Кажется, с этого мы начали.
— Мистер Серф сам скажет вам, если он захочет, чтобы вы узнали.
Она нетерпеливо приподняла плечи и оглядела комнату. Там не было ничего, чем могла бы заинтересоваться жена миллионера. Тони, моя прислуга, содержал помещение чище, чем свинарник, но не намного. Обстановка и отделка были далеко не потрясающими, а единственными картинами на стене были развороты из журналов.
— Это ведь не очень высокооплачиваемая работа, не так ли? — спросила она.
— Вы имеете в виду мою работу? — Я медленно крутил стакан в руке, наслаждаясь видом и переливами янтарного напитка.
— Да. Вы зарабатываете не много, а? Судя по этой комнате.
Дело оказалось серьезнее, чем я предполагал.
— Ну, я не знаю, — в конце концов сказал я. — Это зависит от того, что вы называете большими деньгами. Я не могу позволить себе носить бриллианты, но я предполагаю, что зарабатываю немножко больше денег, чем, например, простая манекенщица, к тому же я получаю много удовольствия.
Это был удар по больному месту. Ее губы сжались, на лице выступил легкий румянец.
— Подразумевая то, что вам не надо жениться на деньгах, чтобы как-нибудь обходиться, не так ли? — спросила она, сверкая глазами.
— Это была основная идея сказанного.
— Но тысяча долларов будет полезна вам, разве нет?
Она была милой с виду и слишком опасной, чтобы оставаться с ней наедине. Я встал:
— Извините, миссис Серф, но я сейчас не в лучшем состоянии. У меня есть работа, о которой надо подумать. Возможно, это приносит не много денег, но, как ни странно, мне она нравится. Я не продаю своих клиентов. Так не пойдет. В один из дней вы, возможно, захотите, чтобы я помог и вам. Вам ведь не понравится, если я продам вас, разве не так?
Она глубоко вдохнула, но, сделав над собой усилие, снова улыбнулась.
— Вы правы. Рассматривая дело с такой точки зрения, я предполагаю, мне не нужно было сюда приходить, но никто не любит, чтобы за ним следили, словно он преступник.
Перед тем как я смог подумать, что ответить на это, она весело продолжила:
— Виски отличное. Можно еще?
Пока я смешивал напиток, она встала и подошла к тому, что я называю моей кушеткой для раздумий. Эта был большая, удобная кушетка, купленная мною на распродаже. Женщина села и, закинув ногу на ногу, стала покачивать ею так, что ее длинная, свободная юбка задралась. С того места, на котором я стоял, я мог видеть одну длинную стройную шелковую ногу до самой коленки.
Я поднес ей напиток:
— Ваша юбка уже у вас на шее. Это, конечно, ваше дело, но вы же не хотите простудиться.
Она одернула юбку. Если бы ее глаза имели зубы, они бы укусили меня.
— Я не хочу торопить вас, миссис Серф, — продолжил я, протягивая ей напиток, — но у меня много работы.
— Делу — время, потехе — час, — произнесла она. — Разве вы никогда не развлекаетесь?
— Конечно, но только не с женами клиентов. Вы можете не верить, но я не такой уж любитель внезапной смерти.
— Ему наплевать на меня, — сказала она, глядя в стакан, — а мне наплевать на него.
Она внезапно подняла глаза, сказанное ею четко отражалось в них, как в зеркале.
— Но вы нравитесь мне. Подойдите и сядьте. — И она похлопала по кушетке.
Я чуть так и не сделал.
— Не сегодня. У меня есть работа. А вам пора отправляться домой.
Ее улыбка была такой приветливой, когда она поставила стакан и поднялась. Она подошла так близко, что я мог уловить запах ее духов.
— Мне не обязательно уходить сейчас, — сказала она и непринужденно положила свою ладонь мне на руку.
Это было именно тем толчком, о котором вы мечтаете, если у вас есть именно такие мечты и именно такая девушка.
Я сочувствующе похлопал ее по руке. Я сочувствовал ей так же, как и себе.
— Даже если бы вы остались, я все равно не сказал бы вам то, что вы хотите узнать. Спросите у Серфа. Возможно, он вам скажет. Я сейчас не на работе, и я хочу отдохнуть от своих клиентов. Будьте хорошей девочкой и поезжайте домой.
Она продолжала улыбаться, но выражение глаз стало жестким.
— Передумай, — произнесла она и обвила руки вокруг моей шеи.
До того как я смог ее остановить, а я не особо старался, она поцеловала меня. Ее губы были прохладными и опытными, мы стояли подобным образом пару секунд, словно решая, что делать дальше. Моя идея была такова: оттолкнуть ее в последний момент, чтобы показать ей, с каким волевым, хорошо контролирующим себя парнем она общается. Но только что-то как-то пошло не так: я допустил промах и забыл ее оттолкнуть. Я обнаружил себя крепко целующим ее в губы и наклоняющим ее назад точно так же, как показывают в кино.
Она знала, как правильно целоваться, ее руки отдавали прохладой у меня на шее, и она издала легкий стон, который завел меня так, как не смогло ничто другое.
Теперь мы были на кушетке, и я ощущал ее дыхание на шее и ее руку внутри моей рубашки, которая прикасалась к моему животу. Но прежде чем приступить к третьему поцелую, я бросил на нее быстрый взгляд. Она явно этого не ожидала. Холодное, расчетливое выражение этих широко расставленных серых глаз было подобно пощечине. Я отпрянул от нее, поднялся и попытался восстановить дыхание. Мы долго смотрели друг на друга.
— Попытаемся снова, когда ваш муж расплатится со мной, — сказал я так, словно пробежал пару миль в гору. — Я намного более энергичен, когда нет никаких связывающих меня веревок. Позвольте мне проводить вас до машины.
Она перевела глаза с моего лица на ковер, подобие улыбки вспыхнуло снова, и ее руки с такой силой вцепились в сумочку, что побелели костяшки пальцев. Несколько секунд она посидела, затем встала:
— Хорошо, если он желает развода, он получит его, но только на моих условиях, и это будет ему стоить достаточно много. Можете ему сказать, что нет смысла за мной следить. Меня так легко не поймать, и можете ему сказать, что я вышла за него замуж только ради того, что я могу получить от него, и если бы я знала, что он будет таким проклятым, ужасным, скучным человеком, то даже его деньги не смогли бы меня купить.
Она не повышала голоса, прекрасно контролируя свои далеко не положительные эмоции.
— Можете ему сказать, что, если он хочет за кем-нибудь следить, ему было бы хорошо начать со своей дочурки, у которой вечно кислая мина на лице. Вот будет ему сюрприз. — Она внезапно рассмеялась. — Что касается тебя — надо быть погорячее. Ты не знаешь, что теряешь.
Продолжая смеяться, она прошла через комнату и, откинув занавеску, спустилась по ступенькам в темноту.
Из глубокого сна меня выдернул звонок телефона, прозвучавший словно пожарная сирена.
Я нащупал выключатель, включил свет и, когда схватил трубку, взглянул на часы. Было три ноль четыре.
— Это ты, Маллой? — выкрикнули мне в ухо. — Это Миффлин, полицейское управление. Извини, что разбудил тебя, но один парень только что принес сумочку, которая принадлежит Дане Льюис. Она одна из ваших оперативников, не так ли?
— Ты разбудил меня, чтобы сказать только это? — пробурчал я.
— Мы звонили мисс Льюис, но она не отвечает. Рядом с местом, где нашли сумочку, обнаружены пятна крови. По крайней мере, так говорит парень. Я отправляюсь туда прямо сейчас. Я подумал, что ты, возможно, захочешь поехать со мной.
Я уже окончательно проснулся.
— Где она была обнаружена?
— На песчаных дюнах около мили от твоей конторы. Я буду через десять минут и подберу тебя.
— Хорошо. — Я бросил трубку и вылез из кровати.
Едва успев одеться, я услышал, как к хижине подъехал автомобиль. Я выключил свет и побежал к воротам. Миффлин и два полицейских в форме ждали меня в большой радиофицированной машине.
Миффлин был низеньким, коренастым парнем с плоским, красным лицом и носом, похожим на кусок шпаклевки. Он был хорошим, жестким полицейским, некоторое время мы работали вместе. Мне он нравился, и он не то чтобы ненавидел меня, и когда мы могли, то помогали друг другу. Он открыл дверцу, как только я уселся, водитель ударил по газам, и машина понеслась, трясясь по дороге, проходящей по пляжу.
— Может быть, это ложная тревога, — сказал он, — но я подумал, что ты захочешь посмотреть. Возможно, парень врет насчет пятен крови, но он казался достаточно уверенным в этом.
— Что он делал там в такой час?
— Бродил вокруг. Он известная личность в этих районах. Его зовут Овен Ледбеттер. У него не все дома. Один из этих дурачков, которые шпионят за целующимися парочками и делают вид, что наблюдают за птицами. Но он и мухи не обидит.
Что ж, безобиден, так безобиден, хотя мух я не очень-то люблю.
— Мисс Льюис была на задании? — поинтересовался Миффлин.
— Не могу знать, — состорожничал я.
Когда я сказал Серфу, что гарантирую секретность, я не шутил. Я взял за правило: не важно, что случилось, никогда не упоминать имя клиента без его разрешения.
