— Если банкнота была как настоящая, то каким образом ваш муж догадался, что она фальшивая?
Она как-то странно на меня посмотрела.
— Если бы была только одна банкнота, то он конечно бы не догадался. Но их было пятьдесят новеньких купюр вместо тех старых, потрепанных, которые он положил в мои туфли.
Мне хотелось что есть силы дернуть себя за волосы, но я вспомнил, как хорошо поработал Чарли над моей головой, и решил не делать этого. Но вспомнив о Чарли, я дал себе слово найти его и разделаться с ним.
— Послушайте, послушайте, он мне ничего не писал об этом. Зачем он засунул деньги в туфли? Он сделал это из суеверия — ведь многие игроки суеверны?
— Да нет, он просто хотел сделать мне сюрприз. Он думал, что я стану надевать их и найду там деньги.
Я до боли закусил губу.
— И вы их там не нашли?
— Я давно хотела отнести их сапожнику и велела горничной отнести их ему. Я ведь не знала, что Фред положил в них деньги.
Ну, наконец-то в этом черном мраке появился слабенький лучик света.
— Но ведь и ваш муж не знал, что вы отдадите туфли сапожнику. Итак, ваша горничная отправилась к нему. Интересно, что было дальше?
— Гертруда — так звали горничную — тоже ничего не заметила. Поэтому, узнав от меня как было дело, Фред отправился к сапожнику. Оказалось, что он еще не приступал к работе. Фред рассмеялся и взял деньги. Он дал сапожнику пять долларов.
— Значит ваш муж, достав оттуда деньги, увидел, что это новенькие купюры, а не те, которые он положил. Он послал одну из купюр специалисту, и тот ответил, что она фальшивая, хотя и выглядела как настоящая. Он с кем-нибудь беседовал в отеле?
— Думаю, что нет. Может быть, с Гертрудой.
Я загасил в пепельнице сигарету и посмотрел в окно. По озеру промчалась моторка с прожектором на носу и скрылась в темноте. Миссис Лэйси опять опустила голову на подставленную ладонь и задумалась.
— Почему его до сих пор все нет? — спросила она саму себя.
— Где он может быть?
— Не знаю. К нему приезжал Фрэнк Людерс. Он остановился в клубе Вудланд на другом конце озера. Фред говорил, что клуб принадлежит ему. Фред уехал вместе с ним. Я позвонила мистеру Людерсу и спросила о Фреде. Он сказал, что Фред попросил высадить его у почты. Я все это время ждала, что он мне позвонит и скажет, чтобы я приехала за ним. Я очень волнуюсь — ведь прошло уже несколько часов.
— Может быть, он играет где-то в карты.
— Может быть, — кивнула она, — но обычно он звонит мне.
Я уставился в пол. Я боялся, что она прочитает в моих глазах правду.
— Я пожалуй вернусь в отель, — сказал я и встал. — Если я вам буду нужен, позвоните мне. Может быть я встречу вашего мужа. Ему сорок пять, на лбу лысина, тонкие усики, верно?
— Да, это Фред, — сказала она.
Закрыв собаку в доме, она вышла на крыльцо проводить меня. Как мне хотелось хоть чем-нибудь утешить ее!
Я лежал на кровати и курил, пытаясь найти хоть какую-то зацепку в этом деле. В дверь постучали. «Войдите» — сказал я. Вошла девушка в костюме служанки, через руку у нее были перекинуты полотенца. Высокая, длинноногая, довольно миловидная. Выражение лица — надменное или, лучше сказать, нахальное. Волосы темные, с рыжеватым отливом.
Извинившись, она повесила на спинку кровати полотенце и, шагнув к двери, повернула голову и посмотрела на меня.
— Добрый вечер, Гертруда, — сказал я черт знает почему.
Она остановилась, обернулась. Губы ее скривились в каком-то подобии улыбки.
— Откуда вам известно мое имя?
— Мне известно, что так зовут одну из горничных. Я хотел поговорить с ней.
Она прислонилась к двери, спросила:
— Ну и что?
— Вы здесь живете или устроились работать на летний сезон?
— Жить здесь с этими местными кретинами? — Она презрительно скривила губы. — Никогда.
— Все в порядке?
Она кивнула головой.
— Хотите подцепить девчонку, мистер? Не на такую напали.
Я подождал несколько секунд и перешел к делу.
— Расскажите мне о деньгах, которые были спрятаны в дамских туфлях.
— Кто вы такой? — спросила она спокойно.
— Детектив из Лос-Анджелеса. Моя фамилия Эванс.
Я улыбнулся. Мне очень хотелось, чтобы это была улыбка умного и опытного человека.
Мне показалось, что мой ответ вызвал некоторую растерянность, потому что она опустила глаза и стала теребить рукой полотенце. Она прошла вперед и села на стул, стоявший у стены.
— Сыщик значит. Что вам от меня нужно?
— Я уже говорил.
— Миссис Лэйси попросила меня отнести ее туфли в починку. В них оказались деньги. Сапожник к ним не прикасался. Я — тоже. Она получила свои деньги, так в чем дело?
— Вы боитесь полицейских, верно? Мне кажется, я вас где-то видел.
— Послушайте, — сказала она сердито, — я занимаюсь своим делом и не хочу, чтобы меня допрашивали копы. Все ваши вопросы гроша ломаного не стоят.
— Конечно, — ответил я. — Взяв туфли, вы сразу же пошли к сапожнику?
Она быстро кивнула головой.
— Ни с кем не останавливались?
— Зачем?
— Откуда я знаю. Я могу это проверить.
— Я только сказала Веберу, что мне надо пойти к сапожнику.
— Кто этот Вебер?
— Помощник управляющего. Он обычно сидит в зале ресторана.
— Худой мужчина. Записывает результаты скачек.
— Да, это он. — Она опять кивнула головой.
— Понятно, — сказал я и закурил новую сигарету.
— Спасибо за беседу.
Она встала и пошла к двери. Открыв ее, обернулась:
— Мне кажется, я с вами не встречалась.
— Я ведь не один такой. Со всеми вы ведь не могли встречаться?
Она покраснела, но не ушла.
— А что, в вашем отеле — меняют полотенца даже в такое позднее время? — спросил я, первое, что пришло в голову.
— Наверно, думаете умнее вас нет никого на свете?
— Ну почему? Просто приятно, когда создается такое впечатление, — сказал я и скромно улыбнулся.
— Ничего у вас не создается, — отрезала она, и мне послышался в ее голосе странный акцент.
— Кто еще мог брать в руки эти туфли, кроме вас?
— Я уже сказала, я пошла к мистеру Веберу… — Она вдруг точно подавилась, и помолчав продолжала. — Он сказал, чтобы я принесла ему чашку кофе. Я ушла и оставила туфли на столе возле кассы. Откуда мне, черт возьми, знать, кто еще мог брать их в руки? И что это меняет, если все деньги целы?
— Ну вот, наконец-то мы с вами и разговорились. Расскажите мне об этом Вебере. Он давно здесь?
— Очень давно, — грубо ответила она. — Девушкам лучше не приближаться к этому типу. Я думаю вам понятно, что я имею в виду. Я совсем забыла, о чем разговор?
— О мистере Вебере.
— Черт бы побрал этого Вебера.
— У вас были какие-то неприятности, когда вы к нему приблизились?
Она вдруг густо покраснела.
— Хотите пишите это в протокол, хотите — нет, но только пошли вы ко всем чертям.
— Если не понимать это буквально, то я не совсем понял, что вы имели в виду.
Она зло на меня посмотрела и захлопнула дверь. Я слышал, как постепенно затих стук каблучков в коридоре. Значит она больше ни к кому в номер не заходила. Я посмотрел на часы — было половина десятого.
В коридоре послышались чьи-то тяжелые шаги. В соседнем номере хлопнула дверь. Слышно было, как вошедший потоптался нерешительно, потом сбросил башмаки на пол и растянулся на кровати. Минут через пять он встал, прошелся в носках по комнате. Слышно было, как горлышко бутылки звякнуло о стакан, потом все стихло. Человек выпил и завалился спать.
Я не слышал, как отворилась дверь моего номера, я только видел, что дверь приоткрывается. В дверь проскользнул высокий, худой человек и, притворив дверь, на цыпочках приблизился ко мне. Полюбовавшись на меня, он сказал:
— Так и знал, побродяга какой-то. А ну давай, показывай.
Я сел на кровати и, зевнув, спросил:
— Чего показать-то?
— Значок.
— Какой еще значок?
— Не придуривайся. Сейчас же покажи значок, дающий тебе право расспрашивать людей.
— Вот оно что… — Я изобразил смущение и улыбнулся. — Нет у меня никакого значка, мистер Вебер.
— Вот это мило, — сказал он и прошелся взад-вперед по комнате, размахивая длинными руками.
Проходя мимо меня во второй, или третий раз, он вдруг, влепил мне такую пощечину, что у меня загудело в голове.
— Вот это кино, — только, и сказал я.
Я знал, что он сейчас меня ударит, но не стал ни отклоняться в сторону, ни защищаться рукой. Вместо этого я выхватил пистолет, ткнул его в живот мистера Вебера и сказал:
— Поднимите руки, пожалуйста.
Он не подчинился, и что-то буркнул себе под нос. Я обошел его и стал пятиться к двери. Он повернул голову и посмотрел на меня.
— Подождите минуточку, я сейчас закрою дверь, сказал я, — и мы сядем рядком и поговорим ладком о зелененьких листочках.
