Женщина, лежащая у меня на руках, вздохнула и зашевелилась. Я ненавидел ее так же, как преступник наручники. Драться я не мог. Бежать было слишком поздно. Мужчина держал правую руку в кармане своего льняного костюма, угрожая явно не одним кулаком.
— Ну, давай спускайся, шагай к берегу, — приказал он.
За моей спиной заглох мотор. Я увидел, как подплывает к причалу катер, как моряк с ничем не примечательным лицом отвернул руль и выпрыгнул на берег, держа в руке бакштов. На палубе сидел Килборн, светился благодушием. На его толстой шее висел бинокль, а на коленях примостилась двустволка.
Я отнес Мэвис вниз, к ее мужу.
В главной кабине яхты было мрачно и прохладно. Серенький свет раннего утра едва просачивался сквозь занавеси на иллюминаторах и, дрожа, пятнал мебель из красного дерева. Одну переборку почти всю закрыли фотографии, изображавшие утесы в Экепалко, на фоне которых проплывала яхта Килборна. Покрытый толстыми коврами, пол поглощал наши шаги, так что они были такими же беззвучными, как у гробовщиков. Килборн подошел к столу в центре салона, уселся сам, пригласил за стол и меня.
— Садитесь, мистер Арчер, садитесь. Вы позволите предложить вам завтрак?
Он попытался дружелюбно улыбнуться, но глаза и рот не справились с этой попыткой. Голос у Килборна оказался тоненьким, брюзжащим и расстроенным.
— Мне бы следовало быть более голодным, чем на самом деле, — я тоже попытался говорить дружелюбно.
— Ну, тогда если вы меня извините, я бы немножко перекусил сам. — Килборн взглянул на мужчину в льняном костюме, тот стоял спиной к люку, не выпуская из руки пистолет. — Меллиотс, скажи официанту, чтобы мне подали завтрак... И давайте прольем немного света на проблему. У меня до сих пор не было такой замечательной возможности взглянуть на ваше дружеское лицо. Меллиотс включил верхний свет, а потом удалился на палубу. Я подумал было вырваться отсюда, ринувшись за ним в люк, мускулы ног напряглись при одной этой мысли. Но без оружия это было совершенно безнадежным предприятием. И Мэвис лежала без сознания на койке, в этом салоне, а не где-то еще. Бежать от нее? Я не мог этого сделать, даже когда у меня была лучшая возможность. И потом, я находился там, куда хотел попасть, Килборн был тем человеком, с кем я должен был побеседовать.
Я снова повторил про себя: "Я нахожусь там, куда хотел попасть".
Если достаточно часто повторять эту фразу, в нее можно будет поверить.
Звонкий удар по столу заставил меня от нее отвлечься: Килборн водворил таким образом мой пистолет на полированную поверхность красного дерева.
— Надеюсь, мистер Арчер, вы простите мне эту демонстрацию оружия. Лично я неискоренимый пацифист, но я понимаю, что вы обладаете незаурядной физической силой. Надеюсь, вы не заставите нас применить эти смехотворные пистолеты. Насилие всегда расстраивает мое пищеварение.
— Вы счастливчик, — сказал я. — Не у каждого так получается, что убийства совершаются за него без него.
Меллиотс, который к тому времени вновь вернулся в салон, резко переступил с ноги на ногу. Глаза его угрожали. А еще более угрожал мне глаз его пистолета. Хотя в нем не было злобы.
— Пожалуйста, мистер Арчер. — Килборн поднял от стола свою безжизненно-белую руку, — так полицейский поднимает руку в привычном жесте:
— Вы не должны торопиться с выводами, прежде чем не узнаете всей правды. Правда намного проще, чем вы предполагаете, и вовсе не так ужасна. Признаю, что я сделал один-два вынужденных и легальных... м-м-м... выстрела, чтобы защитить свои интересы. Если человек не встанет на защиту собственных интересов, нечего ожидать, что это сделает за него кто-нибудь другой. Это одна из тех доморощенных истин, которым я выучился, когда был коммивояжером и занимался продажей автомобилей в Ипсиланти. Видите, я начинал c малого, а затем... м-м-м... поднялся. И я не собираюсь возвращаться к тому, с чего начал.
— Ваши воспоминания очаровали меня. Могу я сделать одно замечание?
— Пожалуйста. Мы питаем друг к другу взаимное недоверие, но между нами не стоит ничего, кроме недоверия. Попробуем быть по-настоящему откровенны друг с другом...
— Я буду с вами откровенен. Мне представляется, что вы наняли Ривиса для того, чтобы он убил старшую миссис Слокум, а потом наняли кого-то еще, чтобы тот убрал Ривиса. Коли все это так и есть, я не собираюсь позволить вам так легко ускользнуть.
— Но решение не зависит от вас, не правда ли?
Я заметил, что стол, прикрепленный к палубе, слегка дрожит. Где-то за кормой заработал двигатель, завертелась грохочущая лебедка. Винт повернулся, и вся яхта ожила.
— Похищение — не убийство, дело более легкое, — сказал я, но не стал продолжать, потому что вспомнил, что сам сделал с Ривисом. Страх и угрызения совести — такая смесь оказалась довольно горькой.
— Правильнее было бы сказать "достижение цели путем принуждения". — Килборн в первый раз улыбнулся по-настоящему, не размыкая губ. Как и всякий, кто занимался юридическим самообразованием, Килборн пекся о своей лексике. — Но давайте вернемся к вашим утверждениям. Вы правы даже меньше, чем наполовину. Я абсолютно никакого отношения не имею к смерти пожилой миссис Слокум. Риан сам разработал этот план и самостоятельно его осуществил.
— Но вы ему платили, и ее смерть была для вас выгодна.
— Вот именно. — Его пальцы сплелись, как спаривающиеся черви. — В конце концов вы поймете ситуацию. Будучи не виновным, я, однако, не мог допустить, чтобы Риана схватили и стали допрашивать. Я дал ему денег, чтобы он смог бежать. В этом отношении, признаю, меня можно счесть соучастником преступления. Если бы Риан предстал перед судом, меня волей-неволей тоже притянули бы...
— Так что вы должны были обеспечить его молчание...
— Пока районный прокурор не добился от него показаний... Совершенно верно. Видите, если судить беспристрастно, у нас общие взгляды.
— Есть один пункт, по поводу которого наши взгляды в корне расходятся. Вы не объяснили самого важного: почему Ривису понадобилось ее убивать. Во-первых, что он делал в Нопэл-Велли?
— Позвольте мне обозначить фон. — Килборн облокотился на стол, не разняв пальцев. Я никак не мог понять его стремления все мне объяснить, но пока оно оставалось в силе, надо попробовать им воспользоваться. — Риан работал на меня меньше года. Вам известно, он был моим шофером. Ну и... выполнил одно-два небольших моих поручения. — Пронзительные глаза при воспоминании о прошлом и о роли, которую в этом прошлом играл Риан, на какой-то миг сделались пустыми.
Наступила пауза. Не знаю, как Килборн, но я услышал, как его жена, скрытая в нише, в глубине салона, слабо застонала во сне.
"Прелестная американская чета", — заметил я про себя. Никаких сомнений у меня не осталось: Килборн нанял Пэта, чтобы тот занимался любовью с его женой.
— В начале этого года, — продолжал Килборн, — по многим причинам держать Риана в штате моего... домохозяйства стало неудобно. Но я все-таки не хотел окончательно порвать с ним. Конечно, у меня есть враги, и Риан мог бы стать их орудием против меня. Я побудил его начать работать в компании и обдумывал, как и где можно его использовать. Вы, вероятно, знаете — с покойной миссис Слокум меня связывали деловые отношения. Однако вам, должно быть, не известно, что еще до того, как предприятие сорвалось, я истратил около сотни тысяч долларов на исследование ее земель. Мне пришло в голову, что неплохо бы заиметь в ее доме своего представителя.
Ну... как частичную защиту моих капиталовложений. Если бы какая-нибудь другая компания, интересующаяся долиной, вздумала бы начать переговоры с миссис Слокум, это стало бы мне известно. Так что я позаботился, чтобы Риан стал шофером у Слокумов. Я и не предполагал, что он так серьезно воспримет возложенную на него обязанность.
Килборн поднял обе руки и ударил ладонями о стол. Тучное тело его колыхнулось.
— Вы должны были бы знать, что он человек не нормальный по части уважения к закону, способный на всякие беззакония.
— Вот чего я не знал. Я думал, что он совершенно... м-м-м... безвреден. Не поймите меня неправильно. Я не притворяюсь, что полностью неповинен. В моральном плане я несу ответственность за ее смерть... Да, несу. Правда, было одно обстоятельство... как-то я размышлял вслух в присутствии Риана о том, что будет хорошо, если она умерла бы. Риан знал, что ее присутствие на жизненной сцене приносит мне убыток в сотню долларов в день.
— Зачем вдаваться в такие подробности? Он работал на вас. Вы хотели, чтобы ее убили. И он убил ее.
— Но я не подстрекал его к убийству. Никогда! Если бы я замышлял убийство, Риан был бы последним из тех, кого я выбрал бы исполнителем. Он был трепач, и я не доверял ему.
В рассказанном Килборном был здравый смысл. Во всей его истории был здравый ужасный смысл. Против воли и против мысленно вынесенного мной приговора я поймал себя на том, что наполовину поверил ему.
