Я опоздал к ужину на целый час, но на это имелась веская причина. К тому же я привез с собой хороший рассказ, поэтому совесть у меня была чиста, как никогда. Элен немного злится, когда я опаздываю к столу; это почти единственный повод, по которому она сердится, плюс еще моя привычка стряхивать пепел на ковер, не обращая внимания на пепельницы, которые она расставляет вокруг меня плотным кольцом.
Я открыл переднюю дверь, вошел в маленькую прихожую и принюхался в предвкушении аромата готовящейся пищи.
Никакой аромат не достиг моих ноздрей. Удар был тяжел. Похоже, на ужин меня ждало что-то холодное, а желудок Хармаса равнодушен к холодным закускам.
— Милый, это ты? — позвала Элен из ванной.
— Нет, это не я! — крикнул я в ответ. — Это компания хорватских эмигрантов, которые несколько месяцев сидели впроголодь и ждут, что их как следует накормят!
Она возникла в дверях. Я смотрел на нее, потому что на нее всегда стоит посмотреть. Она чуть повыше среднего роста, смуглая, с прямыми плечами, волосы разделены на пробор и свободно спадают на плечи, кожа цвета слоновой кости, рот большой и не слишком яркий, а глаза голубые, как незабудки. Кроме того, что она выглядит как умная кинозвезда, если такие бывают, у нее фигура снизу как у Бетти Грэйбл, а сверху — как у Джейн Рассел.
— Ты опоздал, — сказала она, подходя ко мне. — Я думала, ты ужинаешь где-нибудь в другом месте. Ты голоден?
Я поцеловал ее, потому что это приятное занятие, но отнюдь не потому, что она этого заслуживала.
— Голоден? Это слишком мягко сказано. Я просто умираю с голоду, а опоздал я потому, что вкалывал, как пять негров на плантации!
— Ладно, милый, я это чувствую. Я сейчас же тебе что-нибудь дам. Боюсь только, что ничего особенного приготовить не успею. Я была очень занята и совсем не подумала об ужине.
Поскольку за три года нашей совместной жизни такого еще не случалось, я ощутил справедливость своей обиды.
— Пойдем на кухню, и, пока ты как можно скорее приготовишь мне что-нибудь существенное, можешь поведать мне, чем это ты была настолько занята, что позабыла о моем желудке, — сказал я, решительно беря ее за руку. — Надеюсь, ты понимаешь, что это дает мне основания для развода?
— Прости меня, милый, — она погладила меня по руке, — но не могу же я все время думать о твоем желудке. Я укладывала твои веши.
— Укладывала вещи? Откуда ты знаешь, что я уезжаю?
— У меня есть свои источники информации, — ответила она, с поразительной ловкостью разбивая на сковородку одно за другим шесть яиц. — Не так уж много того, о чем я не знаю.
— Тебе звонила Пэтти Шоу?
— Ну, она действительно позвонила.
— Я так и думал. Эта женщина очень опасна. Положила бы ты еще два яйца. Может быть, мы и разоримся, но давай не будем скрягами.
— Шести вполне достаточно. В кладовке есть банка ветчины, может, откроешь?
— С превеликим удовольствием, — ответил я и пошел за банкой. Вернувшись, я сказал:
— Полагаю, Пэтти сообщила тебе, что я еду в Голливуд? Возможно, это мой шанс. Вдруг меня приметит какой-нибудь директор киностудии? Что бы ты сказала, если бы из меня получился второй Кларк Гейбл?
— Было бы очень мило, дорогой.
Я помолчал, шаря в поисках консервного ножа, и с подозрением взглянул на нее:
— Но подумай о тех женщинах, которые будут лежать у моих ног!
— Если они будут просто лежать у твоих ног, я не против.
— Конечно, кто-то из них может пойти дальше. Это риск, которому приходится подвергаться кинозвездам; — Я выругался в адрес консервного ножа:
— Не понимаю, почему мы не можем купить себе приличный нож! Эта штука совершенно не работает!
— Пэтти сказала, что тебя не будет примерно неделю. Я положила твой вечерний костюм. Может быть, в свободное время тебе захочется сходить в ночной клуб, — сказала она, отбирая у меня банку и умело вскрывая ее.
— Вот это я и называю по-настоящему заботливой женой! Да, парочка ночных клубов — это мысль. — Внезапно я почувствовал себя виноватым. — Как ты думаешь, тебе будет одиноко? — спросил я. — Знаешь, что я сделаю? Я приведу собаку, чтобы ты не скучала. Тратиться на покупку смысла не имеет, поскольку через неделю я буду дома. На нашей улице живет один парень, который одолжит мне своего эрделя за доллар в день. Тебе ведь это будет приятно?
— Вряд ли мы сможем взять эрделя с собой в Голливуд, — подумав, сказала Элен. — В отелях, если это первоклассные отели, собак не привечают.
— Мы? С чего ты взяла это «мы»? Кто тебе сказал, что ты едешь?
— Во-первых, твой шеф, а во-вторых, я сама. Так что нас двое, и ты в меньшинстве, милый.
— Минуточку, — заволновался я, — у нас нет денег, и тебе это известно. Нам нужно оплатить счета. Осталось еще пятнадцать взносов за машину. Этот телевизор, на покупке которого ты так настаивала, еще не оплачен. Мы не можем себе этого позволить! Пойми, я с удовольствием взял бы тебя с собой, но давай рассуждать как разумные люди!
— Я знаю, будет трудно, потому что я так люблю поесть, — мечтательно сказала Элен, — но, может быть, ты будешь есть поменьше, и мы на этом сэкономим.
— Это змея Пэтти Шоу тебе сказала? Не верь ни единому ее слову! У нас в конторе всем известно, как она любит врать. Вот только на днях…
— А еще она жаловалась, что ты пытался заглянуть ей в вырез платья, — мягко добавила Элен, накладывая яичницу на тарелку. — Наверное, это тоже вранье?
— У этой женщины нет стыда! — гневно заявил я. — Допустим, я так и сделал, но у нее нет причин жаловаться и нечего прятать. А вот если бы это была ты…
— Ужин подан, мистер Хармас, — холодно оборвала меня Элен и отнесла тарелку в столовую.
Только съев почти все яйца и половину ветчины, я восстановил силы настолько, чтобы вновь броситься в атаку.
— Я знаю, что Мэддакс очень хочет, чтобы ты со мной поехала, — начал я, отодвинувшись от стола и потянувшись к сигарете, — но, поскольку он предлагает за твои услуги только тридцать баксов, а это меньше допустимого минимума, мы должны смотреть на вещи трезво. Если бы у меня были свободные деньги…
— Не волнуйся, — улыбнулась Элен. — Я еду с тобой, и это не будет стоить тебе ни цента. У меня есть собственная работа.
— Ты хочешь сказать, что едешь зарабатывать деньги?
— Да, милый. К счастью, у меня еще остается кое-какое влияние в страховом деле, и, хоть я и замужем за тобой, моя репутация все еще безупречна. Когда Пэтти рассказала мне о том, что затевается, я позвонила Тиму Эндрюсу и спросила, не желает ли он, чтобы я представляла его в этом расследовании. Моя идея привела его в восторг, и он дает мне сотню долларов по договору да еще оплатит расходы.
Я уставился на нее в изумлении:
— Ничего себе, вот здорово! Эндрюс что, тоже считает полис Джеллерт фальшивкой?
— Вначале он так не думал, но я его убедила, — бесстыдно заявила Элен.
Мы прибыли в Лос-Анджелес около трех часов дня, и, пока Элен отвозила наши вещи в отель «Кал-вер», где я забронировал номер на двоих, я доложился Тиму Фэншоу, начальнику нашего филиала.
Фэншоу был большой и толстый, с выбритым до синевы подбородком. Мои вопросы о страховке Джеллерт его позабавили: казалось, он в жизни не слышал ничего смешнее. Я его не винил: на него не давили.
— Мэддакс звонил мне примерно час назад, — сказал он после того, как мы обсудили детали страховки. — Он проверил тот отпечаток, но он чист. Мне кажется, Мэддакс надеялся, что девчонка где-то засветилась.
— Я так не думаю, — ответил я. — В этом случае она не оставила бы свой отпечаток на полисе. Я по-прежнему не верю, что это вышло случайно. Очень мило, что ты сидишь тут и улыбаешься, но тебе не придется отвечать в случае чего.
— По-моему, это несерьезно, — возразил он. — Проблема Мэддакса в том, что он слишком подозрительно ко всему относится. Почему бы не проявить немножко доверия к Гудьеру? И потом, ведь этот парень — чертовски хороший агент. Мне здорово повезло, что его сюда перевели. Не знаю, слышал ты или нет, но он устроил потрясающую сделку с Джойс Шерман. Это самая полная страховка из всех, которые я когда-либо видел. Взносы, которых он от нее добился, такие огромные, что просто волосы дыбом. А полис он продал потому, что позаботился сюда приехать и лично ей напомнить возобновить страховку от пожара и кражи. Большинство моих лодырей просто позвонили бы или послали уведомление по почте, а вот Гудьер приехал сам. Он заслуживает того, чтобы ему доверяли, а не пинали всю дорогу.
— Знаю, он лучший из лучших, но бесполезно ждать от Мэддакса, чтобы он кому-нибудь доверял. Во всяком случае, я не жалуюсь на судьбу: работа будет легкой, а благодаря ей я вырвался из конторы и из тисков Мэддакса.
Фэншоу просиял:
— Если хочешь в свободное время поразвлечься, только скажи. У меня целая книжка телефонов горячих и страстных красоток, которые с удовольствием скрасят тебе жизнь.
