Она повела носом, словно вдруг учуяла что-то тревожное.
— Люди, с которыми можно сродниться на такой свалке, как эта… — Она снова рассмеялась.
— Вы скоро выйдете отсюда, — сказал я.
— О Боже, мы планируем побег? — Сара хлопнула в ладоши. — Я сегодня гораздо более сумасшедшая, чем обычно. Вы не замечаете? Вы сводите меня с ума, Мэтью.
— Вам лучше не сходить с ума на следующей неделе.
— Почему? Что произойдет на следующей неделе? И, во всяком случае, как вы смеете требовать от сумасшедшей, чтобы она не была чокнутой? Вы думаете, мы можем включаться и выключаться? Вы включили меня, Мэтью, разве я не говорила вам об этом? Вы действительно хотите вытащить меня отсюда?
— Надеюсь.
— Надейся, подающий надежды, — поддразнила меня Сара.
Я улыбнулся.
— Он улыбается, мой защитник.
— Вы хотите выслушать меня?
— Умоляю, говорите, сэр. — Она внезапно поднялась со скамьи, протянула мне руку. Мы побрели вдоль озера… Тогда в Чикаго тоже было лето, и по озеру Мичиган ходили яхты, где-то играли на банджо, а я шел, держа за руку шестнадцатилетнюю девушку с длинными светлыми волосами, с сияющими зелеными глазами. Я рассказывал ей о своих мечтах. И мелодия, извлекаемая из банджо, дробилась, как дробятся солнечные лучи на поверхности озера.
— Я намерен коснуться технической стороны, — предупредил я. — Так что если это покажется вам слишком сложным…
— Мне нравятся сложные вещи, — откликнулась Сара.
— О’кей. Это из раздела об опекунстве в законодательстве штата. Параграф озаглавлен «Прекращение».
— Звучит так решительно! — воскликнула Сара. — «Прекращение».
— Это то, чего мы добиваемся, — сказал я. — Прекращения. Положить конец всему этому.
Она стиснула мою руку.
— И начало…
— Мне хотелось бы объяснить процедуру… ну, словом, это называется «восстановление умственной и физической компетентности».
— Да, Мэтью. — Она повернулась ко мне с самым серьезным видом.
— Раздел 4, параграф 744.464 гласит: «Любой родственник, супруг, супруга или друг психически неполноценного, — а я считаю себя вашим другом, Сара, — может подать петицию в том округе, где это лицо проживает, с просьбой определить, является ли это лицо все еще недееспособным, не могущим управлять своими делами». Я уже составил такое прошение для сессии окружного суда. Если вам захочется ознакомиться с ним, у меня с собой копия. Вот важная формулировка: «С этой целью мы добиваемся обследования умственного и физического состояния вышеупомянутой Сары Уиттейкер, как это предусмотрено законом, и распоряжения, устанавливающего умственную и физическую полноценность вышеназванного лица». Вы могли бы подать прошение от своего имени, Сара, но я думаю, оно будет более весомым, если его подпишут «три гражданина штата».
— Кто подписал его? — спросила Сара.
— Я, мой партнер Фрэнк Саммервилл и коллега Карл Дженнингс.
— Благодарю вас, — сказала она тихо.
— Я надеюсь через несколько дней получить разрешение на обследование, что переносит нас в другой раздел той же главы — один (а), из которого следует: «Если лицо, объявленное некомпетентным и госпитализированное с предоставлением наиболее благоприятных условий для излечения (а „Убежище“, безусловно, такие условия предоставляет), обретает способность управлять своими делами, оно должно получить свидетельство о дееспособности, подписанное тремя представителями медицинского персонала в той клинике, где проводился курс лечения».
Сара поникла.
— Забудьте об этом, — сказала она. — Вы никогда не добьетесь, чтобы кто-нибудь из здешних психиатров подписал такое свидетельство. Никогда, пока здесь распоряжается Циклоп.
— Я это понимаю, — сказал я. — Переходим к разделу один (б). Вы слушаете?
— Да. — Она кивнула.
— В разделе один (б) говорится: «Свидетельство о дееспособности также может быть выдано определенным приемным пунктом по рекомендации двух представителей медицинского персонала и третьего ответственного лица».
— А приемный пункт окажется чем-то вроде Добрых Самаритян, — заметила Сара.
— Да, филиал Дингли.
— Но там тоже считают меня сумасшедшей.
— Есть и другие приемные пункты в нашем округе.
— Продолжайте, — взволнованно произнесла Сара. Она пристально смотрела на меня. Мы остановились. Я взглянул на озеро. Рыба выпрыгнула из воды и тут же вернулась в родную стихию.
— Я просил суд назначить местом обследования Южный медицинский госпиталь.
— Вы хотите сказать, что меня не будут обследовать ни в «Убежище», ни у Добрых Самаритян?
— Если суд примет такое решение.
— А он примет такое решение? Суд, я имею в виду.
— Судья Лейтем, которому я направил ходатайство, — честный, справедливый человек. Я думаю, он сознает необходимость непредвзятого обследования.
— Циклоп никогда не выпустит меня отсюда. Ни на минуту.
— Я уже разговаривал с доктором Пирсоном о том, чтобы вас временно отправили к Южным Медикам, если будет судебное постановление.
— И он, конечно, отказался.
— Напротив. Он, кажется, убежден, что независимое обследование только подтвердит прежний диагноз.
— Что я спятила?
— Так он считает.
— И он сказал, что Я могу уехать отсюда?
— По решению суда. И с сопровождающим.
— Кто будет сопровождающим? Джейк?
— Пирсон не сказал, кто именно будет сопровождать вас.
— К Южным Медикам? Это в городе?
— Да.
— Не могу поверить. Когда это произойдет?
— Как только я получу ответ из суда на свое ходатайство. Где-то на следующей неделе.
— Сколько я там пробуду? У Южных Медиков?
— Столько, сколько потребуется, чтобы определить ваш статус.
— Относительно моей умственной полноценности или неполноценности?
— Да. Вас ведь не беспокоит предстоящее обследование?
— Нет, но я очень подозрительна. А Циклоп будет там?
— Сомневаюсь. А разве это имеет значение, Сара?
— Он все ядом пропитал.
— Ядом?
— Ну, рассказывает всем, что я сумасшедшая.
— Я уверен, что суд позаботится о том, чтобы обследование было полностью независимо от прежних суждений о диагнозе.
— Что это значит? Прежняя история болезни будет принята во внимание?
— Об этом мне ничего не известно.
— А Джейк будет со мной?
— Мы вообще не уверены, будет ли Джейк вашим…
— Кто бы со мной ни был — Брунгильда, Илзе… Сопровождающий останется со мной до момента обследования?
— Не думаю, что кто-нибудь из «Убежища» останется с вами. Врачи, которые обследуют вас…
— Господи, Мэтью, предположим, они решат, что я сумасшедшая.
— Едва ли.
— Но… предположим…
— Мы подумаем об этом тогда, когда это случится. Я уверен…
— Боже, меня заточат здесь навеки!
— Я убежден, они сочтут вас полностью дееспособной.
— Вы только послушайте этого великого психиатра! — Сара улыбнулась. — Ну и что тогда? Предположим, они вынесут решение в мою пользу. Ну и что?
— Свидетельство о вашей дееспособности будет отослано в суд — тот самый, который первоначально признал вас недееспособной.
— Проклятье! Опять судья Мейсон!
— Необязательно. В законе не оговорено присутствие одного и того же судьи. Но суд должен быть тот же. В данном случае — окружной.
— Ведь он в кармане у моей матери, понимаете? Поэтому я и очутилась здесь. Из-за Мейсона.
— Ну… во всяком случае, будут слушания, и, если суд найдет, что вы в здравом уме и способны самостоятельно решать свои проблемы, он немедленно вернет вам свободу.
— Аминь, — сказала Сара. — А как я доберусь туда? В санитарной машине, обитой войлоком?
— Я отвезу вас. Сопровождающий поедет с нами. Найму большую машину. Моя слишком мала. У нее практически нет заднего сиденья.
— Вы ездите на такой машине? Видите, как мало я о вас знаю. А вы знаете обо мне все, что следует знать.
— Вряд ли, — сказал я.
— Расскажите мне все о себе, Мэтью. Вы женаты? Боже, я убью себя, если вы женаты. Говорите же!
Мы уселись на ближайшую скамью у озера, держась за руки, как влюбленные, хотя Джейк был где-то неподалеку. И я начал рассказывать Саре «все о себе». И поскольку она спросила, не женат ли я, то я сразу же сообщил ей, что разведен. Она хотела выведать все о моей бывшей жене — какой у нее был характер, была ли она хорошенькой и сильно ли я любил ее, какого цвета у нее волосы, какого она роста, как я называл ее — Сьюзен, Сью или Сьюзи. Затем она спросила, кто из нас потребовал развода. Я признался Саре в своей связи с Агатой Хеммингс, которую любил всю жизнь, так я, по крайней мере, думал в то время…
— Вы любили ее больше, чем Сьюзен? — спросила Сара.
— Я считал, что да.
— Но это не так?
