— Пока не поговорю с Мариной, ты, гондон, не услышишь и слова, — стиснув зубы, выдавил Винни, с вызовом глядя в морду Черепа.
Не сдерживая ярости, мясник принялся топтать свою жертву, целясь мокрыми ботинками в Димкину голову. Некоторое время бедняге удавалось уворачиваться от обрушивавшихся на него ударов, но мешали наручники. Лицо покрывалось ссадинами, превращаясь в кровавую маску, и от очередного удара Винни потерял сознание…
Очнулся он от выплеснутой в лицо и разъедающей свежие раны водки.
— Ладно, — прохрипел наклонившийся над заложником подонок. — Дам тебе твою телку, но учти, коснись чего, я сам раздавлю сучек, — и набрал номер…
* * *
…Запиликала трубочка Кинг-Конга. Пытаясь представить, какой тембр голоса мог быть у гориллообразного, Макарыч надавил кнопочку.
— Му-у! — промычал он, кося под
пьяного.
«И эти уклюкались», — подумал Череп, вспоминая оставленную в холодильнике початую бутылку «Абсолюта».
— Сволочь! — заорал он. — Уже наквасился, биндюжник! Упустишь телок — разорву! Дай ее…
— Му-у… — снова промычал Костров и, протягивая трубку Марине, зашептал: — Постарайся выудить как можно больше информации. Димке скажи, чтоб соглашался на все, иначе его грохнут, — и прижал ухо к обратной стороне мобильника.
— Да! — расстроенным голосом отозвалась Марина.
— Жить, прошмандовка, хочешь? — зашипел фиксатый. — Скажи своему мужику, чтоб не кочевряжился, а то пустим тебя по кругу, прежде чем удавим…
— Алло, Мариша, вы как? — раздался едва узнаваемый голос Винни.
— Димка, не волнуйся, здесь все свои, — перебивая мужа, зная, что долго общаться не придется, быстро заговорила женщина. — Ты где? Делай все, что они хотят…
— Не знаю… — успел выдавить заложник, прежде чем Череп выдернул трубку.
— Ты все сделала, как я сказал, сучка? — снова зашипел голос фиксатого. — Дай Кинг-Конга!..
— Му-у? — очередной раз изобразил корову Макарыч.
— Упустишь, падаль, убью, — пригрозил сутулый. — Понял.
— Угу… — уже по-обезьяньи отозвался Костров, досадуя, что так ничего нового, кроме того, что Винни жив, не узнал…
* * *
«Там все свои, — между тем радовался избитый Дима. — Как? Каким образом удалось освободить Марину? — задавал он себе вопросы. — Теперь надо выбраться самому, до общака беззубый все равно не доберется. Мудрый Леша догадается и будет ждать ублюдков…»
— Ну что, Винников, — прервав мысли пленника, захрипел фиксатый, — будешь говорить? Где ящеровский общак?
Делая вид сомневающегося мученика, Димыч молчал и только после того, как ублюдок несколько раз пихнул его ногой и угрожающе прошипел:
— Ну?.. Щас твоих сучек драть будут! — и взялся за мобильник, Винни как бы нехотя произнес:
— В сейфе, В подвале «Гермеса».
Череп поверил сразу и рассвирепел. Еще три часа назад он мог стать богачом, не явись туда инкассаторы, которых потом пристрелил Каравай. Теперь же возвращение в офис охранной фирмы граничило с самоубийством. Наверняка на месте преступления копошились мусора. Оглядев уже осоловевших от возлияний упырей, мясник решил перенести очередной захват «Гермеса» на следующую ночь.
«Если даже там будут дежурить ящеровские, за спинами Тихого и Винникова я прорвусь к бабулькам, пусть для этого придется положить всех, — думал несостоявшийся Бонапарт, еще не зная о скоротечной погибели большинства подонков. — Сейчас здесь делать нечего. Поеду вломлю Кинг-Конгу и, наконец, поставлю раком Винникову телку», — прикидывая, как будет ломать непокорную Марину, с вожделением размечтался ублюдок и беззубо, мерзко заулыбался.
— Стеречь, — приказал Череп наемнику, — и чтоб к завтрашнему вечеру все были трезвые! Упустите — замочу! — шипя, пригрозил он отморозкам.
— Шеф! Все будет нормально! — пьяно пообещал гранатометчик. Остальные упыри, пошатываясь, разбредались по подвалу, занимая места в углах и на лавках, не в силах справиться с навалившейся хмельной усталостью…
* * *
Скорбно скрипя, словно догадываясь, что участь хозяев предрешена, старая «копейка», в надрыве рассекая сыплющуюся с неба ледяную пыль, летела к центру города. Раздраженный ублюдок, на ходу набирая номера, тщетно пытался дозвониться до кого-нибудь из оставленных в засадах отморозков. Молчание мобильников его насторожило. Остановив авто у массивного старинного особняка, мясник, нетерпеливо прислушиваясь к злым импульсам собственного подленького сердечка, вглядывался в затемненные окна. Вспомнив непонятное мычание гориллообразного дольщика, он почувствовал опасность. Череп выбрался из авто и, приложив ухо к двери квартиры Винникова, прислушался. Гробовая тишина ему не понравилась, и он, вытащив волыну и нажав условным сигналом на звонок, проскользнул за шахту лифта…
Ожидающий вызванных на подстраховку двоих ящеровских пацанов Ма-карыч, пренебрегая предосторожностью, распахнул дверь и, обозревая пустынную площадку, тут же пожалел о проявленной беспечности. Костров успел отшатнуться, прежде чем Череп, увидевший его физиономию, нажал на курок. Вылетевшая из ствола пуля, раздирая Леркин спортивный костюм, обожгла плечо старикаши и впилась в толстую стену…
— Господь, видимо, за что-то обозлился на меня, подвергая второй раз за ночь смертельному испытанию, — бормотал раненый подскочившим к нему Рави-лю и Марине и в свойственной ему манере с сарказмом произнес: — Придется подать на него петицию в Организацию Объединенных Наций…
«Все кончено, — выскакивая из парадной, оценивал произошедшее Череп. — Наемник соврал, что замочил Кострова, я этому фуфлогонщику, приеду в подвал, яйца оторву. Какой подвал? Если ящеровские захватили Хряка и Кинг-Кон-га, то в подвал нельзя, подвал уже наверняка обложили. Это чудо, что я оттуда ушел. У ящеровских хватит сил обложить весь город, — плюхаясь в „копейку", рассуждал кровосос. — Надо ныкаться, это конец».
* * *
— Макарыч, ты как? — легко перенеся приятеля на диван, волновался скорчивший страдальческую рожу татарин. — Ты это как бы смотри, не сдохни… Может, типа «скорую» вызвать?..
— Нет! Придется вам с Мариной выступить в качестве врачей-общественников, — проговорил побелевший от боли старикаша. — Генералиссимуса из меня не вышло, обещай устроить похороны по первому разряду, но без отпевания в церкви. Последнее время я прихожу к мысли, что Бога нет, иначе он не позволил бы подвергать такому риску правильных пацанов, а также женщин и детей…
— Да что ты, Господь с тобой, — испугался неверующий во Всевышнего, а так же во все нечистые силы атеист Равиль, но опять перекрестился.
Марина уже принесла аптечку и, разорвав рукав поврежденной олимпийки, успокаивающе заявила:
— Xopoili делаться, Костров, от таких царапин не умирают.
Обрабатывая рану бывшего возлюбленного, зеленоглазая красавица наслаждалась прикосновениями к такому близкому в прошлом телу. Не удержавшись, Макарыч незаметно поглаживал упругое бедро прижавшейся к нему соблазнительной санитарки-общественницы, чувствуя непреодолимое желание ко все еще любимой женщине…
Марина не отстранилась…
Измученный бессонницей Строгов в страхе метался по собственной жилплощади, проклиная по очереди вся и всех. Прежде всего собственную глупость, приведшую его на грань безысходности, за которой четко представлялась колючая проволока на долгие годы. «Он сам попадется и меня сдаст», — думая о сумасшедшем приятеле и затеянной им авантюре, представлял картину более чем реального будущего VIP-подонок. Безмятежно храпящие в своих спальнях, неизвестно от кого зачатые оболтусы, стервозная теща и на старости лет явно вновь брюхатая костлявая жена подливали раздраженности в горящие от отчаяния мозги высокопоставленного прохиндея.
Стоящие в коридоре старинные маятниковые часы лениво и благородно пробили шесть раз. Попытавшись отвлечься от гнетущих мыслей, Олежек включил находящийся в комфортной гостиной телевизор.
— …Очередной раз подтверждая славу криминальной столицы России, — бодро вещала популярная ведущая. — Сегодня, примерно в 0.45 ночи совершен террористический акт. Неизвестными преступниками взорвана квартира кандидата в депутаты Законодательного собрания Кострова Андрея Дмитриевича. На месте события находится наш специальный корреспондент… — Известная дикторша исчезла с экрана, и в эфир пошла картинка многоэтажного дома с расколотыми окнами, постепенно фокусируясь на двух из них, обрамленных черной копотью.
— … В кустах обнаружен отстрелянный армейский гранатомет «Муха», — резким голосом вещал жизнерадостный репортер. — Самого кандидата в квартире не оказалось, но нам удалось взять интервью у одного из очевидцев происшествия.
В телевизоре высветилась небритая харя мужика, одетого в куртку, но без штанов. Белеющую нижнюю часть тела оператор засветил буквально на мгновение, переводя ракурс на лицо смущающегося от перспективы всероссийской известности ночного собеседника взорванного кандидата.
