— Миссис Чалмерс?
Встав, она поднесла палец к губам и направилась к двери.
— Ларри впервые уснул за долгое время. — Она вышла за мной в коридор. — Мы оба страшно благодарны за то, что вы разыскали Ника.
— Надеюсь, что не слишком поздно.
— Нет, не слишком. — Она попыталась улыбнуться. — Доктор Смизерэм и другие врачи нас очень обнадеживают. Наверно, Ник извер... — так и не справившись с последним словом, она сказала: — В общем, Ника вырвало, прежде чем снотворное на него подействовало.
— А как насчет сотрясения мозга?
— Кажется, оно не очень серьезное. Вы не знаете, как это случилось?
— Ник упал или получил удар по голове, — сказал я.
— Кто его ударил?
— Не знаю.
— Где вы его нашли, мистер Арчер?
— Здесь, в Сан-Диего.
— Но где именно?
— О деталях я предпочел бы сообщить вам через мистера Тратвелла.
— Но его здесь нет. Не захотел приехать. Сказал, что у него неотложные дела с другими клиентами. — Давно накапливавшийся гнев вдруг вырвался наружу. — Если Тратвелл думает, что нами можно пренебрегать, он сильно ошибается.
— Уверен, что у него и в мыслях ничего подобного не было, — переменил я тему. — Впрочем, раз Тратвелл недосягаем, я, пожалуй, передам вам свой разговор с некой миссис Свейн. Она приходится Джин Траск матерью, и у нее есть семейные фотографии, на которые мне хотелось бы посмотреть. Но она просит за них деньги.
— Сколько?
— Много. Может, мне удастся заполучить их за тысячу долларов или около того.
— Не смешите меня. Она, должно быть, не в своем уме.
Я не стал настаивать. Мимо нас то и дело сновали сестры. Они уже познакомились с миссис Чалмерс и теперь приветливо кивали ей, вопросительно косясь на ее горящие черные глаза. Глубоко вздохнув, она взяла себя в руки.
— Я требую, чтоб вы сказали, где нашли Ника. Если тут какая-то грязная игра...
— На вашем месте я не стал бы кидаться такими обвинениями, миссис Чалмерс, — оборвал я ее.
— Что вы этим хотите сказать?
— Давайте пройдемся немного, — и, завернув за угол, мы удалились в пустой вестибюль и стали ходить взад-вперед вдоль закрытых на ночь кабинетов. Я подробно рассказал, как нашел ее сына в гараже рядом с кухней, где лежала убитая Джин Траск. Айрин Чалмерс прислонилась к белой стене, голова женщины бессильно поникла, словно ее ударили по лицу. Ее серая укороченная тень казалась тенью сгорбленной старухи.
— Вы верите, что Ник ее убил?
— Видите ли, у меня есть на этот счет другие предположения. Но я пока не сообщал о них полиции. Надеюсь, вы понимаете почему.
— Значит, вы никому, кроме меня, ничего не рассказывали?
— Пока нет.
Она оттолкнулась от стены обеими руками и выпрямилась.
— Давайте пока оставим все, как есть. Не говорите ничего Джону Тратвеллу — он злится на Ника из-за дочки. И мужу моему ничего не говорите. Он и так извелся, а этого и вовсе не перенесет.
— А вы перенесете?
— У меня нет иного выхода. — Она помолчала, собираясь с мыслями. — Вы сказали, что у вас есть и другие предположения.
— Да, и вот вам первое: преступник воспользовался вашим сыном в своих целях. К примеру, убийца нашел его в бессознательном состоянии и подкинул в гараж Трасков. Но в этой версии полицию будет не так-то легко убедить.
— Неужели обязательно нужно посвящать полицию?
— Полиция и без того посвящена. Сейчас для нас важнее всего решить другую проблему: насколько мы можем перед ними раскрыться. И на этот счет следует посоветоваться с адвокатом. Я и так рискую головой.
Моя судьба ее нисколько не волновала.
— Ну, а другие предположения?
— Могу выдвинуть еще одно. Мы сейчас к нему перейдем. — Я вынул из бумажника записку, выпавшую из кармана Ника. — Это почерк Ника?
Она подошла к свету:
— Да, Ника. Значит, все-таки виноват он?
Я отобрал у нее записку.
— Значит, ему кажется, что он в чем-то виноват, — только и всего. Может быть, он случайно обнаружил труп миссис Траск и его охватило чувство вины. Вот вам моя вторая версия.
Правда, я не психиатр, и поэтому мне, с вашего разрешения, хотелось бы об этом поговорить с доктором Смизерэмом.
— Нет, нет, никому ни слова — даже доктору Смизерэму.
— Вы ему не доверяете?
— Он и так слишком много знает о моем сыне, — и, наклонившись ко мне, настойчиво повторила: — Нельзя доверять никому, неужели вам это непонятно?
— Нет, — сказал я. — Непонятно. Мне кажется, наступил такой момент, когда всем, кто несет ответственность за Ника, не мешало бы откровенно поговорить друг с другом. Политика замалчивания ни к чему хорошему нас не привела.
Она посмотрела на меня недоверчиво:
— Вам нравится Ник?
— Видите ли, у меня не было времени ни полюбить его, ни узнать поближе. Просто я чувствую ответственность за него. Надеюсь, и вы тоже.
— Я его обожаю.
— А не слишком ли вы его обожаете? Мне кажется, пытаясь оградить его от всего на свете, вы с мужем сослужили ему плохую службу. И потом, если окажется, что он убил хотя бы одного человека, я не стану ничего скрывать.
Она смиренно покачала головой.
— Вы не знаете обстоятельств дела.
— Что ж, просветите меня.
— Не могу.
— А ведь тем самым вы сберегли бы время и деньги, миссис Чалмерс. Не говоря уже о рассудке сына, а может, и его жизни.
— Доктор Смизерэм говорит, что жизни Ника ничто не угрожает.
— Доктор Смизерэм не говорил с теми людьми, с которыми говорил я. За пятнадцать лет произошло три убийства.
— Молчите, — сказала она отчаянным шепотом и затравленно огляделась по сторонам. Тень на стене искажала ее движения. Чем-то, несмотря на всю свою женственность и элегантность, она напомнила мне Рэнди Шеперда.
— Не стану я молчать, — сказал я. — Вы так давно живете в страхе, что потеряли чувство реальности. Как я уже сказал, убиты три человека. Есть все основания полагать, что убийства связаны между собой. Я не говорю, что всех троих убил Ник. Возможно, он вообще никого не убивал.
Она горько покачала головой.
Я продолжал:
— Даже если он и прикончил того типа у железнодорожных складов, это еще не убийство. Он защищался от похитителя, от вооруженного преступника Элдона Свейна, разыскиваемого полицией. Я представляю себе эту сцену так: Свейн накинулся на вашего сына, мальчик выхватил у него револьвер и выстрелил ему в грудь.
— Откуда вам все известно? — изумленно посмотрела она на меня.
— Мне известно далеко не все. Я восстановил эту сцену, отчасти со слов самого Ника. К тому же мне сегодня удалось поговорить со старым мошенником Рэнди Шепердом. Если верить ему, он прибыл в Пасифик-Пойнт вместе с Элдоном Свейном, но, узнав, что Свейн собирается похитить вашего сына, дал деру.
— Но почему он выбрал нашего сына? — выспрашивала она.
— Пока не выяснил. Подозреваю, что на самом деле Рэнди Шеперд играет гораздо более важную роль в этой истории. Он так или иначе был замешан во всех трех убийствах. Сидней Хэрроу был дружком Шеперда, и именно Шеперд подбил Джин Траск снова начать поиски отца.
— Отца?
— Ну да. Элдон Свейн — отец Джин Траск.
— И вы говорите, что этот тип, Свейн, был вооружен?
— Да. Нам известно, что его убили из того же револьвера, что и Сиднея Хэрроу. Все это заставляет меня сомневаться в том, что Ник убил Хэрроу. Он не смог бы прятать револьвер пятнадцать лет.
— Нет, конечно. — Ее горящие, немигающие, как у ястреба, глаза смотрели куда-то вдаль — казалось, она пытается охватить взглядом все эти долгие годы. — Конечно нет, — сказала она наконец.
— Ник когда-нибудь упоминал о револьвере?
Она кивнула.
— Когда пришел домой — он тогда сам нашел дорогу. Он сказал, что какой-то мужчина схватил его на улице и утащил на склады. Сказал, что он выхватил у того мужчины револьвер и выстрелил в него. Мы с Ларри ему не поверили — решили, что это мальчишеские выдумки, но назавтра в газетах напечатали, что на складах найден труп.
— Почему вы не обратились в полицию?
— Было уже поздно.
— И сейчас еще не поздно.
— Для меня поздно — да и для всех нас.
— Почему?
— Полиция не поймет.
— Если он убил, защищаясь, — поймет. Ник вам говорил, почему он выстрелил в того человека?
— Никогда, — она замолчала, и глаза ее наполнились слезами.
— Куда девался револьвер?
— Ник, наверное, бросил его на складах. В газетах писали, что полиция не обнаружила оружия, а Ник его домой не приносил, это точно. Наверное, револьвер подобрал какой-нибудь бродяга.
Мои мысли снова вернулись к Рэнди Шеперду. Он околачивался тогда около складов и очень боялся, как бы его не впутали в эту историю. Не надо было им его отпускать, подумал я; полмиллиона долларов — сумма коварная, такие деньги могут любого воришку превратить в убийцу.
Мы вернулись в холл. Там доктор Смизерэм и его жена беседовали с Ларри Чалмерсом.
Доктор приветливо мне улыбнулся, однако взгляд его оставался подозрительным и испытующим.
