Гориллы заломили Беллзу руки за спину и вытолкнули из лифта. Стенли поднял пистолет и показал, чтобы Гиббонс и Лоррейн тоже выходили. Будда вышел последним. Маленький император.
Гиббонс почувствовал, как Лоррейн снова вцепилась ему в руку, впившись ногтями в костяшки пальцев. Уставившись на что-то у стены, она еле сдерживалась, чтобы не закричать. Гиббонс проследил за ее взглядом и увидел покрашенную старой краской батарею под закрытым окном. Затем он заметил на полу рядом с батареей два блестящих предмета — короткую цепь, продетую под трубу и закрытую на висячий замок, и черную лаковую туфлю с бархатным бантиком спереди. Женскую.
— О Господи! — С исказившимся лицом Живчик бросился на Беллза. — Ты, сукин сын!
Один из горилл загородил ему дорогу, и Живчик в буквальном смысле слова отлетел от него. И прежде чем он успел предпринять вторую попытку, горилла надвинулся на него и заставил отказаться от этого намерения.
— Что ты сделал с моей сестрой? — завопил Живчик из-за плеча громилы.
— И с моим двоюродным братом? — добавила Лоррейн.
Беллз долго смотрел на батарею, затем обежал взглядом весь чердак. Пожал плечами:
— Не понимаю. — Он пытался сохранить хладнокровие, но Гиббонс видел, что на его виске проступила голубая жилка.
Будда подошел к Беллзу и уставился ему в лицо.
— Ну, давай рассказывай, Беллз.
Беллз снова опустил свои ящеричьи веки. Он был взбешен, но старался это скрыть.
— Говори, — проворчал Будда. — Расскажи мне все.
— Например? — спросил Беллз с вызывающим видом.
— Например, о фальшивых деньгах, которые ты пытался всучить мне сегодня утром. — Будда напоминал шип — короткий, твердый и острый.
Беллз секунду смотрел на него, затем перевел взгляд на Гиббонса и кивком показал на него.
— Не при нем. — Он мотнул головой в сторону выгороженной комнатки в дальнем углу чердака. — В туалете.
Маленькому императору эта идея явно не понравилась.
— Дом, — позвал он одного из громил и кивнул в сторону туалета: — Пойди проверь.
Сердце Гиббонса замерло. Что, если Джина и Тоцци живы? Что, если им удалось освободиться и они прячутся в туалете? Даже если у Тоцци есть пистолет, этих друзей слишком много. Но у Тоцци хватит ума вступить в схватку со всеми. Дерьмо.
Большой Дом протянул руку за спину и вытащил большой матово-чёрный автоматический пистолет. Девятимиллиметровый, подумал Гиббонс, с большой обоймой на четырнадцать или пятнадцать патронов. Большой Дом двинулся в сторону туалета, держа перед собой пистолет, будто разведчик в джунглях. Дойдя до двери, он остановился и прислушался.
Гиббонс сжал кулаки. Лоррейн вцепилась ему в руку.
Внезапно Большой Дом распахнул дверь и ворвался в туалет, поводя вокруг пистолетом. Потом он вошел внутрь, закрыл за собой дверь, почти сразу же вышел и кивнул боссу:
— Все в порядке, мистер Станционе.
Гиббонс перевел дыхание. Лоррейн ослабила хватку.
Но облегчение длилось недолго. Если Тоцци и Джины там нет, где же они? Он бросил взгляд на клеенку, разостланную на полу между зеленым диваном и кухонным разделочным столиком.
По приказу Будды гориллы отпустили Беллза, и Дом под дулом пистолета провел его в туалет. За ними с важным видом, засунув руки в карманы, прошествовал маленький император. Полы его пальто из верблюжьей шерсти развевались при ходьбе.
Как только дверь в туалет закрылась, Лоррейн прорвало:
— Стенли, где они? Что он с ними сделал? Скажи мне. Пожалуйста, Стенли.
Сочувственно глядя на нее, Стенли пожал плечами:
— Не знаю, миссис Гиббонс. И хотел бы что-нибудь вам сказать, да не знаю.
— Но, Стенли, ты работал с ним. Ты должен знать...
Стенли только покачал головой и пожал плечами:
— Простите, миссис Гиббонс.
Тут встрял Живчик:
— Слушай, Стенли, а как насчет...
— Эй! -раздался крик из туалета. Потом послышалось звяканье и звук удара. Затем погас свет, и комната погрузилась во тьму.
— Никому не двигаться! — закричал Стенли.
— Какого черта?
— Что случилось со светом?
— Мистер Станционе? С вами все в порядке? Все в порядке?
Гориллы запаниковали. Гиббонс слышал, как они сновали в темноте.
— Я сказал, не двигаться! Никому! — снова закричал Стенли.
Раздались два выстрела, и вспышки на секунду осветили комнату, но стреляли от лифта. Гиббонс схватил Лоррейн и бросил ее на пол, прижав сверху своим телом. Господи!
— Делайте, что вам сказали. Не двигайтесь. — Это был голос Беллза, и доносился он со стороны лифта. Затвор со стуком опустился, и мотор лифта заработал.
Еще две вспышки осветили тьму, и выстрелы отдались в ушах Гиббонса. Он прижался грудью к спине Лоррейн, заставляя ее распластаться на полу.
— И никаких глупостей, — бесстрастно предупредил Беллз и пропел: — «Или хочешь превратиться в свинью?»
Лифт со скрежетом пополз вниз, и Беллз снова выстрелил, удерживая всех на месте. Лифт опускался настолько медленно, что трудно было определить, может ли Беллз еще попасть в кого-либо из оставшихся наверху, но Гиббонс не хотел рисковать, ведь здесь была Лоррейн.
Прошло двадцать секунд, гориллы ожили и, спотыкаясь на клеенке и чертыхаясь, кинулись к туалету.
— Мистер Станционе? Мистер Станционе? С вами все в порядке?
Гиббонс услышал, как один из них стукнул в дверь туалета, затем послышались новые ругательства.
— Что случилось? — откуда-то сзади закричал Стенли.
— Господи Иисусе! — выдохнул Живчик. — Боже мой!
— Гиббонс? — Лоррейн трясло.
— Не вставай. — Гиббонс поднялся на ноги, но стоял, согнувшись, держа руку на бедре Лоррейн.
Тут снова замерцали лампы дневного освещения, и Гиббонс зажмурился от внезапного яркого света.
— Что случилось? — закричал Стенли, подбегая к туалету.
Гиббонс последовал за ним.
— Святой Боже! — Челюсть Стенли отвалилась, когда он заглянул внутрь.
Гиббонс бросил взгляд через его плечо. Гориллы столпились вокруг маленького императора-обезьянки, который, согнувшись пополам, корчился, обхватив голову руками. Две половинки разбитой фаянсовой крышки от унитаза валялись на полу. Большой Дом сидел неподвижно, с вытянутыми ногами, пятки вместе, его голова упала на грудь, а из основания шеи торчал нож. Прямо в спинной нерв, подумал Гиббонс. С хирургической точностью. Распределительная коробка на стене над головой Большого Дома была открыта.
Нетрудно было представить, что тут произошло. Беллз застал их обоих врасплох. Должно быть, он схватил пистолет Большого Дома и отключил ток. От его способности действовать в темноте мороз пробирал по коже.
Внезапно испугавшись за Лоррейн, Гиббонс обернулся к ней, но замер, увидев, что она стоит там, где он ее оставил, и смотрит на Живчика, который еле сдерживал слезы. Они представляли собой олицетворение скорби и печали, родственники жертв, застывшие от разрывающей сердце боли, поверившие наконец в то, во что так долго отказывались верить. Гиббонс почувствовал тяжесть в груди, колени его подгибались от горя — он переживал за Лоррейн. И за Тоцци.
Движущийся со скоростью черепахи лифт наконец перестал скрипеть и стонать. Звук открывающегося деревянного затвора эхом разнесся в пустой шахте. Как послание из ада. Дьявол вырвался на волю.
9.03 вечера
Просто не верится, что он оказался настолько глуп.
— Сюда, — сказала Джина.
В аллее было темно, и она прихрамывала, потому что потеряла одну туфлю, а земля была холодной и неровной. Бежать по булыжнику, когда одна нога разута, нелегко, но Джина не жаловалась. Она не жаловалась даже тогда, когда, пробежав полдороги к своему дому на другом конце Хобокена, Тоцци вдруг вспомнил, что у него нет ключей. Он никогда не носил при себе ничего, что могло бы выдать его, когда он был на задании. Ключи лежали в багажнике его машины, припаркованной у дома Живчика в Байонне. Как он мог забыть об этом! Идиот.
Теперь они снова направлялись к центру города, к складу универмага «Мэйси», где хранились платформы для парада. Идея принадлежала Джине. Она сказала, что они смогут спрятаться там. Но Тоцци не понравилась мысль снова возвращаться в город, к Колокольне.
— Давай пойдем прямо в полицейский участок, — предложил он.
— Это еще дальше, чем твоя квартира, — задыхаясь, проговорила Джина и потянула за цепь от наручников. — Склад ближе. Мы позвоним в полицию оттуда. — На бегу она все время тихонько икала от страха.
Пять минут спустя они выбежали из аллеи на Четырнадцатую улицу, где у светофора стояло несколько машин. Тоцци придержал было Джину, всматриваясь в лица людей на передних сиденьях, нет ли среди них Беллза, но та бросилась через дорогу, в ужасе оттого, что они оказались на открытом месте. На той стороне улицы на углу находилась работающая всю ночь заправочная станция, одна из современных станций, в которых нет ничего, кроме будки заправщика. Весь угол улицы был залит светом ламп дневного освещения.
