– Но я прекрасно знаю, что буду делать, – сказала Клер без малейшего колебания в голосе. – Никакие мерзавцы не смогут выгнать нас из нашего дома. Пока я с тобой, я никого не боюсь.
Она сказала то, что я и ожидал, но тем не менее у меня возникло ощущение, что наши спокойные дни миновали.
Мы прочитали в утренних газетах, что Клем Кунц, лучший адвокат на всем побережье Тихого океана, занялся защитой Лидии Гамильтон. А значит, он не преминет навестить нас.
Так и случилось. Я как раз отпустил последнего клиента, когда увидел большой «Линкольн», подруливший к станции. Вначале я принял его за позднего клиента, но быстро убедился, что ошибаюсь.
– Я хотел бы поговорить с вами, – сразу взял быка за рога адвокат. – Я Кунц. Возможно, вы уже слышали обо мне?
Я действительно знал его до того, как он взял в свои руки дело Грея Говарда. Так звали человека в белом смокинге. Как выяснилось, он был знаменитым кинорежиссером.
Я внимательно посмотрел на Кунца. Это был человек небольшого роста, крепыш с розовым лицом. Еще ни у кого до сего времени я не видел таких пронзительных глаз. А ведь, видит Бог, я повидал много людей в своей суматошной жизни. Я твердо выдержал его взгляд.
– Действительно, я слышал о вас. Но вы не вовремя, у меня буквально пара минут, после чего я иду обедать.
Он покачал головой.
– Пара минут не решают дело. Нельзя ли нам пойти туда, где никто не помешает? Ведь я могу доставить вам массу неприятностей, Кейн.
После секундного размышления я решил, что коротышка, возможно, и прав. Я пригласил его в дом.
– Нет проблем! Входите.
Мы прошли в гостиную. Он бросил профессиональный взгляд на обстановку и сел у окна. Я устроился напротив, почесал кончик носа и зевнул.
– Итак?..
– Вы женаты? – агрессивно спросил он.
– Да. И что с того?
– Я бы хотел познакомиться с вашей женой.
Я резко оборвал его:
– Не раньше, чем вы объясните, зачем вам это нужно. Я не знакомлю жену с первым встречным.
Он зажмурил глаза.
– Почему вы боитесь, что я ее увижу? – буркнул он.
Я рассмеялся.
– Мы зря тратим время. Или время для вас не деньги?
Дверь гостиной распахнулась, и вошла Клер. Маленький кокетливый передник был надет поверх простенького ситцевого платья небесно-голубого цвета. Она была похожа на девочку, на очень маленькую девочку, надо отметить.
– О, простите! – сказала она, делая шаг назад.
– Входи же! Это Клем Кунц! – я бросил взгляд на смутившегося адвоката. – Мистер Кунц, разрешите представить вам мою жену. Вы удовлетворены?
Он во все глаза смотрел на Клер. Я видел, насколько он удивлен, несмотря на свою профессиональную невозмутимость. Я понял, на что он надеялся, и мне стало смешно.
– Большой сюрприз для вас, не так ли? – спросил я. – Ваша клиентка нарисовала совсем другой портрет. Вы ожидали встретить вульгарную девицу, готовую броситься в объятия первого встречного мужчины, не так ли?
Он глубоко вздохнул и поклонился Клер.
– Я только хотел бы выяснить, разговаривали ли вы с Греем Говардом в тот трагический вечер, миссис Кейн? – проговорил он, пытаясь сохранить остатки профессионального апломба.
Клер глянула на меня и отрицательно качнула головой.
– Послушайте, мистер Кунц, – сказал я, – я понимаю, на что вы намекаете. Разумеется, это было бы большим козырем для вашей клиентки, если бы вы сумели доказать, что Клер пыталась отбить Говарда у Лидии. Увы, этого просто не могло быть. И сейчас вы убедились в этом. Тем более вы не сможете убедить в этом суд. Это Говард не спускал с нее глаз. Я хотел поставить его на место, но Клер не позволила. Мы работали три месяца без отдыха, и это был наш первый приезд в город. Но, к сожалению, с нашим счастьем только по грибы ходить. Мы имели несчастье наткнуться на Говарда. А тут еще ваша клиентка взбесилась, потому что Говард не отводил взгляда от моей жены. Но это никак не может являться причиной преступления. Это лишь спровоцировало конфликт. Драма назревала, видимо, давно. Мужчина никогда не ударит кулаком женщину, если только она не надоела ему до смерти. Этот удар кулаком и был главным поводом убийства… Но Клер не имеет к этому ровно никакого отношения.
Кунц откашлялся.
– Я восхищен, если вы всегда так выглядите, – сказал адвокат, во все глаза пялясь на Клер.
– Во всяком случае, на суде она будет выглядеть именно так, если вы решите вызвать ее для дачи показаний. И это не улучшит положения вашей клиентки, если вы захотите создать из Клер образ женщины-вамп.
Он провел рукой по плешивому черепу. Что ж, этот человек умел признавать свои поражения.
– Я не думаю, что она понадобится мне на суде, – сказал он. – Что ж, я пошел по ложному пути, Кейн, и теперь вижу, что зря теряю время. – Он еще раз окинул Клер взглядом с головы до ног, качнул головой и вышел.
Мы вздохнули с облегчением. У меня появилась надежда, что все обойдется и пресса оставит нас в покое.
Увы! Следующим утром у нас объявился представитель прокурора округа. При нем был рапорт офицера дорожной полиции, составленный по поводу инцидента с Лидией Гамильтон на моей станции. Едва он узнал, что Лидия пыталась свалить вину за дорожное происшествие на других, как он тут же примчался ко мне. Это была как раз та причина, которую он искал, – объявить Лидию алкоголичкой. Я сделал все, что мог, чтобы отговорить его от огласки этого происшествия… Увы… На следующее утро журналисты были уже в курсе. Они слетелись на станцию, как мухи на мед.
Коротышка-фотограф, который пытался сфотографировать нас возле заведения «У Джо», явился в первых рядах.
– Хэлло, хитрец! – приветствовал он меня. – Итак, вы не любите огласки? Мой редактор посвящен в историю с засвеченной пленкой.
На протяжении часа вспышки фотоаппаратов освещали все закоулки нашего дома. Мы, как могли, пытались скрыться от навязчивого внимания журналистов, но это нам плохо удалось. Когда они наконец оставили нас в покое, я вошел в спальню и достал револьвер Бата. Сев на кровать, я старательно вычистил оружие, смазал и зарядил. У меня было странное ощущение, когда я вновь держал в руках оружие. Скорее это было неприятное чувство.
К тому же я заметил, что потерял былую сноровку, ведь не упражнялся с револьвером уже почти четыре месяца. Мне теперь многое придется наверстать, чтобы на равных мериться с Батом.
Клер застала меня в тот момент, когда я упражнялся в выхватывании оружия. Я обнял ее и посадил на кровать.
– Я думаю, пришло время отправить тебя куда-нибудь в безопасное место, – сказал я. – Если Бат перейдет в наступление, ты для него явишься идеальной мишенью.
Она покачала головой.
– Это ни к чему не приведет, если я удеру, мой дорогой. К тому же, зачем нам разлучаться на месяцы в ожидании нападения, которое, возможно, никогда не произойдет. И, возможно, меня могут вызвать в суд. Так что чему быть, того не миновать. Останемся вместе. Вдали от тебя я все время буду волноваться. – Она обняла меня за шею. – Ты можешь приводить какие угодно доводы, но я не оставлю тебя одного.
Немного поразмыслив, я согласился с ней.
– Что ж, будем ждать их здесь, – сказал я.
Я очень надеялся, что в газетах появится минимум информации о нас, но действительность превзошла все мои опасения. В «Кларион» – газете, где работал коротышка-фотограф, появилась громадная статья. Они раскопали все мои приключения в Парадиз-Палм. Фотографии: моя, Клер, Киллиано, даже мальчишки-детектива Клерболда были помещены на первых страницах.
Я понял, что надо готовиться ко встрече с Батом и Лоис Спенс.
Дни проходили за днями, но пока все было тихо. Я начал понемногу успокаиваться, но тем не менее продолжал принимать все меры предосторожности. Я ни на миг не расставался с револьвером, постоянно практикуясь во владении оружием, так что вскоре достиг прежней сноровки. Мы приобрели двух злобных полицейских собак, чтобы сторожить дом. Но никто не в состоянии все время жить в напряженном ожидании несчастья. Сначала мы очень нервничали: прислушивались к малейшему подозрительному шуму, тревожно умолкали, слыша шаги, переглядывались при телефонном звонке. Но подобное напряжение долго выдержать невозможно. К концу месяца мы почти вернулись к нормальному образу жизни. Но я все же остерегался подходить к подъезжавшим машинам, если не видел водителя, и отправлял для переговоров Бонеса. Я не дежурил по ночам.
Трехдневный процесс по делу Лидии Гамильтон стал сенсацией. Кунц понимал, что у нее не было ни единого шанса быть оправданной. Он не отрицал ее виновности, но настаивал на том, что преступление было совершено в состоянии аффекта и клиентка не отдавала себе отчета в своем поступке.
Прокурор жаждал ее крови, вот почему он не вызвал меня на суд в качестве свидетеля – мои показания подтвердили бы, что она действительно не отдавала отчета, что творит.
После ожесточенной схватки Кунц добился достаточно мягкого приговора, и после обычной в таких случаях полемики в газетах этот случай был предан забвению.
