Я сказал:
— Теперь вы должны вызвать полицию.
Он немного помолчал, а потом произнес:
— Думаю, вы правы. Не поможете отнести ее в дом?
Я помог. Потом позвонил в полицию Санта-Барбары, сказал им, что утонула женщина и мы нашли ее тело. Я оставил Джека Росситера дрожать в своих мокрых плавках рядом с закрытым одеялом телом его жены и во второй раз поехал обратно в Голливуд.
* * *
Милисент Дрин была в своей квартире в парке Вилшайер. Когда я был здесь после обеда, на буфете стоял почти полный графин со «Скотчем». В десять часов вечера он стоял на коктейльном столике рядом с креслом и был почти пуст. Ее лицо и тело как бы обмякли. И я подумал: неужели каждый вечер она так стареет и каждое утро благодаря силе воли опять становится молодой?
— Я думала, что вы уехали в Санта-Барбару. Собиралась лечь спать.
— Я был там. Джек звонил вам?
— Нет. — Она посмотрела на меня своими зелеными глазами, которые вдруг оживились и заблестели. — Вы нашли ее? — спросила она.
— Джек нашел ее в море. Она утонула.
— Этого я и боялась. — Но в ее голосе чувствовалось облегчение. Как будто бы могло произойти что-то более страшное. Теперь она, по крайней мере, не утратила своей репутации, не приобрела новых врагов в ежедневной борьбе за свое существование в самом конкурентном городе мира.
— Вы наняли меня, чтобы я нашел ее. Она нашлась, хотя нашел ее не я, так что моя работа закончилась, если, конечно, вы не хотите, чтобы я узнал, кто утопил ее.
— Что вы этим хотите сказать?
— То, что сказал. Возможно, это не несчастный случай. А может быть, кто-то стоял на берегу и видел, как она тонула.
В течение всего дня я вел себя так, что у нее было достаточно оснований, чтобы разозлиться на меня. Но только теперь она разозлилась.
— Вы получили сто долларов, ничего не сделав. Вам этого мало? Вы хотите еще заработать?
— Я узнал одну вещь. Юна вчера была не одна.
— Кто с ней был? — Она встала и начала быстро ходить взад и вперед по ковру. И ее тело постепенно становилось крепким, осанка исправлялась. К ней возвращалась молодость и сила. Она буквально возродилась у меня на глазах.
— Невидимка, — ответил я. — Мой таинственный партнер по игре в теннис.
Она все еще не называла его имени, будучи как бы служительницей культа, которой было запрещено произносить тайное слово. Вдруг она резко сказала:
— Если моя дочь была убита, я хочу знать, кто это сделал. Мне все равно, кто он такой. Но если вы будете водить меня за нос, доставите кучу неприятностей, но не найдете убийцу, я вышвырну вас из Южной Калифорнии. Уверяю, это я в состоянии сделать.
Ее глаза блестели, она тяжело дышала, грудь вздымалась. Чувства были искренними. Мне она нравилась в эти минуты. Я ушел. И вместо того, чтобы доставить ей неприятности, навлек неприятности на себя.
* * *
Я нашел телефон-автомат на Вилшайер и убедился в том, что уже знал. Номер телефона Терри Невилла в телефонном справочнике не значился. Я позвонил знакомой девушке, которая снабжала сплетнями журналиста, пишущего о кино, и узнал, что Невилл живет в Беверли-Хиллз, но вечера часто проводит в городе. В это время он обычно бывает в ресторанах «Рональде» или «Чейзенс», а потом отправляется в «Сайро». Я отправился в «Рональде», потому что это ближе, и Терри Невилл оказался там. Он сидел в кабинке для двоих в длинной, низкой и задымленной комнате, ел копченую семгу и пил крепкий портер. Напротив него сидел остролицый, похожий на терьера человек, вероятно, его менеджер, который пил молоко. Некоторые голливудские актеры проводят много времени со своими менеджерами, потому что у них общие интересы.
Я обошел старшего официанта и подошел к столику Невилла. Он увидел меня и поднялся со стула, говоря:
— Я предупреждал вас сегодня днем. Если не уберетесь отсюда, я вызову полицию.
Ответил я спокойно:
— Я вроде бы сам полиция. Юна мертва. — Он ничего мне не сказал на это, и я продолжал: — Здесь неподходящее место для разговора. Давайте выйдем на минутку. У меня есть кое-что сообщить вам.
— Говорите, что вы полицейский? — вмешался узколицый. — Покажите удостоверение. Не обращайте на него внимание, Терри.
— Я частный детектив. Расследую гибель Юны Росситер. Давайте выйдем, джентльмены.
— Мы пойдем к машине, — сказал Терри ровным голосом. — Пошли, Эд, — обратился он к терьеру.
Это был не зеленый «крайслер» с открывающимся верхом, а черный лимузин марки «паккард» с шофером в форме. Когда мы подошли, он вылез из машины и открыл дверцу. Это был здоровый, видавший виды парень.
— Не думаю, что мне стоит садиться в машину. Я лучше слышу стоя и всегда стою на концертах и на исповеди.
— Вам нечего будет слушать, — ответил мне Эд.
На стоянке не было людей, она находилась далеко от дороги, и я забыл, что шофера не следует выпускать из виду. Он ударил меня, и я почувствовал резкую боль в голове. Второй удар — и глаза мои закрутились в глазницах, я согнулся. Двое мужчин, двигавшихся в лабиринте огней, взяли меня под руки и бросили в машину. Я был почти без сознания, но понимал, что нахожусь в большом черном лимузине с включенным мотором и опущенными шторками.
Хотя после таких ударов долго болит затылок, их эффект длится недолго. Через две-три минуты я пришел в себя и услышал голос Эда:
— Мы вообще не любим причинять людям боль и не будем больше бить. Но вы должны понять, как там вас зовут...
— Сашер-Масок, — сказал я.
— Остроумный парень, — заметил Эд. — Но иногда такие ребята бывают слишком остроумными, и это вредит им. Вы должны понять, что не можете просто надоедать людям, особенно таким известным, как Невилл.
Терри Невилл сидел в дальнем углу на заднем сиденье и казался взволнованным. Эд — между ними. Машина куда-то ехала, и я видел поверх сгорбленных плеч шофера, склонившегося над рулем, пробегавшие мимо огни. Окна у заднего сиденья машины были зашторены.
— Мистер Невилл должен был бы держаться подальше от дел, которые я веду. А пока выпустите меня из машины, или же вы будете арестованы за то, что похитили меня.
Эд засмеялся, но не очень весело.
— Вы, видимо, не понимаете, что с вами происходит. Мы везем вас в полицию. Мистер Невилл и я собираемся обвинить вас в шантаже.
— Мистер Невилл очень смелый человек, — ответил я. — Тем более, что его видели покидающим дом Юны Сэнд вскоре после того, как ее убили. И ехал он очень быстро на зеленой машине с открывающимся верхом.
— Боже мой, Эд! Вы впутываете меня в ужасную грязь. И даже не понимаете, в какое ужасное положение меня ставите. — Голос Терри Невилла дрожал. Он был близок к истерике.
— Господи, неужели вы боитесь этого подонка? — гавкнул терьерообразный Эд.
— Не вмешивайтесь, Эд, в это ужасное дело. Вы не знаете, что нужно делать. Я должен поговорить с этим человеком. Выйдите из машины.
Он нагнулся, чтобы взять переговорное устройство и дать распоряжение шоферу. Эд положил ему руку на плечо.
— Действуйте, как хотите, Эд. Но я считаю, что поступаю правильно. А вы все испортили.
— Куда мы едем? — спросил я, подозревая, что едем в Беверли-Хиллз, где полиция знает, кто платит ей зарплату.
Невилл сказал в переговорное устройство:
— Сверните на боковую улицу и паркуйтесь. А потом прогуляйтесь вокруг квартала.
— Вот так-то лучше, — сказал я, когда машина остановилась.
Терри Невилл выглядел испуганным. Эд же казался мрачным и обеспокоенным. Не знаю почему, но я был в благодушном настроении.
— Раскалывайтесь, — предложил я Терри Невиллу. — Вы убили девушку? Или она утонула случайно, а вы убежали, чтобы не быть замешанным в этом деле? Или же вы придумали более удачное объяснение?
— Скажу вам правду. Я не убивал ее. Даже не знал, что она мертва. Но я был там вчера во второй половине дня. Мы вместе загорали на плоту, когда над нами появился самолет. Он летал очень низко, и я уехал, потому что не хотел, чтобы нас с ней видели.
— Вы хотите сказать, что на плоту вы не только загорали?
— Вы правы. Этот самолет вначале летел на большой высоте, потом сделал круг и спустился очень низко. Я подумал, что летчик узнал меня и хочет нас сфотографировать или что-то в этом роде.
— А что это был за самолет?
— Не знаю. Кажется, военный самолет, истребитель. Это был одноместный самолет голубого цвета. Я не разбираюсь в военных самолетах.
— А как вела себя Юна Сэнд, когда вы собрались уходить?
— Не знаю. Я поплыл к берегу, оделся, сел в машину и уехал. Но с ней было все в порядке, когда я ее оставил. Было бы ужасно, если бы я оказался втянутым в это дело, мистер...
— Арчер.
— Мистер Арчер, извините нас, если мы причинили вам боль. Я бы хотел как-то возместить ущерб... — Он вынул бумажник.
Его ровный невыразительный хныкающий тон наводил на меня скуку. И его бумажник тоже. Мне вообще стало скучно.
— Я вовсе не собираюсь портить вашу блестящую карьеру, мистер Невилл. Хотел бы немного испортить вашу прекрасную физиономию, но с этим можно подождать. Пока у меня не будет данных, указывающих на то, что вы лжете, я буду молчать. А тем временем посмотрим, что скажет судебно-медицинский эксперт.
