Я подъехал к месту обитания Траммела около полудня. Обычно его нелегко было найти, поскольку «Всемогущий» часто где-то выступал с речами, проводил собрания в различных комитетах, подготавливал резолюции и так далее. Но каждое воскресенье именно здесь он встречался с другими «наставниками», и они вместе проводили не один час в поисках способа спасти мир от пламени ада.
Я припарковал «кадиллак» рядом с тремя другими «кадиллаками» на большой площадке, где также стояли «паккард» и «бьюик». Мне пришла в голову мысль, что если встреча с одним Траммелом обещает мало приятного, то присутствие при этом семи «наставников» может оказаться просто небезопасным.
Ранее из всей этой группы я встречался только со «Всемогущим», но имена и лица остальных знал, поскольку их фотографии, так же как и их выступления, часто появлялись на страницах местной печати. Их проповеди давали достаточно ясно понять, что, по мнению всех семерых, различие между мужчинами и женщинами представляет собой огромную тайну. Их нынешняя кампания (а они всегда проводили какую-нибудь кампанию!) была расписана в газетах и направлена, как обычно, против того, что они называли развратом. Для меня это служило только лишним доказательством, что «наставники» хотели возврата к прежним временам, когда женщины открывали все, но не смели проявлять своих инстинктов. Словом, они выступали с неистовым протестом против равенства.
По идее, «наставники» должны были встречаться в шатре, но, поскольку это был мой первый визит в траммелитский центр, прежде чем выбраться из «кадиллака», я огляделся. Место было очень приятным. Его окружали деревья, растущие на невысоких холмах. Шатер, как сооружение Братьев-звонарей, находился от меня несколько правее. Непосредственно за ним, чуть выше верхушки шатра, возвышалась небольшая скала с огромной пещерой, вырытой людьми и выдутой ветром. В течение последнего месяца там велись работы, и полдюжины людей трудились возле специального парового устройства, с помощью которого создавалось то, что «наставники» именовали «Домом вечности» для траммелитов. В твердой скальной породе выдувалась большая комната, которая должна была сохраниться на века и где Артур Траммел собирался в будущем проводить специальные мероприятия. Я же говорил, что все они были слегка помешанными.
За скалой, левее, почти напротив моего «кадиллака», находилось еще что-то интересное — низкое черное здание, носящее название «Комната истины». Еще левее, в нескольких ярдах от нее, стоял небольшой бревенчатый дом, в котором жил сам «Мастер».
Я вышел из машины и пошел по зеленой траве, под цветущими деревьями к шатру. Внутри его было сумрачно, но в дальнем углу горел свет, освещая высокую трибуну или сцену, на которой стоял Траммел и говорил. Вокруг большого прямоугольного стола расположились «наставники». Пробираясь по одному из проходов между рядами деревянных скамей, я услышал мелодичный, прекрасно поставленный голос «Всемогущего». У этого негодяя он был поразительно приятным.
Подойдя ближе, я увидел, что среди «наставников» присутствует посторонний, потому что за столом оказалось восемь человек. Траммел продолжал говорить, обращаясь к собравшимся, до тех пор, пока я не поднялся на подмостки и он не увидел меня. Его речь выглядела примерно так:
— ...Как показало наше исследование. Потому я уверен и все мы согласимся, что наш долг, да, наш... Шелдон Скотт!
— Доброе утро, мистер Траммел. Извините за вторжение, но мне требуется кое-какая информация.
— Что вы здесь делаете? Вы...
— Если у вас найдется минута, я буду вам благодарен за небольшую помощь. Это очень важно.
Пока он, не отвечая, смотрел на меня, я лишний раз отметил про себя, какая у него отвратительная внешность.
Сомнений быть не могло. На свете существовал только один Траммел. От прочих людей его отличало не просто уродство, а какое-то особенное уродство. Почему-то казалось, что, разговаривая с ним, вы смотрите не на его лицо, а стараетесь понять, что он в этот момент думает. Ростом Артур был немногим ниже шести футов, тощий как палка, с крошечными, постоянно вытаращенными круглыми глазками под чудовищно кустистыми бровями. Всегда одетый в черное, он походил на владельца похоронного бюро, который по ошибке забальзамировал самого себя.
Голова у него была такой уродливо маленькой, что думалось, мозги там должны быть подобны вафле. Космы седых волос ершились на белом черепе, похожем на голую кость. В узком пространстве между черными глазами торчал длинный, изогнутый, крючковатый нос.
«Всемогущий» уставился на меня точно так же, как в тот день, когда я вышвырнул его из моего офиса. Но наконец изрек:
— Лучше бы вы не приходили сюда, Скотт! А что касается помощи...
— Подождите минуту. Я говорю не о помощи мне лично. Речь идет о траммелитке — одной из ваших последовательниц.
В течение секунды взгляд его продолжал оставаться ледяным, затем Траммел медленно улыбнулся. Это было самым неприятным. Казалось, невидимые крючки потянули одну из его губ вверх, а другую вниз. Получилось что-то похожее на гримасу лысого человека, на макушку которого набросился орел.
— Одна из моих последовательниц... — повторил он. — Ну... я всегда стремлюсь помогать любому из моих чад.
— Я пытаюсь найти девушку по имени Фелисити Гиффорд. Она исчезла пару дней тому назад и, возможно, попала в беду.
Или просто убежала из дома. Как бы то ни было, похоже, никто не знает, что с ней случилось. Я подумал, может быть, она разговаривала с вами или одним из ваших наставников?
Я окинул их взглядом. Ближе всех к Траммелу сидели ушедший на пенсию врач и практикующий владелец похоронного бюро. Трое следующих считались женщинами: Эндрюс, юрист с маленькими усиками, и две старые девы, каждой из которых, казалось, было по нескольку сотен лет. Наконец, среди «наставников» был сморщенный президент Всеженского общества трезвенников, которое настаивало на запрещении спиртных напитков повсюду, кроме их общества. И наконец, еще один тип, как я заметил, посторонний, который показался мне знакомым. Я не мог вспомнить, откуда его знаю, но был уверен, что встречал где-то раньше.
— Фелисити Гиффорд? — удивился Траммел. — Что-то не припоминаю...
— Очень молоденькая девушка. Ей всего шестнадцать. Все, с кем я о ней говорил, считают, что она просто совершенство. Между прочим, поет в вашей хоровой группе.
— О да, Фелисити! — Всемогущий кивнул. — Одна из лучших наших чад! Конечно, теперь я ее вспомнил, но ни разу не разговаривал с ней в последние несколько недель. Мне очень жаль, был бы рад вам помочь. Я всегда готов протянуть руку помощи...
Мне пришлось его прервать — выслушивать ханжескую речь было свыше моих сил.
— Дело в том, что я беседовал с несколькими траммелитами. Они говорили, будто вы часто помогаете им, если у них возникают какие-нибудь проблемы, даете советы. Один из них сказал, что Фелисити была у вас на исповеди неделю тому назад или около того. Я подумал, если она столкнулась с чем-то нехорошим, если ее что-то беспокоило, то она могла рассказать об этом вам.
— Возможно, — согласился Траммел холодно, — но я никогда не знаю, с кем беседую. Анонимность соблюдается очень строго. Боюсь, никто из нас не сможет вам помочь.
Он оглядел сидящих за столом, и все дружно покачали головой.
Казалось, таким образом, мой визит в логово траммелитов завершился. Я был разочарован больше, чем мог того ожидать. Наверное, вообще неразумно было полагать, что здесь удастся отыскать какую-нибудь нить, которая приведет меня к Фелисити. Теперь я вновь оказался там, с чего начал. Единственное, что стоило вспомнить из происшедшего за все утро, так это то, как Бета Грин стиснула рукой стул, на котором сидела, а потом соврала. В этом я был уверен.
— Еще одно, — обратился я к Траммелу. — Вам знакомо имя Диксон?
Он прищурился:
— Что? Диксон?
— Может, кто-то из ваших траммелитов? Возможно, он мог бы помочь найти Фелисити.
— Мне это имя ничего не говорит, — отрезал Мастер.
За столом никто никак не прореагировал. Посторонний молодой человек держал перед собой маленькую записную книжку и что-то туда записывал. Я почти заглянул в его записи, но в этот момент услышал за спиной шипение Траммела:
— Убирайтесь! Мы не можем предложить вам никакого содействия. Я выслушал вас только потому, что надеялся помочь кому-то из наших друзей. Если нам станет что-нибудь известно о Фелисити или о других, попавших в беду, мы вряд ли сообщим об этом человеку вашего типа, Скотт.
— А какого типа вы, Траммел? — глянул я на него.
Он начал на меня наступать. Либо наконец получил возможность рассчитаться за то, как я отнесся к нему в нашу первую встречу, либо сознательно старался вывести меня из себя.
— Существует очень много порядочных людей... — начал он с угрозой в голосе.
