А вот Костя (он так и попросил себя называть) был убежден в невиновности товарища. Видно было, что на эту тему в лаборатории уже много говорено.
– Если Саня утверждает, что не виноват, – значит, так оно и есть! – сказал «компьютерный бог» треста. – Надо его знать, он – человек повышенной честности, я бы даже сказал, патологической. Соврать никак не может, даже если это необходимо!
– А разве врать необходимо? – спросил Гуров, просто чтобы расшевелить собеседника.
– Если бы люди не могли врать, – наставительно произнес Костя, – наша цивилизация была бы невозможна. По крайней мере, в том виде, в каком мы ее знаем. Что, разве я не прав?
– Может, и так, – пожал плечами Гуров. – Но это все философия, а у нас уголовное дело. И в этом деле все показания Александра опровергаются.
– Вот я и говорю: надо ему признаться, и сразу легче будет, – подал голос Воробьев. – Врать он не умеет, вот и не надо.
– Не в чем ему признаваться! – гневно ответил Костя. – Правда на его стороне! Недаром вот вас прислали разобраться. Ведь разберетесь?
– Я надеюсь, – ответил Гуров.
Выйдя из лаборатории, он успел спуститься на два лестничных марша, когда услышал сзади возглас:
– Товарищ майор! Или генерал, я не знаю. Подождите!
Это был Костя.
– Вообще-то полковник, – заметил Гуров, – но все равно слушаю.
– Мне там неудобно было сказать, – отвел Гурова в угол коридора Костя, – но есть кое-что, что вам надо знать. Вам не говорили о претензиях смежников? Ну, что нефть у нас из трубы куда-то исчезает?
– Нехватка нефти… – начал вспоминать Гуров. – Где-то я об этом слышал. Ах да, ваш начальник, Переверзев, говорил. А что?
– Переверзев? Очень интересно! А он говорил, что Саня ему по этому поводу докладную записку подавал?
– Нет, наоборот, он представил все по-другому: что это он вызывал Александра, требовал найти причину и место утечки, а тот не мог.
– Врет все главный инженер! – твердо заявил Костя. – Саня последние два месяца только и говорил, что о пропавшей нефти. Его это очень волновало. Он был убежден, что кто-то ворует нефть прямо у нас под носом, из трубопровода, только не мог понять, кто и как это делает. Он к Переверзеву три раза на прием ходил, требовал, чтобы тот создал группу, которая занялась бы этим вопросом, и чтобы написал заявление в прокуратуру. А тот ничего этого делать не стал.
– Значит, Александр вам об этом рассказывал?
– Конечно! У него от меня секретов не было! Он просил меня сделать кое-какие расчеты…
– Какие?
– Понимаете, – почти перешел на шепот Костя, – он просил рассчитать, за какое время можно выкачать то или другое количество нефти на компрессорной станции. Он подозревал, что воруют прямо там, наши собственные работники.
– Но там же наверняка должны быть контрольные приборы, какая-то сигнализация…
– Конечно, есть! Он сам за эти контрольные приборы и отвечает. Все данные выводятся прямо на центральный компьютер, который стоит у директора в кабинете. Саша просил меня подумать, как можно обмануть электронику, чтобы она ничего не показывала.
– И что, вы нашли такой способ? – поинтересовался Гуров.
– Штук шесть! – с гордостью сообщил Костя. – Электронику обмануть всегда можно. Он как раз хотел проверить мои предположения, и тут его и посадили. Я уверен: это все Переверзев организовал! Потому что Саня ему мешал!
– Интересная версия! – похвалил Гуров компьютерщика. – Вполне проверяемая. Что ж, займусь и ею тоже, спасибо.
– Вы ведь Саню увидите? – спросил Костя.
– Уже завтра.
– Передайте от меня, чтобы держался!
– Обязательно! – пообещал Гуров и направился к выходу.
Полученную информацию требовалось внимательно осмыслить. Если в тресте действительно происходили хищения нефти и Александр их обнаружил, это могло побудить расхитителей организовать против него фальшивое дело. Но были ли это действительно хищения или утечка из старых прохудившихся труб, как говорил главный инженер? И о каких объемах нефти идет речь? Если пропажи измеряются сотнями тонн, то это уже миллионы рублей, а если речь идет о тысячах тонн… «Жаль, я не спросил Костю, сколько нефти у них пропало, – посетовал полковник. – Но ничего, завтра увижусь с Александром, у него самого спрошу».
Размышляя об этом, Гуров глубоко задумался и не заметил, что двинулся не в центр, в сторону адвокатской конторы (он запланировал в этот день встретиться еще и с адвокатом Атамбаева-младшего), а вниз по улице, в сторону набережной. Не заметил и того, что за ним уже некоторое время идет какая-то женщина. Однако многолетняя милицейская привычка взяла свое, и Гуров осознал, что стал объектом чьего-то пристального внимания.
Надо было установить, кто им так интересуется. Он покрутил головой и направился к свободной скамье. К его удивлению, женщина шагнула за ним. Его удивление возросло, когда он узнал преследовательницу: это была сослуживица Александра и Кости, девушка из лаборатории.
– Мне надо с вами поговорить, – заявила она.
– Давайте поговорим, – согласился Гуров. – А почему здесь, а не в лаборатории?
– Сейчас поймете, – пообещала его собеседница. – Дело в том, что в ту ночь Саша был со мной.
Эти слова заставили Гурова взглянуть на женщину повнимательней. Он понял, что там, в лаборатории, ошибся, приняв ее за совсем юное создание, – его собеседнице было уже под тридцать, но при этом она хорошо выглядела. Вот только тревога, прятавшаяся на дне глаз, составляла контраст с ее благополучным в целом видом.
– Да, это интересно, – сказал сыщик. – Вижу, нам есть о чем поговорить. Садитесь и для начала представьтесь, а то я даже не знаю, как вас зовут.
– Зовут меня Катя, – начала его собеседница. – А фамилия… фамилия у меня Переверзева. Да, я жена Алексея Переверзева, и в этом все дело.
– Вот оно как… – протянул Гуров. – Что ж, рассказывайте.
– Мы с Сашей учились на одном курсе, – начала свой рассказ Катя. – Он тогда на меня очень заглядывался. Ну, я тоже была не против: парень красивый, веселый, смелый – горными лыжами занимался. На третьем курсе перед зимними каникулами он немного подзаработал, и мы съездили в Баксан, он учил меня кататься… В общем, наши отношения развивались, и мы оба считали, что это серьезно. Но на следующий год я попала на практику сюда, в трест, познакомилась с Алексеем… Надо сказать, он меня поразил. Пригласил съездить – знаете куда?
– В Рио-де-Жанейро, что ли? – предположил Гуров.
– Почти. На Мальдивские острова, представляете? Если бы не он, я бы в жизни туда не попала! А потом Париж, Рим… Это был совсем другой уровень! Не то что нищий Баксан, где мы с Шуриком жили в какой-то хибаре. В общем, я купилась. Уже через два месяца мы сыграли свадьбу и укатили в путешествие: Таиланд, Китай, Япония…
– Звучит красиво, – согласился Гуров. – И все эти чудеса – на зарплату главного инженера?
– Почему только на зарплату? У Леши есть акции нашего треста… и не только… Я не вникала, но знаю, что зарплата в нашем бюджете играет не самую важную роль.
– Но если так, если ваш муж богатый человек, тогда зачем ходить на службу, переживать всякие неприятности?
– Не знаю, – пожала плечами Катя. – Я же вам говорю: я не вникала. Он и меня в эту лабораторию устроил, хотя какая там зарплата? Так, на сигареты хватает… Ну, что, вы про Шурика будете слушать или вам неинтересно?
– Очень интересно! – заверил ее Гуров. – Я внимательно слушаю.
– Так вот, – продолжила Катя. – Мы с Лешей поженились, и Шурик остался ни с чем. Он, надо сказать, сильно переживал. Пытался со мной объясниться, вернуть… Но как вернешь? В общем, мы расстались. К тому же Алексея вскоре после этого перевели в Тюмень, потом послали в наше представительство на Украину. Так что с Сашей мы не виделись четыре… нет, пять лет. В прошлом году Леша вернулся в свой трест – а Саша к тому времени здесь уже работал. И я оказалась с ним в одной лаборатории, представляете?
– Возобновление отношений между вами было неизбежно, – заключил Гуров.
– Нет, ничего неизбежного тут не было, – не согласилась Катя. – Но к тому времени выяснилось, что Алексей – человек, в общем, скучный, кроме охоты и карт, ничем по-настоящему не интересуется. Даже в кино его не вытащишь, а уж о театре и речи нет. С Шуриком мы, бывало, могли часами говорить обо всем на свете. И я, конечно, что называется, почувствовала разницу. Ну, и потом… У нас не было детей. Я заставила его пройти обследование, и выяснилось, что дело в нем: ему надо проходить разные процедуры, чтобы стимулировать… ну, понимаете? А он не захотел. Даже обрадовался: нет детей – и не надо. Это для меня было сильным ударом. В общем… Мы с Сашей объяснились, поговорили по душам… и стали встречаться.
– Переверзев не знал о ваших встречах?
– Думаю, нет, – покачала головой Катя. – По крайней мере, мы старались маскироваться как только могли. Что нам облегчало жизнь, так это его разъездная работа. Его же никогда на месте нет, все время на трассе. А где именно – кто будет проверять? Вот в его «Ниве» мы и встречались… Иногда останавливались в каком-нибудь мотеле, но редко – дорого там, да и внимание привлекает.
