посту медсестер нет, сестринская заперта, изнутри звуков нет, врачебное отделение тоже закрыто, не слышно никого. По палатам не смотрел.
— Его забрали, — только и произнес Сезонов, посмотрев на капитана.
— Кто? — в голосе Власова послышался металл. — А с парнем что, живой? — он мотнул головой на сопящего срочника.
— Куча снотворного, но не смертельная доза.
— Что делаем дальше? — капитан закрыл двери в палату.
— Дай муляж. — Сезонов протянул руку. Власов вынул псевдопистолет и протянул подполковнику. — Я иду искать Яго и его похитителей. Хоть бы они не успели уехать с территории центра. А ты поднимаешь на ноги охрану, зовешь медиков, собираешь спецов.
— Вы как же? Так просто? — Власов недоуменно округлил глаза, измерив одетого в футболку и спортивный костюм Сезонова ладонями с головы до ног. — А если у похитителей оружие настоящее, они в вас шмальнут?
— Всё может быть, но ты не волнуйся: нам повезло, что вся наша внезапная спецоперация происходит в больнице. Тут же опять и вылечат, — спокойным тоном отшутился Сезонов, оглядываясь вокруг и не зная, что сам хотел найти.
— ВалерИгорич! — возражая, зашипел Власов, но Сезонов прервал его на полуслове:
— Так, отставить, выполняй, времени нет.
Подполковник прошел мимо капитана и, выйдя из палаты, приблизился к поэтажному плану центра, висевшего на стене напротив. Думается, что машина, куда могут погрузить Яго, могла стоять у нецентрального подъездного входа, чтобы вызвать меньше подозрений. До него — прямой коридор на нижнем этаже, заканчивающийся входной застекленной группой, судя по плану. На этаж есть лифт. Сезонов кинулся было в сторону лифта, но пробегая по коридору, окна которого выходили на центральный въезд на территорию центра, решил убедиться, не стоит ли у главного входа подозрительная машина, что могла бы увезти галактионца. Подполковник раскрыл окно и высунулся из него, дохнув в морозный воздух, вслушиваясь и вглядываясь в ночную стужу. Прямо у подъезда не стояло ни одной машины, как, впрочем, и поодаль, и на выезде с территории. Ни от одного автомобиля не доносилось урчания мотора, ни у какого не горели фары. Ничего и никого подозрительного. Всё-таки через задний подъезд.
Сезонов слишком резко отклонился, закрывая окно. В боку и спине на месте ранения неприятно кольнуло. Достигнув лифта, подполковник спустился не на нем, а ступил на боковую лестницу возле, шагнув вниз и держа в руках муляж пистолета.
На нижнем этаже — поворот налево, в сторону выхода к подъезду. Откуда-то тянуло холодным воздухом, едва слышно подвывал ветер. Чьи-то плохо различимые, быстрые шаги. И поскрипывание колес. Что-то металлическое звякнуло и звонко ударилось, покатилось.
— Черт… А-ну, лежи, иначе вколю еще! — прошипел голос, похожий на женский.
Сезонов крепче обхватил пистолетную рукоять, готовый выйти из-за угла и припугнуть ночного бродягу, кем бы он ни был. Секунду помедлив, подполковник, выставив муляж, шагнул в коридор.
Ему потребовалась всего секунда, чтобы отобразить увиденное.
Медсестра — настоящая, из центра, но подкупная, либо кто-то извне, переодетая в сотрудницу медперсонала — склонилась над кресельными носилками, демонстрируя в воздетой кверху руке шприц-пистолет, наполовину полный жидкостью. Кто-то на каталке слабо шевелился. На полу, опрокинутая, валялась металлическая емкость для медицинских отходов. Дальше по коридору, в считанных метрах, в погруженный во тьму приемный зал была открыта входная дверь, кем-то придерживаемая с улицы. Из нее тянуло декабрьским морозом. На дорожном подъезде стояла, урча мотором, машина неотложки, цели которой сегодня были явно не благие.
— Стоять, руки за голову, — грозно произнес Сезонов.
Зашевелилась тень человека у дверей. Женщина вздрогнула и обернулась. Брови подполковника дернулись кверху, когда он увидел лицо Владыкиной, скрытое медицинской маской — узнал ее по глазам, по взгляду, — хотя это было вполне себе ожидаемо.
На каталке лежал Яго. Он слабо шевелил одной рукой, вторая безвольно свисала книзу. Галактионец тяжело приподнял голову. Обращенное к Сезонову лицо бледнее полотна, веки и кожа вокруг глаз оплетены темной капиллярной сеткой: значит, сейчас его кровь не «схамелеонила», она не красная — истинного оттенка. Ягосор неровно дышал, грудь и плечи тяжело вздымались. Ему что-то вкололи, причем щедро, какой-то нервный ингибитор. Сглотнув, он уронил голову на каталку.
Послышался глухой звук — на уровне головы Сезонова пуля выщербила стену: человек у двери выстрелил из пистолета с глушителем. Подполковник нагнулся и спрятался за углом. Человек отделился от двери.
— Это может быть муляж, он мог отобрать его у Толи, но всё равно будь начеку, — разобрал Сезонов тихий голос Владыкиной. В следующий миг она обратилась к подполковнику:
— Валерий Игоревич. Не препятствуйте. Оставьте, вы всё равно не сможете повлиять на ситуацию.
— Зато вы плохо понимаете, что когда сами повлияете, обратного пути не будет. Вы подставите под огонь всё управление, себя. Оно вам надо? — прислонившись спиной к стене, спросил Сезонов, держа в опущенных руках муляж.
— У меня лично есть план спасения, вы не волнуйтесь. А управлению — да, придется попотеть, спасаясь лишь бегством либо сдаваясь.
— Они ни в чем не виноваты. Ни бойцы. Не Селиванов.
— А мой брат? Вы знаете его, мне известно. Сергей всё успел мне выложить в наш последний разговор, перед тем как ему избрали меру пресечения. Он чем провинился? Он тоже увяз в системе лжи и обмана, которую сплели другие якобы в благих намерениях. Сначала он не знал ничего. А потом, когда всё вскрылось, было поздно. Сергей пытался обставить всё по-другому. Но столичные следователи ему не поверили и обвинили в пособничестве и укрывательстве якобы сведений, ставящих под угрозу жизнь и здоровье большого количества людей.
— То же самое обвинение полу́чите и вы, когда выставите Яго в качестве доказательств с пометкой «непреодолимая сила», если вообще такой довод примут.
— Я просто переведу стрелки сюда, в сторону Сибири. И у меня будет время найти для Сергея хотя бы путь не спасения, но облегчения наказания.
— Вы не понимаете до конца…
— Как и вы. У нас разные выводы. Вы видите одно, я другое. Кто из нас прав, кто нет? Суду, вы скажете, виднее. Но я знаю, что брат невиновен. Он поступал как должно, до того, как оказался втянут в охраняемую тайну той военной части, когда узнал страшные факты. А потом пытался вытянуть и себя, и приятеля — Андрея Багрова. Он же вам тоже известен.
«Еще бы», — мысленно произнес Сезонов, а вслух сказал:
— Вы решили, что Яго — шанс для отвода следственных и судейских глаз, чтобы помочь брату. Но это страшные риски. Вы знаете, как всем проще поступить с ним, с пришельцем.
— Конечно, управлению проще спрятать его, смешать с людьми — он так
