Марта обернулась назад, на панораму долины. Внезапно лицо ее мужа нахмурилось. Одна из машин, которая, казалось, поднималась на последнем пределе, неожиданно легко обогнала его, когда он свернул на дорогу, ведущую к приюту. «Мерседес» по–прежнему ехал сзади.
В зеркало Зайдер увидел странный наряд водителя: натянутая на лоб каска с козырьком, синие очки, большие свисающие усы, шелковый шейный платок, серый плащ и черные перчатки. И необычайно раскованная манера управлять автомобилем, едущим по краю пропасти.
Зайдера охватило дурное предчувствие, он увеличил скорость, ему хотелось скорее доехать до места и выйти из машины. Его преследователи тоже поехали быстрее.
Три автомобиля взбирались по крутому подъему как по винтовой лестнице.
Мотор «фольксвагена» ревел из последних сил. Дорога становилась все круче. Было ощущение, что машина нагружена тонной свинца.
Дрожащей рукой Зайдер порылся в коробке для перчаток и вынул оттуда автоматический пистолет.
– Что ты делаешь? – ужаснулась жена.
Сжав зубы, комиссар не отвечал. Он понял, что началась смертельная гонка. Ему было ясно, в чем заключалась опасность.
Пейзаж мелькал на головокружительном подъеме. Шины скрипели по камням, падающим в пропасть.
Сверкающая белизна ледников ослепила комиссара. На самом последнем повороте одно заднее колесо нависло над бездной. Изо всех сил он стал выруливать налево.
В тот момент, когда он выезжал на середину дороги, одна из машин перерезала ему путь.
Мадам Зайдер громко вскрикнула. Она разгадала маневр чисто интуитивно. Комиссар затормозил. Машина преследователя резко повернула вправо, к пропасти, и прямо катапультировала «фольксваген». От страшного удара он покатился в бездну, наподобие пушечного ядра. Машина планировала в пространстве.
Это продолжалось всего лишь долю секунды, но супругам она показалась вечностью. Вся их жизнь пронеслась перед глазами как в широкоэкранном фильме.
Зайдер успел еще увидеть машину, столкнувшую его, летевшую кубарем вдоль отвеса дороги с окаменевшим от страха водителем за рулем.
Марта видела себя девушкой, пасшей коров на горных пастбищах. Она услышала даже звон колокольчиков, сначала десятков, затем сотен, который переходил в оглушительное и жуткое гудение.
Это был спуск в фантастическом лифте. В едином порыве супруги бросились в объятия друг друга.
Крепко обнявшись, они увидели проплывающие серые стены скал и почувствовали погружение в гигантскую пасть пропасти.
Машина начала переворачиваться в воздухе.
Зеленые пастбища, черные сосны, белые колокольни и стаи туч смешались в вихре.
И затем первый контакт со скалистым гребнем, удар. Машину подбросило как мяч.
При втором ударе раздался взрыв, как будто пламя охватило всю вселенную…
«Мерседес» остановился на краю дороги. Из машины вышел молодой человек в защитных очках и подошел к краю пропасти, к тому месту, где произошла катастрофа.
За ним, пошатываясь, вышла старая дама. От долгого сидения у нее, по–видимому, затекли ноги. Заглянув в пропасть, она вскрикнула и отошла.
Ее спутник живо подскочил к ней и поддержал ее, опасаясь, как бы она не упала в ущелье.
Со дна пропасти поднимался черный дым, смешиваясь с запахом бензина. Пламя охватило все вокруг сразу после второго взрыва.
Машина марки «хиллман», спускавшаяся вниз по дороге, остановилась справа, вплотную к скалам. Из нее вышел высокий стройный мужчина, на вид англосакс. Он устремился к краю пропасти и какое–то время стоял как вкопанный, склонившись над бездной.
– Я видел, как это случилось, – сказал он человеку в очках. – Такое впечатление, что его нарочно столкнули.
Молодой человек в очках не поддержал разговор:
– Мама, нам нужно ехать, – сказал он даме, увлекая ее за руку.
Старая дама заковыляла к машине. Она была обута в большие на плоской подошве туфли, и ее ноги поражали своей худобой.
Серое платье висело на высохшем теле. На ней была шляпа с вуалью. Она повернулась к англосаксу и крикнула:
– Поскольку вы спускаетесь, вы можете предупредить полицию.
– О'кей, – ответил тот, еще не совсем оправившись от потрясения.
Он еще раз заглянул в пропасть, пытаясь что–нибудь разглядеть. Напрасный труд! Виден был лишь скалистый гребень, с которым столкнулся «фольксваген».
На сером камне остался шрам белого цвета. Со дна пропасти продолжал подниматься едкий черный дым, стелющий траурное покрывало на изумительную по красоте панораму долины.
Глава 16
«Комиссар полиции и его жена, погибшие в дорожном происшествии». Этот напечатанный жирными буквами заголовок бросился в глаза Судзуки, когда в понедельник утром ему принесли газеты на подносе с завтраком.
Еще не прочитав имени комиссара, он уже знал, что речь идет о Зайдере. Содержание статьи потрясло его до глубины души: «В результате столкновения две автомашины, одной из которых управлял комиссар Зайдер, а второй – его жена, сорвались в пропасть».
Не веря своим глазам, японец дважды перечитал фразу: «Одной из которых управлял комиссар Зайдер, а второй – его жена». Это было выше его понимания.
Он плохо представлял себе ситуацию, при которой оба супруга отправляются на уик–энд в разных машинах, и тем более у него не укладывалось в голове, чтобы один из супругов столкнул другого в пропасть и сам отправился туда же вслед за ним. Однако сводка по этим двум пунктам была категорична:
«В пятницу вечером неизвестный мужчина взял напрокат автомобиль французской марки на имя мадам Зайдер. Именно в останках этой машины был найден труп жены комиссара.
Свидетелями этого невероятного происшествия были три человека, один из которых Джон Харрисон из Лондона, заявил:
«Я медленно спускался от приюта Лайч, любуясь панорамой Ронской долины, когда внезапно услышал удар неслыханной силы. Сначала мне показалось, что это взрыв, и в тот же момент я увидел машину, буквально летящую над пропастью. Это был «фольксваген“. Секунду он парил в воздухе, тогда как другая машина прямо полетела в овраг носом».
Дальше газета писала:
«Пассажиры обеих машин были убиты на месте. Полиция расследует обстоятельства этой катастрофы, характер которой опровергает все традиционные гипотезы. Версию обычного дорожного происшествия следует исключить, ибо она никоим образом не объясняет невероятное по силе столкновение обеих машин.
Утверждение Харрисона заслуживает внимания, так как он присутствовал на месте катастрофы в тот момент, когда она произошла».
Не теряя времени, Судзуки ринулся в комиссариат, где Хильдебрандт уже готов был действовать.
– Я сделал невозможное, чтобы связаться с Зайдером, – сообщил он. – Ничего не удалось. Это какой–то рок.
– Что вы собираетесь делать теперь? Полицейский, тщетно силясь понять, что имеет в виду японец, ответил:
– Ничего. А что теперь можно сделать?
– Вас устраивает версия дорожного происшествия?
– Дело не в том, что меня устраивает, а в том, что коллеги, расследовавшие это дело, дали свое заключение и взяли на себя ответственность.
– Послушайте, эта версия не выдерживает никакой критики.
– Возможно. Но любая другая гипотеза также не выдерживает никакой критики.
Все рассуждения инспектора явно свидетельствовали о его нежелании вникать в суть дела.
Судзуки понял, что больше нечего ждать от этого честного, но лишенного воображения и, по всей видимости, трусливого чиновника.
Терроризм оказался сильнее, как это и предсказывал Зайдер.
– Я был привязан к комиссару, – сказал инспектор. – Я потрясен этим страшным несчастьем, но говорю вам со всей искренностью, я не вижу, что можно еще сделать. Разве что наверху, например, генеральный прокурор не примет этого заключения и не распорядится о дополнительном расследовании.
– Прежде всего нужно допросить эту пару свидетелей, мать и сына, которые ехали по дороге за комиссаром Зайдером.
– Их уже и след простыл, и вообще туристы не любят давать свидетельские показания. Это нормально, они приезжают развлечься.
– А что, если они приезжали убить?
– Как убить?
Глаза инспектора вылезли из орбит.
– Послушайте, – сказал японец, – совершенно неправдоподобно, чтобы комиссар и его жена ехали в двух разных машинах.
– Неправдоподобно, но приходится это признать.
– Вам проще признать любую чушь, чем расстаться со своими привычками, – бросил японец.
– У вас есть другое объяснение? – с обидой в голосе спросил Хильдебрандт.
– Мой принцип, – ответил Судзуки, – отвергать любую версию, которая может служить интересам противника. Я убежден, что убийцы – это мать и сын, ехавшие за машиной комиссара. Старуха, я уверен, не была так стара, как хотела казаться. Для наших врагов маскировка – это пустяк. Тишо был мужчиной в расцвете сил, однако Улла Энгельберг приняла его за старого трясущегося господина.
