(Медленно, очень медленно она вытащила верх платья из юбки. Слышен был лишь шорох ткани. Она расстегнула манжеты и отбросила кофточку на пол. Лифчика она не носила. Плечи у нее были просто изумительные, мышцы тонкие и совершенно незаметные. Она была такая красивая, юная и желанная! Я вспомнил тот день, когда я обнимал ее на кровати в ее спальне, тот день, когда она умоляла взять ее... Она тряхнула головой и волосы рассыпались по плечам, словно расплавленный металл).
— В изданиях, что ты обнаружила у Джека, оказались случайные заметки по поводу Эйлин, не так ли? И фотография в компании Халла Кингса! Ты рассказала Халлу о находке и он ответил тебе, кто такая Эйлин. Тогда ты заставила его пойти к ней и предупредить, чтобы она молчала, а если надо, то и пригрозить ей. Потом ты проследила за ним и убила обоих, предполагая, что организация, занимающаяся проституцией, не захочет, чтобы полиция совала нос в ее дела. И ты была права. Кто-нибудь в доме свиданий занялся бы трупами и они мгновенно исчезли бы, если бы мы не появились так быстро. Когда ты услышала о нас, на какое-то мгновение ты потеряла голову, но опять удача была на твоей стороне. Ты успела увидеть, как хозяйка дома свиданий смывается через потайной ход, и ты пошла за ней...
Ни я, ни Пат ни за что на свете не догадались бы спросить тебя об алиби на ту ночь, но держу пари, что ты им запаслась!
Вспомним теперь Джорджа Калека. Видимо, Халл все рассказал ему однажды, когда выпил больше, чем обычно. Именно потому Джордж и был в день вечеринки. Халл рассказал тебе о том, что Калеку все известно. Ты попыталась убить Джорджа, но промахнулась. Калек сменил квартиру, но рассказать мне и полиции об истинных причинах покушения побоялся. Поэтому он обвинил меня в покушении на его жизнь, чтобы заставить меня найти убийцу, прежде чем тот доберется до него. После того, как был убит Кинге, когда мы с тобой шли по парку, расставшись с Бетти, Джордж стрелял, но не в меня, а в тебя. Ты была его целью, потому что он знал, что он в твоем списке и что ты до него доберешься, если только он не сумеет опередить тебя. Он хотел исчезнуть, но не мог сделать этого, пока не уничтожит собранные против него Халлом доказательства, которых было вполне достаточно, чтобы посадить Джорджа на электрический стул. И тебе еще раз повезло. Если бы Джордж, как последний идиот, не пытался бы меня убить, я не убил бы его. А если бы я его не убил, я заставил бы его говорить, уж это я тебе гарантирую. Но мертвого говорить не заставишь...
Она расстегнула молнию на юбке и, когда она упала на пол, перешагнула через нее. Точно так же сняла и комбинацию. Потом отшвырнула ногой всю кучу одежды. Какие ноги, о Господи! Загорелые, мускулистые, совершеннейшей формы! Начинаются от плоского, прекрасной формы живота. Невероятно тонкая талия, изумительного совершенства бедра, великолепные лодыжки. Ноги, правда, несколько более мускулистые, нежели у кинозвезд. Сейчас на ней остались лишь шелковые трусики, абсолютно прозрачные. Она, как оказалось, была настоящей блондинкой!
— Потом был Боб Хуппер. Его смерть была случайностью. Просто несчастный случай. Он, правда, работал одно время на Калека, но, это просто совпадение. Он обслуживал многих — разносил письма, пакеты, подметал пол, делал все, о чем его попросят, за пятьдесят центов. Он работал и на тебя. Идеальная комбинация, поскольку он разносил твои пакеты вместе со многими другими. Он был простодушен, доволен жизнью и не обидел бы даже мухи. Однажды он уронил коробочку, которую ты приказала передать немедленно. Ты сказала ему, что это лекарство. Он боялся потерять заработок и попытался как-то исправить положение, обратившись в аптеку. В этот момент клиент, которому ты уже сообщила, что послала ему героин, позвонил тебе и сказал, что все еще ничего не получил. Я был у тебя в этот момент, помнишь? Пока я был в парикмахерской, ты села в машину и отправилась по дороге, по которой должен был пройти Боб. Ты увидела, как он выходит из аптеки, держа в руках обе коробочки, раздавленную, что ты дала ему, и новую, что дал ему аптекарь. И тогда ты его убила.
Нет, алиби твое ничего не стоит. Кэтти была дома и не видела, как ты уходила и как возвращалась, это, конечно, верно. Ты утверждаешь, что все время была в темной комнате и никто тебя не беспокоил. Ты опять отключила звонок, когда уходила, но в спешке, вернувшись, забыла его включить. Ты помнишь? Это сделал я, когда вернулся за своим бумажником. Смерть Мирны тоже была случайной. Когда я оставил тебя одну на теннисном матче, у тебя появилась возможность убить ее. Когда ты поняла вероятные последствия Мирны? Наверно, сразу, как и в случае с Бобом. У тебя великолепный ум. Ты знала, как он может поступить в случае возникновения неприятностей у него, и женщин ты знала тоже. Ты была превосходным психиатром... Я спал, когда ты приехала к Беллеми, но твое пальто было точно таким же и такого же цвета, что и у Мирны, но у него был меховой воротник. И ты знала, что у женщин есть привычка примерять чужую одежду, если представится такая возможность. Рисковать ты не могла, так как в кармане твоего пальто был героин. Может быть, пакетик или просто следы порошка. Ты привезла его Хармону Вильдеру. Вот потому-то они и скрылись. Ни выбросить порошок, ни оказаться задержанными им не хотелось. Если бы Мирна не попалась на этой чисто женской привычке, то ничего бы не случилось. Но, увы! Было слишком поздно. Она примеряла твое пальто и случайно обнаружила в кармане порошок. Она знала, что это такое. Именно такой порошок и толкнул ее в свое время на самоубийство. Ты нашла ее, когда она рассматривала лежащий на ладони героин и ты ее убила. Потом ты сняла с нее свое пальто, бросила его среди других, а на нее надела ее собственное пальто, спрятав предварительно в складках его пулю, которой ты ее убила. Ты уже успела сжечь свое пальто? Наверняка, так как на нем есть следы порошка! Под ногтями Мирны осталось несколько шерстяных нитей и я бы догадался об истине раньше, если бы ее пальто не было бы того цвета, что и твое... Но кроме того, было еще и зеркало и несколько крупинок героина, что ты не смогла спрятать. Женщина обычно становится перед зеркалом, в комнате, где полно одежды; чтобы посмотреть, как она выглядит в том, что ей не принадлежит... Я не знаю, почему тебе так везло, Шарлотта. Тебе удалось войти в дом во время короткого отсутствия бармена, но поскольку тебе еще пришлось потратить время на убийство, выйти этим же путем ты не могла. Значит, ты ушла по небольшому каменному выступу и пожарной лестнице. Я оказался слишком толст для этого, но ты ведь такая тоненькая! Чтобы не оставить следов, ты сняла туфли, не так ли? Никто не заметил ни твоего ухода, ни твоего возвращения. Интересный психологический опыт, не правда ли?
Да, Шарлотта, никакое жюри тебя не осудит. Слишком много предположений и никаких доказательств. Нельзя разрушить алиби, которое подтверждает такой безобидный человек, как твоя Кэтти.
Но не судья и не большое жюри приговаривают тебя к смерти, Шарлотта! Я, я приговариваю тебя! Позднее мы с Патом уничтожим все, что останется от твоего предприятия, а сейчас я не могу ждать, пока ловкий адвокат развеет в пыль мои аргументы и выставит меня клоуном и дураком в глазах публики и присяжных. Нет, Шарлотта, сейчас я вершу свой суд! Я — судья и все присяжные! Я дал слово и сдержу его. Как бы ни была красива и как бы я ни желал тебя, я приговариваю тебя к смерти и сам буду твоим палачом.
Ее пальцы медленно скользнули под резинку трусиков и медленно-медленно она стянула их. Вытянув вперед руки, она направилась ко мне. Облизав губы языком, она придала им вид блестящих от страсти. От ее кожи исходил опьяняющий запах. В ритм с ее дыханием подрагивали ее груди. Как хотелось мне положить голову ей на грудь, зарыться в ее груди, заснуть на них. Я ощущал невероятную усталость и изнеможение. С полураскрытыми губами она наклонилась ко мне. Ее руки уже были готовы обнять меня за шею...
Грохот моего пистолета разорвал тишину комнаты. Она покачнулась и отступила в сторону. В глазах появилось недоверчивое выражение. Она медленно опустила глаза на свой живот и увидела рану, из которой тонкой струйкой вытекала кровь.
Я засунул пистолет в кобуру, на его привычное место, повернулся и посмотрел на цветок, что стоял сзади меня на столе. Рядом с ним я заметил пистолет, на который был надет глушитель. Оружие было снято с предохранителя. Она могла легко дотянуться до него. И это прекрасное лицо, подставленное для поцелуя, оказалось бы забрызганным кровью, когда разрывная пуля пробила бы мне голову.
Я услышал грохот падающего тела и обернулся. В ее глазах было лишь страдание.
— Как. , ты. , мог? — прошипела она. Ей оставалось жить еще несколько минут, но я знал, что она поймет мой ответ.
— Это было очень легко, — сказал я.
