С фонариком в руке я проделал обратный путь по коридору, чтоб выяснить, не осталось ли на полу капель крови. Мне повезло: я заметил только одно пятнышко. Я принес из кухни тряпку и тщательно вытер пол. Потом вымыл внутри холодильник, прополоскал тряпку и спрятал ее в кастрюлю. «Надо будет утром избавиться от нее», – сказал я себе.
Закрыв дверцу холодильника, я приступил к следующему этапу: к расстановке бутылок на прежнее место. Теперь я чувствовал себя гораздо лучше. Три четверти работы были позади. Оставалось только выстрелить в окно, закрыть его и выбежать из комнаты раньше, чем в нее ворвется Льюис. Я убеждал себя, что в силах довести задуманное до конца. Я ставил на место последнюю бутылку, когда услышал звук, от которого у меня замерло сердце. Это был громкий скрип половицы. На этот раз я не ошибся. И мне не почудилось, что перила лестницы тоже треснули.
Стремглав бросившись к выключателю, я погасил свет, открыл кухонную дверь и стал всматриваться в темноту. Никогда раньше в жизни мне не доводилось испытывать большего страха, чем сейчас. Затаившись, я прислушивался и ждал. Темноту резанула вспышка света на лестнице, как будто кто-то включил фонарик, чтобы осветить себе дорогу. Я понял: это Льюис крадется вниз. Моя рука нащупала в кармане револьвер, и я зажал его в своей ладони. Действуя чисто интуитивно, я закрыл дверь, повернул выключатель и зажег в кухне свет, зная, что он будет виден в коридоре, и решив, что дальнейшие мои шаги будут зависеть от поведения полицейского. Как поступит Льюис? Войдет, чтобы узнать, что здесь происходит? Или минует кухню и выйдет на улицу, чтобы заглянуть сюда через окно? Тишина в коридоре действовала мне на нервы. Скрипнула ступенька лестницы. Я понял, что сержант еще спускается. Дойдет, следовательно, до кухни только через пару минут, которые даны мне, видно, опять судьбой, как и тогда в бараке.
Я приоткрыл дверь из кухни в кладовую и взял одну из бутылок. Рядом с этой дверью находилась за занавеской ниша, в которой стояли щетки, совки и прочая дребедень. Я спрятался за занавеской, сжимая в одной руке бутылку, а в другой – револьвер. Я смотрел в щелку между стенкой и тканью. Вот приоткрылась дверь – и Льюис появился на пороге. Меня поразило, что он полностью одет. В руке у него был специальный полицейский пистолет 38-го калибра. Я продолжал наблюдать за сержантом. Он не спешил входить. Наклонившись вперед, он с силой толкнул дверь, так что она стукнулась о стенку. Хорошо, что я не встал там, иначе она бы прищемила меня и я сразу был бы обнаружен. Льюис оглядел комнату, взгляд его остановился на двери в кладовую, потом он перевел его на дверь, выходящую во двор. Полицейский подошел к ней, дернул ручку и обнаружил, что дверь по-прежнему заперта. Тогда он снова повернулся лицом к двери кладовой:
– Дестер, выходи с поднятыми руками! – скомандовал Льюис.
Я стоял ни жив ни мертв.
– Выходи, я знаю, что ты там! – повторил сержант.
Он подождал еще несколько секунд, потом подошел к двери кладовой и толкнул ее ногой. В этот момент он повернулся ко мне спиной. Я раздвинул занавески и швырнул бутылку через голову полицейского в противоположную от себя сторону. Бутылка со звоном разлетелась, обдав пол и стену осколками стекла и каплями виски. Льюис оцепенел от неожиданности. Воспользовавшись этим, я шагнул вперед и ударил его рукояткой револьвера по голове. Детектив застонал и опустился на пол. Я отступил к стене, меня била дрожь. Льюис не видел меня, это ясно. Не зная, как долго он будет без сознания, я схватил его под мышки, отволок в кладовую и запер дверь, чтоб иметь в запасе достаточно времени для завершения своего плана.
Я вернулся в кабинет, достал из шкафа небольшой электрический камин, включил его и поставил около трупа. Этим я хотел ускорить процесс оттаивания тела Дестера и немного высушить его одежду. Проверил я и свои пижаму и халат. И хорошо, что это сделал. На брюках и на халате были пятна крови. Поднявшись в свою комнату, я переоделся, а грязные вещи спрятал под матрац. Затем я снова вернулся в кабинет и исследовал тело Дестера. Кровь, вытекая из раны, образовала вокруг его головы красный ореол. Я дотронулся до лица покойного, оно было теплым, мускулы расслабились. Все было так, как в роковой день самоубийства продюсера. Оставался только последний штрих, который приведет или к моему концу, или к забвению сделанного и пережитого в этом жутком доме.
Грохот выстрела и вспышка меня так напугали, что я чуть не выронил револьвер из рук. Теперь в моем распоряжении оставалось очень мало времени до звонка Мэриан. Я положил револьвер рядом с Дестером, запер окно и побежал в гардеробную, где проделал обратную этой операцию: оставил окно приоткрытым. Затем я снова помчался наверх, чтоб снять перчатки и спрятать их под матрацем. И вот, когда я спускался вниз по лестнице, я услышал телефонный звонок. «Наверное, это Мэриан», – подумал я, вошел в кабинет и взял трубку.
– Глин? Что случилось? – взволнованно спросила мисс Темпл. – У вас стреляли?
– Да. Оставайся у себя. Это Дестер застрелился. Нужно вызвать полицию. Льюис куда-то исчез…
– Но Глин…
– Повесь трубку. Мне нужно позвонить, – сказал я, нажав на рычаг.
Я выключил камин и спрятал его в шкаф. Обвел взглядом комнату, чтобы убедиться, что не оставил никакой улики. Взглянув на предсмертную записку, я придвинул ногой револьвер ближе к телу Дестера.
Я сидел в гостиной, курил сигарету и рассеянно слушал шум дождя за окном. Мэриан дремала, свернувшись на диванчике. Около двери, спиной к нам, стоял полицейский с бычьей шеей. Часы на камине показывали 3.30. Остальная часть дома кишела полицейскими. Детективы входили и выходили из кабинета Дестера, два репортера спорили с сержантом, который не хотел пускать их в гостиную.
Через пять минут после моего звонка в полицию машина с сиреной подъехала к дому, а через десять минут появился Бромвич с бригадой помощников. Меньше чем через пять минут они нашли Льюиса. Бромвич спросил меня о том, что произошло. Я рассказал ему, что услышал выстрел, спустился вниз и увидел мертвого Дестера. Позже обнаружил, что Льюис пропал. Вот и все, что я поведал лейтенанту.
– Ладно, посидите в гостиной, – сказал он. – Я после поговорю с вами.
Прежде всего я поднялся к себе и надел пиджак поверх пижамы, потом спустился в гостиную. К этому времени там уже находилась Мэриан, которая ничего не могла сообщить Бромвичу, кроме того, что услышала выстрел. Мы почти не говорили друг с другом. Мешал полицейский у дверей. Мэриан устроилась с ногами на диване и, закрыв глаза, то ли дремала, то ли пребывала в каком-то оцепенении. Ожидание было томительным, и мои нервы были натянуты до предела. Я видел, как появился в коридоре высокий костлявый мужчина, которому полицейский указал:
– Сюда, по коридору и налево, док.
Значит, этот костлявый субъект был тем человеком, который одним словом мог разрушить всю мою инсценировку. Мне страшно хотелось выпить, но я не решался сдвинуться с места. Мне оставалось только курить и ждать. В четыре часа приехала скорая помощь, и Льюиса вынесли на носилках. Я со страхом подумал, что, возможно, убил его.
– С сержантом все в порядке? – спросил я стража, стоящего у дверей.
– Да, если не считать того, что у него проломлен череп, – огрызнулся тот.
В 4.30 приехала вторая машина, наверное, из морга. Четверо мужчин вынесли из нее длинный черный ящик, похожий на гроб. Через полчаса та же четверка возвращалась назад, неся свой ящик на плечах и сгибаясь под его тяжестью. Наконец-то, после десятидневного пребывания в холодильнике, Дестер был на пути к месту последнего успокоения. Я отвернулся, но стук, с которым гроб был поставлен на пол машины, заставил меня вздрогнуть и похолодеть.
Лучи восходящего солнца уже начали пробиваться через жалюзи, когда в гостиную вошел Бромвич. Он держался самоуверенно.
– Вы, двое, можете отправляться спать. Вы понадобитесь мне только на следствии. Оно состоится, вероятно, дня через два. Простите, что пришлось держать вас здесь.
– Значит, мы вам больше не нужны? – спросил я удивленно и не веря своим ушам.
Лейтенант самодовольно усмехнулся.
– Все выяснено. Я же говорил Мэддаксу, как обстоит дело, но он не хотел меня слушать. А все было яснее ясного. Дестер не хотел ехать в санаторий, и супруги по дороге туда поссорились. При этом Дестер ударил жену и убил, после подкинул труп на лесную станцию. Затем он понял, что у него не хватит самообладания, чтобы разыграть до конца похищение, и выбрал наиболее легкий путь ухода из жизни. Вы читали его предсмертную записку?
Я кивнул.
– Значит, вам все известно. Он вернулся за револьвером и застрелился, поставив точку в конце этой истории.
Я никак не мог поверить в услышанное. Неужели лейтенант на все сто процентов убежден, что с Дестером случилось все так, а не иначе? Неужели у врача не появилось сомнений относительно времени смерти Дестера?
