Два ряда тяжелых пустых стульев смотрели друг на друга через полоску желто-коричневого ковра. В глубине, за деревянной стойкой, виднелся массивный стол. За столом в полумраке сидел лысый человек с закрытыми глазами и мирно сомкнутыми на крышке стола мягкими коричневыми руками. Он, казалось, крепко спал. Обвислый подбородок уютно устроился на галстуке, чистые руки с маникюром на розовых ногтях неподвижны. Старомодный галстук с широкими концами выглядел так, будто его повязали году в 1880. Зеленый камень на галстучной заколке был все же поменьше яблока. Металлическая рельефная табличка у его локтя гласила: «Этот отель находится под защитой объединенной международной корпорации гостиниц».
Когда коричневый мужчина открыл один глаз и задумчиво на меня посмотрел, я указал на табличку:
— Я инспектор из ОЗГ. Есть трудности?
ОЗГ означает Отдел защиты гостиниц. Это один из отделов крупного агентства, следящего за людьми с фальшивыми чековыми книжками и теми, кто покидает гостиницы по черной лестнице, оставив неоплаченные счета и подержанные чемоданы, набитые кирпичами.
— Трудности, братец, — громко сказал клерк высоким голосом, — это всегда что-то свеженькое, их не предугадаешь.
Понизив голос на четыре или пять делений октавы, добавил:
— Как, ты сказал, твое имя?
— Марло, Филип Марло…
— Хорошее имя, братец. Чистое и бодрое. Ты сегодня выглядишь в полном порядке, — он еще понизил голос. — Но ты не из ОЗГ. Ни одного не видел оттуда, никогда.
Лысый негр разнял руки и вяло показал на табличку:
— Это подержанная табличка. Я ее купил для солидности.
— О'кей, — сказал я. И, слегка склонясь над стойкой, стал вращать на ее обшарпанной поверхности полдолларовую монету.
— Слышал, что случилось сегодня утром во «Флориансе»?
— Братец, я забыл, — теперь оба его глаза были широко открыты и он неотрываясь смотрел на световое пятно, создаваемое вращающейся монетой.
— Убрали босса, — сказал я. — Человека по имени Монтгомери. Кто-то свернул ему шею.
— Упокой господь его душу, братец, — голос стал еще тише. — Фараон?
— Частный детектив.
Поизучав меня пару секунд, он закрыл глаза и задумался. Вскоре опять открыл и вновь уставился на монету.
— Кто это сделал? — еле слышно спросил он. — Кто расправился с Сэмом?
— Крутой парень, недавно из тюрьмы. Он страшно расстроился, что «Флорианс» — заведение не для белых. А ведь когда-то, кажется, было. Может, ты помнишь?
Он ничего, не сказал. Монета, перестав вращаться, с легким звоном упала с ребра и затихла на стойке.
— Заказывай музыку, — сказал я. — Я прочту тебе главу из Библии или куплю выпить. Скажи только, что предпочитаешь?
— Братец, я предпочитаю читать Библию в кругу семьи, — его яркие лягушачьи глаза были спокойны.
— Может быть, ты только что из-за обеденного стола? — спросил я.
— Обед, — ответил он, — это то, от чего человек моей комплекции обычно стремится воздержаться, — голос понизился до шепота. — Заходи сюда, на эту сторону.
Я зашел и вытащил из кармана плоскую бутылку с виски, поставил ее на стол. Лысый согнулся, рассматривая этикетку на бутылке. Он остался доволен.
— Братец, этим ты ничего не купил, — сказал он. — Однако мне приятно немного поддать в твоей компании.
Он открыл бутылку, поставил два маленьких стаканчика на стол и налил в них до самой кромки. Поднял один стаканчик, понюхал и, оттопырив мизинец, вылил виски в глотку. Удовлетворительно почмокал толстыми губами, кивнул и сказал:
— Налито из верной бутылки, братец. Чем могу быть тебе полезен? Здесь нет ни трещинки на тротуаре, которую я бы не знал по имени.
Я рассказал ему, что случилось во «Флориансе». Он смотрел на меня торжественно и покачивал лысой головой.
— Милое тихое местечко содержал Сэм, — сказал он. — За последний месяц там никого не зарезали. И на тебе!
Он снова наполнил свой стаканчик.
— Когда шесть или восемь лет назад «Флорианс» был белым заведением, как оно называлось? Я полагаю, что оно имело то же название, иначе Мэллой что-нибудь сказал бы по этому поводу. Но кто управлял им?
— Ты меня удивляешь, братец. Имя этого грешника было Флориан. Майк Флориан…
— А что случилось с Майком Флорианом?
Лысый широко развел мягкие коричневые руки. Его голос опять стал излишне громким, хотя и звучал грустно.
— Отправился к праотцам, братец, лет пять назад, в 1934-м или 1935-м, точно не помню. Растраченная жизнь, братец. Говорят, испортил почки. Безбожный человек падает, как бык без рогов, братец. Правда, там, наверху, может, и его ожидает милость, — голос клерка достиг делового уровня. — Черт меня дери, если я знаю, почему он умер.
— Кого он оставил после себя? И налей еще!
Он закупорил бутылку и толкнул ее через стол:
— Перед закатом, братец, хватит двух. Спасибо тебе, твой подход мне нравится. Оставил Майк вдову. Звать Джесси.
— Что с ней случилось?
— В вопросах, братец, кроется поиск истины. Но о Джесси я не слышал. Поищи в телефонной книге.
В мрачном углу вестибюля стояла телефонная будка. Я зашел в нее и стал искать имя Джесси Флориан в прикованной цепью потрепанной книге. В ней вообще Флорианы не значилось. Я вернулся к столу.
— Ничего, — сказал я.
Негр сочувственно нагнулся и выложил на стол городской справочник. Протянул его мне. А сам закрыл глаза. В справочнике я быстро отыскал адрес вдовы Джесси Флориан: 1644 Вест 54 Плейс.
Я записал адрес на клочке бумаги и бросил книгу обратно через стол. Негр положил ее на место, пожал мне руку и принял ту же позу, в какой я увидел его, войдя в отель. Веки медленно опустились, и он захрапел.
Я вышел из отеля «Сан-Суси» и направился к своей машине. Все выглядело подозрительно легко.
1644 Вест 54 Плейс оказался кирпичным домом с выжженной солнцем лужайкой перед ним. Вокруг солидной на вид пальмы — голая площадка. На веранде одиноко стояло кресло-качалка. Полуденный ветерок стучал в стену необрезанными прошлогодними побегами какого-то тропического растения, похожего на бамбук. На ржавой проволоке во дворе болталось недавно выстиранное, но отчего-то желтоватое белье.
Я проехал на квартал дальше, припарковал машину и пошел обратно. Звонок не работал, и я легонько постучал по деревянной раме с сеткой, закрывавшей от комаров дверной проем. Послышались шаркающие шаги, дверь отворилась, и я за сеткой увидел растрепанную женщину, громко сморкавшуюся в несвежую тряпицу. Лицо ее было серым и одутловатым. А жидкие волосы того неопределенного цвета, что не позволяет сразу ответить, кто перед тобой: шатенка или блондинка, а тем более — рыжая или седая, толстое тело женщины было спрятано в бесформенный фланелевый халат столетней давности. На ногах надеты потертые мужские кожаные шлепанцы.
Я спросил:
— Миссис Флориан? Джесси Флориан?
— А-г-а, — голос вытягивал себя из глотки, как большой человек вытягивал себя из постели.
— Вы миссис Флориан, чей муж когда-то содержал увеселительное заведение на Сентрал Авеню? Майк Флориан?
Она убрала прядь волос за большое ухо. Ее глаза блестели от удивления. Она сказала тяжелым сдавленным голосом:
— Что-о? Вот те раз! Вот уж пять лет, как нет Майка. А вы кто, как вы сказали?
Сетчатая дверь все еще была закрыта на крючок.
— Детектив, — ответил я. — И хотел бы получить кое-какую информацию.
Она с минуту тоскливо смотрела на меня. Затем с усилием откинула крючок, открыла дверь и отошла в сторону.
— Заходите тогда. Я еще не закончила уборку, — заныла она. — Полицейский, а?
Я вошел в комнату. Большой красивый радиоприемник бубнил в углу налево от двери. Из мебели это был единственный приличный предмет. Он выглядел совсем новеньким. Все остальное было хламом — грязные стулья, деревянная потертая качалка, замызганный стол и диван. Дверь на кухню заляпана узором от пальцев, которому позавидовали бы художники-авангардисты. Лампа с когда-то экстравагантным абажуром была теперь так же интересна, как и вышедшая на пенсию проститутка.
Женщина уселась в качалку и, покачивая ногой в шлепанце, уставилась на меня. Я сел на край дивана. Она увидела, что я смотрю на радиоприемник. Фальшивая искренность, слабая, как китайский чай, появилась в ее лице и голосе.
— Вот и вся моя компания, — сказала она и захихикала. — За Майком ничего нового не тянется, не так ли? Ко мне нечасто заходят полицейские.
Ее развязное хихиканье выдавало в ней алкоголичку. Догадка подтвердилась. Я уперся спиной во что-то твердое. Это оказалась пустая бутылка из-под джина. Женщина захихикала еще громче.
— Это шутка, — наконец сказала она. — Майк мог что угодно натворить. Но я надеюсь, что там, где он сейчас, достаточно блондинок подешевле. Здесь ему их никогда не хватало.
