его переведут в палату под наблюдение.
Подполковник поблагодарил девушку, беря в руки мобильник, чтобы настрочить генералу сообщение о состоянии Яго. Медсестра перекрыла подачу физраствора, извлекла иглу из руки Сезонова и вышла, нажав на выключатель. Офицеры закрыли глаза в надежде заснуть хотя бы на пару часов.
Сезонов проснулся от шума в коридоре прямо возле палаты — будто что-то упало — и быстрого шепота нескольких лиц. За окном, выходящим на улицу, было всё так же темно, словно прошло лишь несколько минут. Крупными хлопьями медленно падал снег. Приподнявшись на локтях, привыкая к темноте палаты, разбавленной лишь слабым свечением уличной лампы медцентра, Сезонов посмотрел на третью кровать-каталку, которую воткнули между ним и Власовым.
На ней, наполовину укрытый простыней, лежал Яго. Одет в тот же костюм, когда был похищен. Бледность с лица спа́ла, он выглядел лучше, но далеко не настолько, чтобы называться здоровым. Рядом с ним на штативе — думается — упомянутый медсестрой антидот, который по катетерной трубке вливается в галактионца: из внешней стороны правой кисти торчит игла. Дыхание ровное, спокойное.
Сев, Сезонов посмотрел на экран мобильного, узнавая время. Он проспал всего час с небольшим. На второй койке, сняв ботинки, сопел Власов, лежа на боку лицом к уличному окну и укрытый лишь халатом, в котором бегал по центру с утра. На стуле рядом с ним лежали зажигалка и вскрытая сигаретная пачка; видимо, он когда-то просыпался и неслышно выходил курить. Встав с койки, Сезонов тихо дошел до шкафа и, достав с нижней секции зимние ботинки, обулся. Накинув на футболку пуховую куртку, которую отдали взамен простреленной военной, подполковник взял со стула возле капитана зажигалку с сигаретой из пачки. Выйдя в коридор и оглядевшись, нашел на поэтажном плане центра выход во внутренний двор. По пути он оглядывался, не желая быть кем-то замеченным, хотя прекрасно отдавал себе отчет, что его можно наблюдать по камерам внутреннего слежения. При завороте на лестницу он увидел впереди по коридору медсестру, возвращающуюся на пост, и быстрее юркнул на площадку.
На широком крыльце встретились двое силовиков в жилетах ФСБ. Видимо, еще не со всем тут покончили. Оба рослых, крупных парня тоже вышли покурить и, прервав негромкий смех, оглянулись на Сезонова, когда тот толкнул двери. Подполковник узнал одного из спецназовцев — он приводил и уводил Яго в переговорную комнату.
— О, товарищ подполковник! — встряхнулся и подтянулся парень, тоже узнав Сезонова. — Значит, вы тут лечение проходите? Вам лучше, выписывают уже?
— Еще нет. Не сдавайте меня. — Сезонов покачал головой с сигаретой во рту, щелкая зажигалкой. Силовикам определенно было ясно, что он нарушает предписанный постельный режим.
— Хорошо, — хохотнул знакомый спецназовец и вновь обернулся к товарищу.
— Вы еще работаете? Долго? — Сезонов выдохнул дым, глядя на парней.
— Думаем, не больше получаса еще.
Подполковник кивнул им и отошел на другой край крыльца. Облокотившись о крылечную опору, он выстраивал в последовательную цепочку все пережитые моменты и разговоры последних суток и думал, можно ли было обойтись другим планом. С одной стороны, получены явные доказательства вины двух сотрудников управления, причастных к похищению. С другой, галактионец оказался на волосок от гибели, которую только чудом удалось предотвратить. Они, омские спецы, поверили и доверились ему, московскому офицеру. А он едва не довел до того, что Яго, жизнь которого во всей этой истории была важнее любого из военных, реально могли убить.
А может ну это погружение в анализ ситуации? Всё ведь обошлось? Обошлось. Он убедился в причастности сотрудников управления к афере? Убедился. Обыграл их, хоть и в опасной игре, где на карту оказалась поставлена чужая жизнь — жизнь пришельца? Обыграл. А победителей, как известно, не судят. Но генеральского, как говорит Власов, разноса в Москве всё равно не избежать. Да и от местной головы достанется, когда выяснится отсутствие силовиков и медперсонала в коридорах центра в минуты нападения. Непрофессионально? Не поспоришь. Однако глубоко оправдательных и веских «но» у него, подполковника, на этот счет не имеется.
— Чего не спите, товарищ главный? — зевая, спросил знакомый голос позади.
— Да не засыпается обратно. — Сезонов обернулся на капитана. Протянул ему, возвращая, зажигалку и добавил: — Прости, взял одну, будить не стал, потом думал сказать.
— Да сущие мелочи, товарищ подполковник, — отмахнулся Власов, будто Сезонов брякнул какую-то несусветицу. — С вашего позволения?
Капитан вопросительно посмотрел на командира, крутя в пальцах принесенную с собой сигарету. Сезонов кивнул. Власов закурил. Оба спустились с площадки на нижнюю ступень лестницы.
— Ты как товарища, в палате третьего, одного оставил? — Сезонов сунул одну руку в карман куртки. Она была не такой теплой, как военная, рассчитана, скорее, на осенний сезон.
— Я проверил. Дрыхнет как медведь зимой, беспробудно. — Власов обернулся на окна медцентра и задрал голову кверху, что-то выискивая.
— Точно живой?
— Да точно.
Ненадолго воцарилось молчание.
— Расскажете про Г.Р.О.М. больше? — неуверенно спросил Власов. — И кто вы на самом деле?
— Давай не сейчас. — Сезонов покачал опущенной головой, глядя на сигарету, стряхивая пепел. — Это слишком долгая история. Часа не хватит, чтобы всё рассказать. А вот кто я на самом деле, — подполковник развернулся к капитану и смерил его с ног до головы, — тебе известно.
— Оказывается, нет, — бесстрастно ответил Власов.
— В рамках полномочий в штате управления мне достаточно быть просто твоим командиром.
— Да вы же целый супергерой, с суперспособностями! — прошипел Власов, тыча в морозный воздух сигаретой. — И никто из наших не знает о вас всей правды! Вся Знаменка! А Арбат? А штаб, центр? А… министр?
— Знают, конечно. Но далеко не все. И не только обо мне.
Власов глубоко затянулся, пряча за вдохом терзаемое душу, неуёмное желание выведать у подполковника всю его настоящую историю. Доверит ли тот хотя бы малую часть секрета ему, простому капитану?
Сезонов затушил сигарету о железную урну близ крыльца и развернулся ко входу в центр. Власов, выбросив окурок, последовал за ним.
В палате темно: свет не включен, шторки опущены капитаном, когда он уходил за Сезоновым.
Над каталкой Яго какое-то шевеление.
Подполковник скорее включил свет.
— Что так резко-то… Глаза аж резануло… — галактионец, присев на колесной койке, ворчал, щурился и шипел при неудачных попытках безболезненно вынуть иглу.
— Не смей, это антидот, благодаря ему тебе лучше. — Сезонов подошел к Яго и отвел руку, которой он пытался вытащить иглу, в сторону. Власов закрыл палатную дверь.
— Мне уже прекрасно, — произнес пришелец, сморгнув, и поднял лицо на подполковника. Во взгляде читалась… неприязнь?
— Послушай, Ягосор, я действительно виноват перед тобой и…
Сезонов не завершил фразу —
