Я взял деньги и спрятал в карман. «Мои беды только начинаются», сказал Икки – и, черт возьми, он был прав.
На автостанции «Голливуд» я взял такси и вернулся к себе в контору. Посмотрел почту; в ящике не было ничего – только маленький неподписанный пакетик. В нем лежал свежезаточенный карандаш, гангстерский знак смерти.
Не стоило принимать это близко к сердцу. Если они действительно хотели бы прикончить меня, то не стали бы предупреждать. Это просто рекомендация: с Икки пора завязывать. «Когда мы берем кого-то на карандаш, ему приходится несладко», – вот что означало это послание.
Домой, на Юкка-авеню идти не хотелось, и я решил заночевать на Пойнтер-стрит. Револьвер под подушкой мешал уснуть, поэтому, поерзав полчаса, я переложил его в правую руку.
Проснулся, когда солнце уже светило вовсю. Перехватил чего-то в забегаловке на углу и вернулся в свою нору, где уселся возле окна. Около половины девятого из дома напротив вышел человек, которого я видел накануне, с небольшим портфелем в руках. Тотчас же из синей машины, стоявшей у обочины, выскочили двое. Оба были одинакового роста, в костюмах и низко надвинутых на лбы шляпах. Они выхватили револьверы.
– Эй, Икки, – крикнул один.
Человек обернулся.
– Прощай, Икки, – сказал другой.
Раздались выстрелы, человек рухнул на асфальт, двое попрыгали в машину и умчались прочь. В тот же момент из переулка вывернул большой лимузин, который поехал перед машиной убийц. Мгновение, и обе тачки скрылись вдали.
Они застрелили не того.
Я вышел на улицу, сел в прокатную машину и поехал в контору. Там было пусто.
Я набрал номер офиса шерифа и спросил Берни Оулза.
– Привет, Берни, это Марлоу. У меня проблемы.
– Твоя контора на прежнем месте?
– Да.
– Я заеду.
Он приехал через минут двадцать.
– Ну, выкладывай.
Я рассказал ему все, как было. Он посоветовал не волноваться:
– Раз они грохнули не того, на какое-то время притихнут.
Потом принесли телеграмму. «Еду Флэгстар Мотель Мирадор кажется пасут немедленно приезжай».
Я позвонил Энн, она посоветовала пересидеть какое-то время у нее, – и тут позвонили в дверь.
За дверью стоял элегантно одетый человек средних лет с приветливой и лукавой улыбкой. Кремовый фланелевый костюм был скроен безупречно. Закурив сигарету с золотым фильтром и выпустив луб дыма, он взглянул на меня.
– Филип Марлоу?Я кивнул в ответ.
– Меня зовут Фостер Граймз, я из Лас-Вегаса, управляющий «Ранчо Эсперанца». Я слышал, вы имели какие-то дела с Икки Россеном.
– Может, вы зайдете?
Он прошел мимо меня в кабинет и вальяжно расположился в кресле. Внешность его ничего мне не говорила – этакий везунчик, который хочет выглядеть ковбоем. По выговору – из Нью-Йорка или Балтимора.
– Мистер Марлоу, где теперь Икки?
– Не знаю, мистер Граймз.
– Чего ради вы с ним связались?
– Ради денег, конечно.
– И как далеко это зашло?
– Я помог ему уехать из города. Кто вы такой, я не знаю, но в офисе шерифа уже обо всем знают. Вы не того прикончили.
– Ребята поторопились. Нам вот что нужно, – он вытащил тысячную и аккуратно положил на стол. – Найдите Икки и скажите ему: пусть возвращается, все будет в порядке. Если вы это сделаете, получите еще одну такую же. Если нет – вашему клиенту конец.
– А если я вас по носу щелкну этой купюрой?
– Это будет не слишком умно, – он вытащил «кольт-вудсмен» с глушителем – такая пушка укладывает человека с первого выстрела; лицо его при этом совершенно не изменилось. – В случае чего я из Вегаса не выезжал, а вот вас найдут мертвым в собственном кабинете. Положите руки на стол и подумайте как следует. Я хорошо стреляю.
Я поднял со стола карандаш, повертел его в руках и снова бросил на стол; карандаш покатился. Граймз переложил пистолет в левую руку и взял его.
– Его прислали мне сегодня утром, – сказал я. – Ни записки, ни адреса. Думаете, мистер Граймз, я не знаю, что это значит?
Он нахмурился и положил карандаш на стол. Но прежде чем ему удалось снова взять пистолет в правую руку, я опустил под стол свою и положил палец на спусковой крючок своего сорок пятого калибра.
– Посмотрите под стол, мистер Граймз. Пистолет надежно закреплен и нацелен прямо на вас. Даже если вы убьете меня с первого выстрела, мой сработает от конвульсивного сжатия руки. Сорок пятый калибр отбрасывает человека на шесть футов назад, сейчас об этом даже школьники знают.
– Похоже на ничью, – сказал Граймз. Потом опустил «кольт» и улыбнулся. – Чистая работа, Марлоу. Вы бы нам пригодились. Может, вы все-таки разыщете Икки?
– Скажите, Граймз, – поинтересовался я, – почему вы ко мне привязались?
– Дело Ларсена, помните? Вы запихнули одного из наших прямиком в газовую камеру. Мы такого не забываем.
– Забирайте свои деньги и двигайте отсюда подобру-поздорову. Может, я и сделаю по-вашему, но мне нужно подумать.
– Я в Вегасе, Марлоу. «Ранчо Эсперанца».
Он кивнул мне и вышел.
Я задумался. Икки к ним не вернется, это точно. Но у меня была другая причина согласиться на предложение Граймза.
* * *
В Финикс я приехал вечером и остановился в мотеле на окраине. Стояла страшная жара. Я побрился, принял душ, поужинал и направился во «Флэгстар». В ресторане мотеля Икки объедался черной форелью.
Я уселся напротив. Мое появление, похоже, удивило его.
– Ну, что там? – спросил он с набитым ртом.
– Ты газеты читаешь?
– Только спортивную страницу.
– Те двое сидели в засаде возле твоей норы и вчера убили человека, немного похожего на тебя.
– Вот так! – оскалился Икки. – Про это уже знают легавые, да и мои дружки тоже. Так что приговор остается в силе.
– Ты, наверное, думаешь, что я круглый дурак, – сказал я. – И, скорее всего, ты прав.
– Мне кажется, Марлоу, ты отлично справился с делом.
– С каким делом?
– Ты чертовски ловко вывез меня оттуда.
– А сам ты не мог с этим справиться?
– Иметь помощника в таком деле совсем не лишнее дело.
– Ты хочешь сказать – дурачка на подхвате.
Икки нахмурился. В скрипучем голосе послышалось недовольство.
– Не понимаю. Если ты чем-то недоволен, верни деньги.
– Верну, коли рак на горе свистнет.
– Не надо так со мной разговаривать, – сказал он и вытащил револьвер.
Свою пушку я сжимал в кармане уже минут пять.
– Спрячь свою железку и слушай меня внимательно. В этой истории есть мелкие детали, которые портят всю картину. Почему ты вообще пришел ко мне? Зачем ко мне послали этого недомерка Чикона? Почему такой стреляный воробей, как ты, дал проследить себя до моей конторы?
– Марлоу, ты убиваешь меня. Ты умен до полного идиотизма и не можешь поэтому отличить черное от белого. Бьюсь об заклад, – вернувшись в контору, ты был рад тем пяти косым, что кот валерьянке, и вылизал каждую купюру!
– После того, как они побывали в твоих руках – нет. А почему мне прислали карандаш? Я, правда, сказал этому типу, джентльмену из Лас-Вегаса: если хотят убрать кого-то, предупреждать не обязательно. Он, кстати, пришел с «вудсменом» 22-го калибра; пришлось убедить его, что лучше спрятать эту штуковину. И он послушался. А потом стал совать мне в лицо деньги, чтобы я сказал ему, где ты прячешься...
– Не понимаю, о чем это ты.
– Сейчас поймешь. Смотри: один малый с Ист-Сайда начинает дружить с гангстерами. Крутится в банде, но до конца не портится, потому пытается свалить. Переезжает в наши края, меняет имя, находит себе какую-то мелкую работенку и живет себе тихонько в меблирашке. Но кто-то из старых знакомых узнает его. И боссы, покуривая свои сигары, рассуждают: «Напрасно ты, Икки, так поступил. Ты, конечно, мелочь пузатая, но мы этого не потерпим. Это подрывает дисциплину. Отправим парочку ребят, прищучим паренька». И парочка уже готова отправиться, как вдруг боссы вспоминают, что в тех же краях обитает один детектив, который сдал властям их парня по имени Ларсен. Неплохо бы заодно и ему хвост прищемить! И посылают подставного.
– Братья Торренс – не подставные, они киллеры из первых, не раз это доказывали. Вот только теперь ошиблись.
– Они-то как раз не ошиблись, нашли настоящего Икки Россена и убрали его. А вот ты – подсадная утка. И теперь тебя ожидает арест за соучастие в убийстве. Но и это не самое грустное для тебя: твои хозяева вытащат тебя из-за решетки и сотрут в порошок. Ты провалил задание.
Его палец нажал на спусковой крючок... но я успел выстрелить раньше и выбил револьвер из его руки. Мой пистолет хоть и маленький, но в цель попадает идеально.
Он застонал и стал сосать раненый палец. Я изо всех сил ударил его в грудь; вежливое обращение с убийцами не в моем стиле. Он отлетел на несколько шагов. Я поднял с пола его пушку, потом обыскал его. Больше оружия у него не было.
– Что ты хочешь сделать со мной? – прохныкал он. – Я же тебе заплатил. Я тебе хорошо заплатил!
