— Это знает Гарольд Шерри. А я нет — по крайней мере, пока.
— Где Гарольд Шерри?
— Скрывается в какой — нибудь глуши со своей раненой ногой.
— А Лорел? Она с ним?
— Возможно. По крайней мере, он знает, где Лорел.
— Как нам вернуть ее?
Сомервилл, мерявший шагами комнату, оказался между нами.
— Вот как раз об этом мы с Арчером и начали говорить, Мариан. Но тут появилась ты. — Он положил руки ей на плечи и заговорил гораздо мягче. — Я понимаю, что это был для тебя за день, и не хочу показаться бесчувственным. Но я очень советую тебе лечь. Ты спала этой ночью?
— Не помню. Кажется, нет.
Она прикрыла глаза и чуть опустила голову, словно его объятие приносило облегчение. Он чуть покачал ее.
— Ты же совсем сонная. Иди спать. Не хочешь немного выпить на сон грядущий?
— Нет, спасибо. Ты очень заботлив, Бен. Но алкоголь только возбудит меня. Элизабет обещала мне таблетку.
— Пусть даст тебе пару. Я всегда принимаю две, когда не могу расслабиться.
Он развернул ее и, поддерживая одной рукой, вывел в холл. Затем наклонился и поцеловал ее в щеку. Все это выглядело очень искренне, и я вдруг увидел Сомервилла под новым утлом. Несмотря на сложные и долгие отношения с женой, он любил женщин и в старой патриархальной манере неплохо руководил ими.
Общение с Мариан успокоило и его самого.
— Извините. Но моя золовка на грани срыва. За последние тридцать часов вся ее жизнь под угрозой краха.
— Как ее муж?
— Я видел его вечером. Физически он в порядке. Но он воспринимает все это очень тяжело, а Мариан еще хуже. Без него она совсем беспомощна. Представляете, как она переносит эту неопределенность с Лорел? — Он постучал костяшками кулаков. — Мы просто обязаны ее отыскать.
— Я, похоже, вышел на след. Но вы должны мне помочь.
— Скажите, как?
— Ответив на мои вопросы.
— Попробую.
Сомервилл выглянул в холл, затем прикрыл дверь. Мы сели, едва не соприкасаясь коленями, в кресла, где недавно сидел я с его женой. Я сказал:
— Вы знали Элли Рассо?
Его лицо помертвело.
— Не буду этого отрицать. Но я хочу, чтобы вы поняли одно: все, что я расскажу вам о ней — сведения конфиденциальные…
— А я хочу, чтобы вы поняли другое: если это важные сведения, они попадут в полицию.
— Кто будет определять степень их важности?
— Мы с вами.
Сомервилл беспокойно заерзал в кресле.
— Я не согласен.
— Вы предпочитаете объясняться непосредственно с лос — анджелесской полицией? — равнодушным тоном осведомился я. — Убийство Элисон Рассо случилось на территории, находящейся под их юрисдикцией, а они не закрывают дел об убийствах за давностью лет.
Рука Сомервилла мяла и тискала нижнюю часть лица так, словно он пытался изменить его форму.
— Я не причастен к ее смерти!
— Кто же причастен?
— Подозревали нескольких, в том числе и ее мужа. Оставив Рассо, она вела довольно беспорядочный образ жизни.
— Откуда вам это известно?
— Мы виделись время от времени.
— Вы видели ее в вечер гибели?
— Нет. Тот вечер я провел с женой в доме ее отца. Оттуда я уехал прямо на корабль, который на следующее утро отплыл к Окинаве.
— Когда вы отплывали, вам было известно, что ее нет в живых?
— Нет, конечно. Спросите жену, и она подтвердит.
— Она уже подтвердила.
— Тогда в чем же дело?
— Вы сказали, что хотите помочь.
— Хочу. Но я не собираюсь решать ваши проблемы, признаваясь в том, чего не совершал.
— Тогда поговорим о том, что вы совершили. Вы были любовником Элисон Рассо?
— Не то чтобы любовником. Но я, кажется, спал с ней несколько раз.
— Кажется?
— Ну спал. Какая разница. Я тогда еще не был женат. А она ушла от мужа. Мы были друзьями. Вот и все.
— Где вы познакомились?
— Один из членов моего экипажа попросил меня помочь. Она жила в гостинице Сиэтла с мальчиком, и он заболел гриппом. Я обеспечил врача, лечение…
— Как звали этого человека?
— Нельсон Бэгли, — сказал Сомервилл каким — то плоским голосом. — Бэгли был от нее без ума. Но судя по всему, он мало преуспел. Может, потому — то он ее и убил.
— Вы точно знаете, что ее убил он, так?
— Да, пожалуй.
— А вы там были, когда это случилось?
Сомервилл глубоко вздохнул и с шумом выдохнул.
— Нет, конечно, — сердито буркнул он.
— Вы узнали о ее смерти в ту же ночь?
Он нетерпеливо выбросил вперед руку, словно отталкивая самую идею об этом.
— Я этого не говорил. Я узнал, что Элли погибла только через три недели. Мы были у Окинавы. Битва за остров еще не закончилась, а «Ханаан» доставлял нашим войскам боеприпасы и все прочее…
— Так как насчет смерти Элли?
— Я к этому и веду. Мы вышли из зоны боев на дозаправку. Это было двадцать второго мая. С танкера нам передали почту. До того, как началась заправка. Моя личная почта состояла из одного — единственного конверта с газетной вырезкой, сообщавшей о гибели Элли. Какая — то добрая душа вырезала заметку и отправила мне. — Голос его был сухим и резким.
— Вы догадываетесь, кто эта добрая душа?
— В конверте не было ничего, что помогло бы установить личность отправителя. Я перебирал разные варианты — моя жена, муж Элли… — Сомервилл бросил на меня быстрый вопросительный взгляд.
— Вряд ли это была ваша жена. Вырезку скорее мог послать убийца.
Он покачал головой:
— Убийца был со мной на борту «Ханаана».
— Вы имеете в виду Бэгли?
— Да. В заметке содержалось довольно точное описание Бэгли. Один из соседей опознал его: в ту ночь он кружил вокруг дома Элли. Похоже, он следил за ней через окно, выходившее во двор. Как только я прочитал заметку, я вызвал Бэгли, но он не явился. Затем произошло нечто, заставившее меня забыть об этом.
— Вы имеете в виду пожар?
— Нет, пожар случился позже. И причем по вине Бэгли.
Я не спускал глаз с Сомервилла. Лицо его было мрачное и сосредоточенное. Я подумал, уж не стал ли для него Бэгли символом всего плохого, что было в его жизни — убийца любовницы, поджигатель корабля…
— Я слышал, что вас считают ответственным за пожар.
Капитан Сомервилл не выказал ни раздражения, ни удивления.
— Возможно, отчасти так оно и было.
— Вы весьма откровенны.
— Я хочу быть с вами честным. — Капитан танкера потом отметил в своем рапорте, что я приказал слишком увеличить давление в цистернах, и одна из них лопнула.
— Так и было?
Сомервилл поднял руку, словно ожившая статуя, но затем рука безвольно упала, словно процесс оживания оказался слишком трудным.
— Я не помню детали того вечера, хотя я провел бессонные ночи, пытаясь восстановить все, как было. Но я искренне не мог вспомнить, чтобы отдавал такой приказ. Возможно, я все — таки приказал повысить давление. Но что — то пошло наперекосяк. — В его взгляде было недоумение. — Я только что получил известие о смерти Элли. Это меня ошеломило, и я воспринимал происходящее как в тумане.
Это было настоящее признание. Впервые я услышал правду про то, как капитан Сомервилл потерял и корабль и любовницу.
— Но разве ответственность не была возложена на вашего офицера, ведающего горючим?
Капитан с трудом перевел взгляд на меня, словно глаза его были из камня:
— Вы что, проводили расследование причин пожара на «Ханаане»?
— Нет, но эта тема постоянно возникает.
— Эллис вам что — то рассказывал?
— Кое — что. Он тяжело воспринял смерть Бэгли. Он считает себя ответственным за случившееся тогда.
Теперь капитан смотрел в пол.
— Вы культивировали в нем чувство вины, капитан?
— Не было необходимости. Эллис в этом смысле был добровольцем. Да и ему в общем — то было все равно.
— Все равно? Посмотрели бы вы на него сегодня в морге!
Сомервилл коротко качнул головой.
— Я имел в виду то, что он не был кадровым офицером. Для него это была просто работа. Одна из возможных. Когда он ушел из флота, я позаботился о том, чтобы ему досталась работа получше. Но я перестал быть командиром. И утратил шансы когда — либо получить такую должность. До конца войны я просидел на берегу.
Некоторое время капитан молчал. Он оплакивал про себя то ли утерянную честь, то ли погибшую гордость. У меня возникло такое впечатление, что он по — прежнему сидит на берегу и ждет, когда же кончится война, а какое — то загадочное его второе «я» занимается делами мирного времени.
— По — вашему выходит, что корабль поджег Бэгли. Вы это утверждаете всерьез, капитан?
Капитан очнулся от своего сна.
— Уверяю вас, это не шутка. Бэгли достал из рубки оружие и попытался застрелиться. Он получил легкое ранение в голову, но ущерб кораблю оказался гигантским. Это случилось после того, как лопнула цистерна с авиационным бензином. Вспышка от выстрела Бэгли привела к пожару в одном из проходов, и он загорелся сам. Он бросился за борт. Мы его потеряли — было темно, и все матросы тушили пожар. Но его подобрал танкер — его и других матросов, прыгнувших за борт. Среди них был мой вестовой Смит. Несколько человек утонули, несколько человек скончались от ожогов.
