала свои вещи и уехала из поместья Квизенберри.
— Ага! Стало быть, месть или, как говорится, зуб за зуб. А вы в курсе, что ее спутник — Джим Партридж, ее бывший муж?
— Вот как? — Дайана вздрогнула. — Я думала, она с… Корнишем. Сегодня утром Эрик рассчитал его, и тогда она тоже ушла…
— Скажу вам еще кое-что, — продолжил Джонни, тщательно подбирая слова. — Вивьен Далтон — та, что недавно пела, — дочь Джима и Бониты Партридж.
— Вот это да! Не знала, что у нее есть дочь. Эрик никогда не рассказывал ма…
— Вашей маме? Может, Бонита не сочла нужным посвящать в это Эрика. Кажется, после развода дочь воспитывал Джим. Впрочем, кто кого воспитывал, это еще вопрос! Представьте — у второразрядного частного сыщика и вдруг такая дочь.
— Вы, наверное, удивились, увидев меня здесь? — спросила Дайана после непродолжительной паузы.
— Нет, — ответил Джонни. — Я не удивился. С тех пор как вы видели Тома в последний раз, прошла целая вечность.
— Я вот что хочу сказать: вы меня сегодня пару раз застали врасплох. Ну уж раз вы в курсе отношений между мамой и Эриком… Словом, в разгар ссоры между Бонитой и Эриком Боните позвонили, а он подслушал, как она условилась встретиться с кем-то здесь.
Джонни поморщился:
— Он попросил вас прийти сюда и выяснить, с кем это она?
— О нет! Эрик бы никогда… Он случайно проговорился маме, и я сама решила прийти сюда. Видите ли… В конце концов я решила взять часы.
— Ага! Значит, по-вашему, если их кто-то украл, это может быть только Бонита?
— Почему бы и нет? Она из-за денег пойдет на все… Часы мне, в общем, ни к чему. Просто не хочу, чтобы они оказались у мачехи Тома, по вине которой он сбежал из дому.
— Ему с ней солоно приходилось?
— Солоно… Не то слово! Она знала, что Саймон в Томе души не чает, и делала все, чтобы вбить между ними клин. Потом, после того как Том ушел из дома, она взялась за Эрика… Стала крутить с управляющим Корнишем.
— Корниш вроде бы выбыл из игры, — заметил Джонни. — Или Джим Партридж почуял где-то запах денег, а она хочет получить свою долю? Партридж, конечно, не дурак. Я все ждал, когда же он наконец перестанет темнить. Ведь мы с Сэмом пришли сюда по его милости. По крайней мере, мне так кажется…
В этот момент музыка смолкла. Придерживая Дайану за локоть, Джонни повел ее к столику, где Теймерек сидел в глубокой задумчивости.
— Присядьте на минутку, Флетчер, — сказал он мрачно. — Хотелось бы, чтобы вы рассказали мне о своей игре.
— Игре, мистер Теймерек? — насмешливо переспросил Джонни. — В игры я не играю!
— Разве? Появились у меня в офисе, прикинувшись оптовым покупателем из провинции. Если не детектив, тогда зачем вам все это нужно?
Джонни придвинул себе стул из-за соседнего столика и сел.
— Послушайте, Теймерек. — Он посерьезнел. — Я познакомился с Томом Квизенберри в тюремной камере. Случилось так, что мы прониклись друг к другу симпатией. Он мне доверился. У него были серьезные неприятности, ну а потом его просто убили. Я ввязался в игру, как вы называете мои действия, потому что считаю своим долгом предать в руки правосудия того, кто лишил жизни Тома Квизенберри.
