— Я все еще не слышал, кто же убил Мюриэль. Это — часть вашего спектакля, или это еще требуется выяснить?
Я ответил:
— Мюриэль была убита человеком, считавшим, что она заслуживает смерти, человеком, который ее любил и ненавидел, человеком, знавшим о ее преступлениях. Таким человеком, как Дегамо.
Мрачно улыбаясь, Дегамо отделился от стены. Его правая рука сделала быстрое, точное движение, и теперь в ней был револьвер. Он держал его свободно, дуло смотрело в пол. Дегамо заговорил, не глядя на меня.
— Я не думаю, чтобы у вас было оружие. У Паттона есть, но пока он его достанет, оно, я думаю, ему мало поможет. Может быть, у вас и есть какие-нибудь доказательства для вашего последнего утверждения. Или это для вас не настолько важно, чтобы ломать себе голову?
— Однако маленькое доказательство, пожалуй, у меня есть, — сказал я. — Не очень весомое. Но его хватит. Кто-то стоял в гостинице «Гренада» за зеленой портьерой больше получаса. Он стоял так неподвижно, как может стоять только полицейский, потому что его этому учили. И у него имелась резиновая дубинка. Этот человек знал, что меня оглушили ударом по затылку, даже не рассматривая мой затылок. Вы помните, вы сказали об этом Шорти? И этот человек знал также, что женщина тоже была оглушена ударом по голове, хотя этого не было видно, а у него не было времени тщательно исследовать труп. Он сорвал с нее платье и поступил с ней, как садист, с ненавистью человека, чью жизнь она разрушила и превратила в ад. Я уверен, что еще сейчас, в данный момент, у вас под ногтями осталась кровь и частицы кожи в достаточном количестве, чтобы экспертиза могла это установить. Не хотите ли показать Паттону свои ноги, а, Дегамо?
Дегамо поднял револьвер и улыбнулся. Широкая, белозубая улыбка.
— А откуда я мог узнать, где она живет? — спросил он.
— Ее видел Элмор, когда она входила в дом Лэвери или выходила из него. Вот что привело его в такое нервное состояние. Поэтому он вам и позвонил. Как вы ее выследили, я не знаю. Может быть вы спрятались у дома Элмора и последовали за нею. В конце концов, это — привычное дело для полицейского.
Дегамо кивнул и некоторое время стоял молча. Его лицо было непроницаемым, но в металлически неподвижных глазах поблескивал огонек, казавшийся почти веселым. В комнате было жарко и тягостно от беды, которую уже нельзя было предотвратить. Казалось, Дегамо ощущал это в меньшей степени, чем остальные.
— Я ухожу отсюда, — сказал он наконец. — Может быть, я не уйду далеко, но я не хочу, чтобы полицейский наложил на меня руку. Согласны?
— Это не пойдет, мой мальчик, — спокойно ответил Паттон. — Это невозможно. Вы же знаете, что я должен вас арестовать. Хотя еще ничего из того, что рассказал Марлоу, не доказано, но просто так отпустить вас я не могу.
— У вас такое красивое толстое брюхо, Паттон. Я хороший стрелок. Как же вы собираетесь меня задержать?
— Я как раз об этом размышляю, — сказал Паттон. Он почесал голову под сдвинутой на затылок шляпой. — Но я еще не придумал. Мне не хочется получить пулю в живот. Но я не могу позволить, чтобы в моем собственном районе меня подняли на смех. Я не люблю быть мишенью для насмешек.
— Пустите его, пусть идет, — сказал я. — Ему не выбраться отсюда. Это главная причина, почему я его заманил сюда, в горы.
Паттон сказал рассудительно:
— Если мы его попытаемся арестовать, то кто-нибудь обязательно будет ранен. А раз уж это с кем-нибудь должно случиться, то пусть лучше со мной. Как-никак это входит в мои служебные обязанности.
Дегамо осклабился.
— Вы славный парень, Паттон, — сказал он. — Вот, смотрите, я прячу револьвер под мышку, теперь мы в равном положении. Я и так в себе достаточно уверен.
Он сунул револьвер под мышку и стоял, расставив ноги, выдвинув вперед подбородок, ожидая и наблюдая за нами. Паттон продолжал медленно жевать, его бесцветные глаза были устремлены в лицо Дегамо.
— Конечно, я ведь сижу, — сказал он жалобно. — У меня уже нет той быстроты, что раньше. Но вы не должны считать меня трусом. — Он сердито посмотрел на меня. — Для чего вам понадобилось устраивать здесь этот спектакль? В сущности, это дело меня не касается. А теперь я должен сделаться козлом отпущения! — Все это прозвучало обиженно и смущенно.
Дегамо закинул голову и захохотал. И пока он смеялся, правая рука Паттона скользнула за револьвером.
Я не заметил никакого движения со стороны Паттона. Но в комнате прогрохотал выстрел из армейского револьвера.
Рука Дегамо откинулась в сторону, его тяжелый револьвер выпал и, отлетев, тяжело ударился о стену. Он потряс онемевшей рукой и поглядел на нее с недоумением.
Паттон неторопливо встал. Он медленно прошел через комнату и ногой отшвырнул револьвер под стул. Потом грустно посмотрел на Дегамо. Тот высасывал кровь из царапины на руке.
— Вы дали мне шанс, — сказал Паттон. — Это было ошибкой — давать шанс такому старику, как я! Я умел стрелять еще до того, как вы появились на свет, мой мальчик!
Дегамо кивнул ему, выпрямился и направился к двери.
— Не делайте этого! — приказал Паттон спокойно.
Дегамо продолжал идти. Он рывком распахнул дверь, обернулся и посмотрел на Паттона. Лицо его было очень бледным.
— Теперь я ухожу, — сказал он, — и есть только один способ меня остановить. Будь здоров, толстячок!
Паттон и глазом не моргнул.
Дегамо вышел в дверь. Прозвучали его шаги по террасе, потом по ступенькам. Я подошел к окну и выглянул. Паттон все еще не двинулся с места.
Дегамо шагал по маленькой дамбе.
— Он идет по дамбе, — сказал я. — У Энди есть оружие?
— Не думаю, чтобы он им воспользовался, даже если есть, — сказал Паттон. — Ведь он не знает, что здесь произошло.
— Черт побери, — проворчал я.
Паттон вздохнул:
— Он не должен был давать мне такой шанс. Он бросил мне вызов. И я должен был на это ответить. Дело дрянь. Все это ему не поможет.
— Он убийца, — сказал я.
— Нет, это не тот сорт убийц, — возразил Паттон. — Вы заперли вашу машину?
Я кивнул.
— Теперь Энди идет ему навстречу. Дегамо его останавливает. Они разговаривают.
— Может быть, он хочет взять машину Энди, — предположил Паттон меланхолично.
— Черт бы его взял, — повторил я и посмотрел на Кингсли. Сжав голову руками, он смотрел в пол. Я опять повернулся к окну. Дегамо больше не было видно. Энди уже был близко, он приближался, то и дело оглядываясь через плечо. Вдали послышался шум запускаемого автомобиля. Энди посмотрел на дом, резко повернулся и побежал обратно по дамбе.
Звук мотора растаял вдали. Когда его уже совсем не стало слышно, Паттон сказал:
— Теперь поедем ко мне и займемся телефоном.
Внезапно Кингсли поднялся, вышел в кухню и вернулся с новой бутылкой виски. Он налил себе полный стакан и стоя выпил его. Потом показал на бутылку и тяжелыми шагами вышел из комнаты. Я услышал, как заскрипели пружины матраса.
Мы с Паттоном не стали пить и тихо вышли из дома.
Не успел Паттон отдать телефонные распоряжения о закрытии дорог, как раздался звонок сержанта, командовавшего часовыми на дамбе озера Пума. Мы вышли и сели в машину Паттона. Энди повел машину на большой скорости вниз, к озеру. Мы промчались через деревню, потом по берегу озера к большой дамбе.
Кто-то помахал нам рукой, чтобы мы остановились у служебного барака. Там нас ожидал сержант, сидевший в своем джипе. Когда мы подъехали, он тронул машину и поехал впереди. Мы последовали за ним до края каньона, где стояли двое солдат и смотрели куда-то вниз. Рядом стояло несколько машин. Вокруг солдат образовалась группа любопытных. Сержант вылез из джипа. Паттон, Энди и я подошли к нему.
— Этот человек не остановился, когда часовой его окликнул, — сказал сержант сурово. — Чуть не сбил часового с ног. А второму часовому, в центре дамбы, пришлось отпрыгнуть в сторону, иначе он бы попал под колеса.
Последний часовой, у этого конца дамбы, закричал «Стой!», но парень не остановился…
Сержант переложил к другой щеке резиновую жвачку и посмотрел вниз, в каньон.
— У нас строгий приказ: стрелять в таких случаях, — сказал он. — Часовой выстрелил. — Он показал на глубокие борозды на краю склона. — Здесь тот и свалился.
В сотне футов под нами маленькая двухместная машина ударилась о большую гранитную скалу. Она лежала почти кверху колесами, слегка наклонясь на одну сторону. Около нее возились трое мужчин. Им наконец удалось слегка приподнять машину и что-то вытащить из-под нее.
Это что-то еще недавно было человеком…
