— Эл, позволь, я сам объясню.
Его голос звучал спокойно и уверенно, и в комнате воцарилась гулкая, мертвая тишина.
— Пендлтон задал вопрос по существу, — продолжал он. — И я намерен популярно объяснить ему, почему он беспрекословно выполнит все, что от него требуется. И почему ему следует поторопиться. — Выдержав выразительную паузу, Бенни продолжал говорить, и вид у него был такой, как будто он был лицом совершенно незаинтересованным и не поддерживающим ни одну из сторон. — Его дочь не мертва. Но и жизнью это тоже считать нельзя. Правильнее будет сказать, что она находится в переходном состоянии, и чем дольше Пендлтон будет тянуть, тем для нее же будет хуже. Видишь ли, Пендлтон, ты торгуешь как раз тем товаром, что украл ее у тебя. Дело в том, что твоя малышка плотненько подсела на иглу. — Говоря об этом, он небрежно поигрывал незажженной сигаретой. — Так что, Пендлтон, деваться тебе некуда. Ведь это волшебная игла. Чем дольше на ней сидишь, тем лучше не становишься. А время уже пошло.
Он замолчал, чиркнул спичкой и поднес ее к сигарете. Пепельница стояла на небольшом столике, и тогда он встал со своего места, не спеша прошелся по комнате, бросил спичку в пепельницу и вернулся за стол. В комнате по-прежнему стояла гробовая тишина. Когда Пендлтон открыл рот, ему не удалось выдавить из себя ничего, кроме надломленного стона.
Раньше всех дар речи обрел Альверато.
— Бог ты мой, — выдохнул он и затем снова повторил: — Боже.
Пендлтон весь как-то сник, ссутулился в своем кресле, и по его лицу было видно, что он пытается из последних сил сохранить самообладание. Он стиснул зубы, затем стало заметно, как мышцы постепенно расслабляются и его лицо вновь принимает обычное отрешенное выражение.
— Бог ты мой, Бенни, и как это я сразу не догадался? — Альверато не скрывал своего изумления. Затем он хлопнул ладонью по столу и внезапно громко рассмеялся — это был странный звук, похожий на грохот камней в пустом ведре. — Я бы сам в жизнь не додумался. Боже мой, Бенни, да ты у нас просто гений!
Бенни не стал разубеждать его в этом и продолжал глядеть на Пендлтона, но тот молчал. По бурной реакции Альверато, по тому идиотскому изумлению, что все еще было написано у него на лице, Пендлтон понял: это правда.
Затем все трое встали из-за стола и направились к выходу. Возглавлял процессию Альверато, следом за ним шел Бенни. Последним из комнаты, как водится, вышел Берди и закрыл за собой дверь. Пендлтон так и остался неподвижно сидеть за столом.
Время шло, и можно было подумать, что он просто застыл в оцепенении, лишившись рассудка от горя. Но это было не так. В час ночи он снял телефонную трубку и услышал сонный голос телефонистки, дежурившей на коммутаторе, находящемся в нескольких часах езды к югу от Нью-Йорка. У нее он узнал номер телефона и позвонил. Его доводы звучали весьма убедительно; во всяком случае, на все свои вопросы он получал короткие, однозначные ответы, в которых все чаще слышался испуг. Нэнси Дрисколл и в самом деле было очень страшно, когда она положила трубку телефона, стоявшего на тумбочке возле ее кровати, и принялась торопливо одеваться.
Он чувствовал себя уверенно, как никогда. Но если бы Бенни когда-либо и задумался об этом, то он наверняка пришел бы к простому выводу, что иначе и быть не могло. В данное же время для него были важны три проблемы.
Первая из них заключалась в том, чтобы досконально вникнуть во все нюансы, связанные с получением груза.
Другой его проблемой была Пэт.
Третьей — Пендлтон.
Вникнуть в суть предстоящей работы было не сложнее всего того, чем он занимался вот уже на протяжении нескольких лет. Тогда ему приходилось быть предельно осторожным, но и теперь он не утратил былой бдительности, и даже если при обсуждении с Пендлтоном какие-то отдельные нюансы и оказались выпущенными из виду, то это уже было не важно. Они встречались каждый день. Теперь эскорт Пендлтона состоял уже из четырех амбалов, постоянно державших руки в карманах. Бенни же неизменно приходил один. Гарантией его безопасности была худенькая девушка, находившаяся все это время в особняке Альверато; она много спала, иногда принималась бренчать на рояле, а то просто сидела, апатично уставившись в одну точку и теребя край платья.
Теперь управляться с Пэт было проще простого. Он знал, сколько ей давать и когда. Док Уэлч позаботился об этом, собственноручно приготовив раствор и показав Бенни, какой должна быть доза. Он пользовался чистым шприцем и стерильными иглами. Она даже не подозревала, как далеко все зашло.
Иногда Бенни думал о жарких ночах в хижине, за окнами которой копошилась жизнь луизианского болота, и как она вскакивала среди ночи, испуганно озираясь по сторонам, как будто за ней кто-то гонится. Он вспоминал о том времени и, глядя на нынешнее удручающее состояние девушки, размышлял, как долго она еще сможет протянуть в таком положении.
И, наконец, нужно было разобраться с Пендлтоном. Хотя с этим можно было подождать какое-то время. Бенни почти забыл о том, что произошло между ним и отцом Пэт, даже когда ему приходилось общаться непосредственно с ним, а Пендлтон со своей стороны тоже благоразумно предпочитал не ворошить прошлое. Он был словно машина, бездушный агрегат, лишенный воспоминаний и каких бы то ни было эмоций.
Так что мысли Бенни, когда он подъехал к воротам особняка в Уэстчестере, были заняты совсем другим. Он увидел такси, приехавшее из города. Что уже само по себе было неожиданно. А уж то, что оно может попытаться въехать во владения Альверато, представлялось и вовсе чем-то из области фантастики. Но когда Бенни увидел, что таксист, выйдя из машины, препирается с охранником за закрытыми воротами, он почувствовал легкое раздражение, ибо такси преграждало ему дорогу. Однако злился он недолго. Выйдя из машины, он мельком взглянул на пассажира и тут же сменил гнев на милость.
— Пропусти их, — приказал он охраннику. — Это особый случай.
То, что Нэнси Дрисколл вот так заявилась сюда, и в самом деле можно было считать событием из ряда вон выходящим.
Остановившись перед домом, он подождал, пока она расплатится с таксистом, после чего провел ее в небольшую комнатку в дальнем конце дома. На этот раз на ней был не полосатый свитер, а платье из набивной ткани с рисунком в виде цветов сочного красного цвета и маленьких ягодок, разбросанных между ними. Он предложил ей кресло, и от его внимания не ускользнула ее неестественная улыбчивость. Казалось, улыбка ни на миг не покидала ее лица, будто намертво приклеилась к нему.
— Не думала, что мы снова увидимся с вами, мистер Тейпкоу.
— Еще бы. Хотите сигарету?
— Спасибо, но я не курю. Надо же, какая неожиданная встреча, — покачала она головой. И замолчала, не зная, что еще сказать.
Он должен был помочь ей поддержать беседу. Нужно было дать ей возможность высказаться.
— Вот и я о том же, мисс Дрисколл. Никогда не подумал бы, что у меня будет возможность снова вас лицезреть. — Он обворожительно улыбнулся.
— А почему бы вам не называть меня просто Нэнси? — предложила она. — Мне кажется, мы уже довольно близко знакомы, не так ли? — Она глупо хихикнула.
— Разумеется, Нэнси. А вы тогда называйте меня просто Бенни. Мне тоже кажется, что мы уже успели изучить друг друга. — Он опустил глаза, а затем снова взглянул ей в лицо и добавил: — Ну, почти.
Она натянуто засмеялась. Ну подумаешь, оказала по пьяному делу знак внимания Тейпкоу-шоферу, с кем не бывает-то? Он продолжал глядеть на нее в упор, и, как она ни старалась скрыть смущения, на щеках проступил стыдливый румянец.
— Чего только не случается в жизни! — Она рассмеялась. — Полагаю, я так никогда бы и не встретилась с мистером Альверато, если бы вы… если бы мы с вами… — Она кокетливо приосанилась и томно вздохнула. Получилось довольно достоверно. Единственное, что нарушало общую картину, — это все тот же предательский румянец.
Бенни не сомневался в том, что обсуждение данного вопроса первоначально не входило в ее планы, а потому и не было заранее отрепетировано.
— Насколько я могу догадываться, сюда вы приехали не для того, чтобы проведать меня, — вздохнул он.
Она улыбнулась:
— Мне очень жаль, Бенни, но это действительно так.
Она попыталась изобразить сожаление, но ей это не удалось, Бенни же продолжал развивать свою мысль:
— Тогда, полагаю, вас интересует Эл. Но не думаю, чтобы он мог предположить, что вы вот так возьмете и нагрянете к нему в гости.
— Разумеется, он меня не ждал, и от этого мне немного неловко. Конечно, во время круиза мы с ним строили самые различные планы. Вы, разумеется, знаете про круиз? Но затем, со всей этой работой и ужасным ажиотажем вокруг Пэт, вы ведь знаете, что случилось с Пэт? Она до сих пор так и не вернулась в колледж!
