— Вы знаете, кто он?
— Не имею ни малейшего представления… — Она беспомощно покачала головой.
— Но вы обращались в полицию?
Она кивнула:
— Несколько раз…
Нельзя было терять времени. Я подошел к телефону и вызвал станцию.
— Соедините меня с шерифом!
После второго гудка послышался мужской голос, и я сказал:
— Я хотел бы поговорить с шерифом…
— Его нет. Говорит Макгрудер. В чем дело?
— Я звоню из “Магнолии”. — сказал я. — По поводу помешанного, который постоянно названивает миссис Лэнгстон. Я полагаю, к вам уже поступала жалоба.
— Насчет чего?
— Насчет помешанного, — повторил я. — Чокнутого. Он досаждает миссис Лэнгстон по телефону.
— Да, да, знаю, — ответил он. — Так что насчет его?
— Могу навести на его след; если вы поспешите, то сможете его задержать. Он повесил трубку всего две минуты назад и…
— Подождите, приятель! Не так быстро. Вы–то сами кто?
Я перевел дыхание.
— Мое имя Чэтэм. Я остановился в мотеле и случайно был у телефона, когда позвонил этот психопат. Я подслушал, что он говорил…
— Зачем?
Если это был и не самый глупый вопрос, какой вообще может задать полицейский, то все равно он граничил с глупостью. Но злой ответ, вертевшийся на языке, мне пришлось проглотить.
— Просто чтобы постараться понять, откуда он звонит.
— И он вам это сообщил? Очень мило с его стороны.
Я вздохнул:
— Нет, не сообщил, но я слышал характерные звуки на заднем фоне. И это могло бы вам помочь…
— Да, да, конечно! Вы нашли отпечатки пальцев на телефоне…
— Значит, вы не хотите меня выслушать?
— Послушайте, приятель, — сказал он холодно, — вы думаете, нам больше нечем заняться, как бегагь по городу, разыскивая пьяницу, который звонит по телефону? Передайте миссис Лэнгстон, что если она не желает выслушивать эту дребедень, то пусть вешает трубку. По–моему, все очень просто.
— Ее нервы на пределе.
— Тогда пусть вообще не подходит к телефону.
— А деловые звонки?
— Ну, я не могу отвечать за всех, кто ей звонит… И вообще, телефонные звонки никому еще не приносили вреда.
— Об этом я как–то не подумал, — ответил я. — Во всяком случае, передам ей ваши слова и, надеюсь, все будет в порядке.
С этими словами я повесил трубку. Все во мне клокотало от злости.
Я повернулся к миссис Лэнгстон.
Джози уже вернулась к своей работе. А хозяйка провела рукой по волосам — жест, выражающий глубочайшую усталость. Слишком бледная… Еще несколько дней такой жизни — и она рухнет, как подпиленное дерево в бурю.
— Они принимают хоть какие–нибудь меры? — спросил я.
— Первые пару раз. Они прислали помощника шерифа поговорить со мной. Но я даже не уверена, что они мне верят.
“Похоже на то”, — подумал я. Это было мне ясно после разговора с полицейским.
— А к другим женщинам он тоже пристает со своими телефонными звонками, не знаете?
Она покачала голевой.
— Не думаю… — На мгновение в глазах ее вновь мелькнул страх и она воскликнула: — Зачем он это делает?
— Не знаю, — ответил я. — Такие могут выскочить в парке из–за кустов, сбросив с себя одежду… Но они почти всегда безвредны.
Тут мне пришло в голову, что я несу такую же чушь, как и этот болван Макгрудер… Безвредны? Ну, я имею в виду, в физическом отношении…
Она взглянула на меня.
— Почему вы попросили меня ответить?
Я пожал плечами:
— Сила привычки… Когда–то я служил в полиции.
— О! — сказала она. — Вы хотели, чтобы он высказался, так?
— Конечно! Ведь это единственная связь. Как только он вешает трубку, он все равно что на другой планете. Чем больше он изрыгает из себя, тем больше шансов, что он выдаст что–то, что может навести на след. Или что вы услышите что–нибудь на заднем плане…
Она посмотрела на меня с интересом:
— А вы услышали что–нибудь еще?
— Услышал. Он звонил из автомата… Но это, конечно, еще не самое главное — они все звонят из автоматов. Но этот автомат находился в пивной или ресторане, и я думаю, его можно засечь.
— Но как? — удивленно сказала она. — Я хочу сказать, как вы это узнали?
— Просто повезло, — ответил я. — Как при игре в карты — вы ставите на определенную карту — и выигрываете. Такие телефонные будки обычно снабжены вентиляторами. Так было и на этот раз. Причем вентилятор не в порядке. Слишком шумел. Кроме того, я слышал звуки музыки.
Я замолчал, обдумывая ситуацию. У этого типа, конечно, не все дома, но он все–таки оказался достаточно сообразительным, чтобы сразу повесить трубку, как только в зале включили автоматический проигрыватель. Впрочем, это еще ни о чем не говорит — сексуальный маньяк не обязательно тупоголов. Просто неуравновешенный в некоторых отношениях.
Она нахмурилась:
— Значит, вы считаете, что полиция могла бы его задержать, если бы послушалась вашего совета?
— Не знаю, — ответил я. — Если бы повезло и если бы хватило людей, чтобы за несколько минут накрыть все точки в городе…
“Какое мне дело до здешней полиции? — подумал я. — Вполне возможно, она просто инертна и немногочисленна. С таким неоднократно приходилось сталкиваться…”
— Вы сказали, что служили в полиции, — сказала она. — Но теперь не служите?
— Нет, — сказал я.
Я спрятал виски в чемодан. Ключ от моего номера лежал на столе — там, где она его уронила. Я положил его в карман.
Миссис Лэнгстон встала. Я проследил за ее движениями, но не помогал. Еще слаба, но уже вполне владеет собой.
— Спасибо вам за все, Чэтэм! — сказала она.
— Сколько раз вы падали в обморок за последнее время?
Она печально улыбнулась:
— Так нелепо… Кажется, второй раз в жизни. А почему это вас интересует?
— Вам следует пойти к врачу и провериться.
— Глупости! Я совершенно здорова.
— Сейчас вы живете за счет нервных резервов. А когда они иссякнут, вы сорветесь. Вы не весите и ста фунтов.
— 110… Просто вы не знаете свою силу.
— О’кей! — сказал я. — В конце концов это не мое дело.
Я вышел и взял второй чемодан. № 12 находился в противоположном крыле.
Поставив чемоданы наземь и выуживая ключ из кармана, я оглянулся и посмотрел на раскаленную от солнца площадку.
“Очень удобное место для бассейна”, — подумал я и сразу увидел его в своем воображении: 20 на 40 футов, плиточная облицовка, складные кресла, зонтики, кустарники, трава. Эта земля просто вопила о траве… Стыд и позор таким хозяевам.
Я вошел в номер.
Комната была обставлена приятно: зеленый ковер от стены до стены, две кровати с зелеными покрывалами и шкаф с большим зеркалом. Пара кресел. В глубине слева — дверь с зеркалом в человеческий рост, которая вела в ванную комнату, отделанную зелеными плитками. Было жарко, но в стене у закрытого и занавешенного окна был вмонтирован кондиционер. Я включил его; через минуту воздух в комнате стал прохладнее. Теперь — сбросить пропотевшую одежду и принять душ.
Полотенца оказались изношенные — именно этого можно ожидать в номере дешевого мотеля, Они красноречиво говорили о финансовом положении хозяйки. Она, видимо, на грани разорения.
Я задумался, а потом пожал плечами и налил виски. Закурив сигарету, я прилег, не раздеваясь, на кровать.
Будь у меня какое–нибудь занятие, я бы чувствовал себя лучше. Все равно какое, пусть даже трудная работа на воздухе в жару, такое, что можно ощутить руками. Построить… Да, да, именно так. Ты что–то делаешь собственными руками и никто не вмешивается, никаких волнующих эмоций, никаких абстракций вроде “хорошо” или “плохо” — и при такой работе ты не перечеркнешь за сумасшедшие пять минут плоды пятилетних трудов!
Я вспомнил о доме по ту сторону Туин Пикс, о туманах, которые под вечер вливались в город как ватная река, и о Нэн.
Воспоминания эти не вызвали особых эмоций — разве лишь чувство поражения и безнадежности. Уже больше года, как мы развелись. Дом продан. Работа потеряна — та самая работа, в которой она видела причину нашего несчастья.
Я сделал затяжку и уставился в потолок. Интересно, прочла ли она, когда все кончилось? Она вторично вышла замуж и переехала в Санта—Барбара, но кое–кто из друзей мог написать ей и даже прислать газетные вырезки. Я не получил от нее ни одной строчки, но, с другой стороны, чего ради она стала бы мне писать? Она не из тех, кто любит повторять: “Я же тебе говорила?” Я надеялся, что ей не послали фотографию. Грубовато. Такой же была и надпись над ней: “Жертва полицейских зверств!”
Я раздавил сигарету и присел на кровати. Если я проведу весь день в этой комнате наедине с моими мыслями, то в конце концов полезу на стенку. Я вспомнил о миссис Лэнгстон и о грязном типе, который травил ее по телефону. На комоде лежала телефонная книга.
