— Как давно вы узнали об этом, Рина?
На какое-то время голос отказал ей, или отказала чистосердечность. Я ждал, когда Рина продолжит рассказ. Она глубоко задумалась, ее глаза стали почти черными.
— Трудно определить. Иногда вы вроде что-то знаете и в то же время не знаете. Когда любите человека, требуется очень много времени, чтобы поверить каким-то фактам. В общем-то, я подозревала обо всем этом практически с самого начала. С тех пор как Эстер оставила работу в клубе и стала жить, не получая никакого видимого дохода. Меня как озарило в тот ужасный день, о котором я вам рассказала. Карл Штерн важничал и хвастался своим новым положением в Вегасе и тем, как Саймон Графф попал ему под каблук. И тут же сидела Эстер, смотрела на него во все глаза и ловила каждое его слово. У меня появилось странное ощущение, что она хотела, чтобы я все это видела и считала, что дела у нее идут хорошо. Какого, дескать, она наконец-то добилась успеха. Вот тогда-то я и взорвалась.
— Как они к этому отнеслись?
— Я не стала ждать, как они прореагируют. Я ушла из этого заведения... мы находились в баре Дикси... и одна уехала домой на такси. Больше я не видела Эстер.
И больше не видела никого из них до вчерашнего дня, когда мне позвонил Лэнс.
— Чтобы попросить вас поехать в Вегас под ее именем?
Она кивнула.
— Почему вы согласились на это?
— Вы знаете причину. Я должна была устроить для нее алиби.
— Но вы не объяснили, почему вы захотели это сделать.
— Разве это надо объяснять? Я просто захотела сделать так. — Через некоторое время она добавила: — Полагала, что обязана сделать это для Эстер. В какой-то степени я так же виновата, как и она. Эта ужасная история не произошла бы, если бы не я. Я сама втянула ее в это дело и считала, что обязана помочь ей вырваться оттуда. Но Эстер к тому времени уже была мертва, верно?
Ее начало трясти так сильно, что застучали зубы. Я обнял ее за плечи и не отпускал, пока не пройдет приступ.
— Не вините себя чересчур.
— Как же я могу себя не винить? Разве вы не понимаете, что если Изабель Графф убила мою сестру, то в этом виновата я.
— Я этого не понимаю. Люди несут ответственность только за свои собственные поступки. К тому же я склонен сомневаться в том, что вашу сестру убила Изабель. Я не уверен даже в том, что именно она застрелила Габриэль Торрес. И не изменю своего мнения до тех пор, пока не получу надежных доказательств — признания, показаний свидетеля. Или не увижу пистолета, из которого она стреляла.
— Это просто слова.
— Нет, это не просто слова. Я сделал некоторые слишком поспешные выводы в этом деле.
Она не спросила меня, что я имею в виду, и поступила хорошо. У меня все еще не было окончательных ответов.
— Послушайте меня, Рина, вы совестливая девушка, и вам пришлось пережить несколько тяжелых ударов. Вы склонны винить себя в случившемся. Возможно, вас воспитали в таком духе, что вы принимаете на себя всю вину. — Рукой, обнимавшей ее, я почувствовал, как она вся напряглась.
— Это верно. Эстер была моложе и всегда попадала в истории, а мать винила меня. Но откуда вы это узнали? Вы очень хорошо разбираетесь в людях.
— Жаль, что я силен в этом главным образом задним умом. Как бы там ни было, но я уверен в одном: вы не виноваты в том, что случилось с Эстер, и вы не сделали ничего особенно плохого.
— Вы действительно в это верите? — В ее голосе звучало удивление.
— Конечно, я в это верю.
Рина была хорошей девушкой, как сказала миссис Буш. Но она была также очень уставшей девушкой, печальной и нервной. Некоторое время мы хранили неловкое молчание. Шум моторов изменился. Самолет прошел верхнюю точку своего полета и начал медленно снижаться в направлении Лос-Анджелеса и красного солнца. Перед приземлением Рина немного всплакнула на моем плече. Потом недолго вздремнула.
Моя машина была запаркована в международном аэропорту. Рина попросила подбросить ее домой к матери в Санта-Монику. Я так и сделал. Не зайдя к ним в дом, по проспекту Уилшайр я поехал сразу в санаторий доктора Фрея в Сан-Висенте. Территория санатория была окружена стеной. Там когда-то располагалось большое частное имение — на открытой местности между Соутелем и Брентвудом. Автоматические ворота открыл служащий в униформе. Он сказал мне, что доктор Фрей, возможно, обедает.
Центральное здание представляло собой белое строение в старинном английском стиле с более современными пристройками, раскинувшимися на склоне холма, спускающемся уступами. Доктор Фрей занимал бунгало для гостей, находившееся немного поодаль. На террасах прогуливались внешне вполне нормальные люди. Все было обычным, за исключением того, что они находились за сплошной стеной. С террасы дома Фрея открывался вид через стену вплоть до океана. На выпуклой поверхности океана сгущались туман и сумерки. Заходящее солнце озаряло сполохами горизонт, как будто там разбился и догорал огромный самолет.
Я поговорил с одетой в форму служанкой, с седовласой экономкой и, наконец, с самим доктором Фреем. Это был старый человек с покатыми плечами, одетый в обеденный костюм. В руке он держал бокал с коктейлем. На его лице рельефно отразились интеллект и сомнения. Морщины его больше углубились, когда я сообщил ему, что" подозреваю Изабель Графф в совершении убийства. Он поставил бокал на полочку над камином и встал там в довольно воинственной позе, как будто я угрожал центральной части его дома.
— Могу ли я считать, что вы — полицейский?
— Частный детектив. Позже собранную информацию я передам в полицию. Сначала я решил посетить вас.
— Я не испытываю особой признательности за это, — сказал он. — Не можете же вы в самом деле ожидать, что я стану обсуждать такой вопрос, как обвинение в убийстве, с незнакомым человеком. Я о вас ничего не знаю.
— Но вы знаете достаточно об Изабель Графф.
Он начал рассматривать свою ладонь с длинными пальцами.
— Я знаю, что я доктор, а она мой пациент. Что бы вы хотели узнать от меня?
— Вы можете сказать, что это обвинение беспочвенно.
— Очень хорошо, я это делаю. Для такого обвинения нет оснований. А теперь прошу прощения, я должен вернуться к своим гостям.
— Миссис Графф находится сейчас здесь?
На мой вопрос он ответил своим вопросом:
— Могу я знать, какую вы преследуете цель, наводя все эти справки?
— Погибли четыре человека, трое из них были убиты в течение последних двух дней.
Он не проявил ни малейшего удивления.
— Это были ваши друзья?
— Отнюдь, но они принадлежали к человеческому роду.
Он сказал с горькой иронией пожилого человека:
— Значит, надо понимать, что вы просто альтруист? Герой из голливудских фильмов в спортивном пальто? Вы собираетесь в одиночку чистить авгиевы конюшни?
— Я не такой честолюбивый. И я не на вашем попечении, доктор. Мы говорим об Изабель Графф. Если она убила четверых или одного человека, то ее надо изолировать так, чтобы она больше никого не смогла убить. Разве вы с этим не согласны?
С минуту он не отвечал. Затем сказал:
— Сегодня утром я подписал документы о сложении с себя своих добровольных обязательств в отношении нее.
— Означает ли это, что она сейчас находится на пути в клинику штата?
— Она должна была бы быть направлена туда, но боюсь, что этого не случилось. — В третий раз в течение трех минут он обнаружил чувство страха. — До того, как были предприняты действия в соответствии с этими бумагами, миссис Графф исчезла. Она оказалась более целеустремленной, чем мы предполагали. Я признаю свою ошибку. Мне надо бы поместить ее в отделение особого надзора. А тут она разбила окно повышенной крепости стулом и бежала, бежала в фургоне с бельем.
— Когда это случилось?
— Сегодня утром, незадолго до обеда. Пока что ее не обнаружили.
— Насколько энергично ее разыскивают?
— Об этом вам придется спросить ее мужа. Ее ищет частная полиция. Он запретил... — Доктор Фрей сжал губы и опять взял свой бокал. Когда он немного отпил, он продолжал: — Боюсь, что не смогу отвечать на другие вопросы. Если бы вы были официальным лицом... — Он пожал плечами, и кусочки льда звякнули в его бокале.
— Вы хотите, чтобы я пригласил людей из полиции?
— Если у вас есть улики.
— Я сам ищу у вас свидетельских показаний. Убила ли миссис Графф Габриэль Торрес?
— Мне это неизвестно.
— А как в отношении других?
— Я ничего не могу сказать.
— Видели ли вы ее и разговаривали ли с ней теперь?
— Конечно. Много раз. В последний раз сегодня утром.
— Была ли она в тяжелом душевном состоянии, способной на уголовное преступление?
Он устало улыбнулся.
— Здесь не зал суда, сэр. И вы задаете гипотетический вопрос, на который я не собираюсь отвечать.
— Мой вопрос не гипотетический. Застрелила ли она Габриэль Торрес в прошлом году в ночь на двадцать первое марта?
