— Виктор Сергеевич, может у вас сигареты кончились, так я могу поделиться, — сказала женщина-контролёр, протягивая ему начатую пачку. — Я всё-равно скоро сменяюсь, так что обойдусь без курева.
— Благодарю, — сказал Виктор, подходя к окошку и взяв пачку, погладил протянувшую её руку. — У меня как раз свои кончились.
Женщина выдернула свою руку из его руки и захлопнув окошко для раздачи пищи, прижалась спиной к стене и закрыла глаза. Грудь её поднималась и опускалась, она прерывисто дышала и беззвучно что-то шептала побелевшими губами. Вспомнились и замелькали перед глазами кадры фильма «Тюремный роман», о любви следователя прокуратуры и осужденного бандита.
— Нет…нет…ни за что…я же не сумасшедшая, запретный плод всегда сладок, — прошептала женщина-контролёр, не открывая глаз и всё ещё прижимаясь спиной к стене. — Но Боже, как же он красив!
— Светлана Георгиевна, ты чего не выспалась? — раздался рядом мужской голос и женщина-контролёр вздрогнула и открыла глаза.
— Да…вчера дети…у меня же их четверо, — смущённо улыбнулась женщина. — То с одним провозищься, то с другим уроки…поздно легла. Знаете, как это тяжело одинокой женщине одной управляться?
— Я понимаю, но работа есть работа…
— Извените, товарищ капитан, больше не повторится.
— Да я так просто, для порядка, — махнул рукой капитан, с повязкой дежурного на рукаве, и пошёл дальше.
— Да, тяжело и тоскливо жить одинокой сорокавосьмилетней женщине, если она уже позабыла, когда в последний раз обнимала и целовала мужское тело, — тихо прошептала женщина-контролёр и постояв ещё несколько минут у двери камеры, за которой находился понравившийся ей мужчина, вздохнула и медленно пошла по коридору останавливаясь напротив каждой камеры, прислушиваясь к доносившимся из камер звукам и открывая небольшое, застеклённое смотровое окошко, прижималась к нему глазом…
Глава 35. Фиаско Литвиненко
…Литвиненко сидел в кресле в своём кабинете, и нетерпеливо посматривая на часы, улыбался своим мыслям. Как он и предполагал, на следующий день после ареста Виктора Крутова, ему позвонила госпожа Коэн и попросила о встрече. И вот, буквально через пять минут, эта встреча должна состояться. Но женщины, как известно, любят опаздывать, и Литвиненко приготовился ждать ещё лишних несколько минут, но к своему великому удивлению, ровно в назначенный срок, в дверь кабинета постучалась секретарша и доложила, что в приёмной ожидает аудиенции госпожа Коэн.
— Пусть войдёт, — сказал Литвиненко и, посмотрев на своё отражение в полированной поверхности стола, несколько раз провёл рукой по волосам, приглаживая их. Он вдруг с удивлением обнаружил, что волнуется. С чего бы это?
Секретарша исчезла и через секунду в дверном проёме появилась Ципора и неторопливой походкой направилась к столу. Широко улыбаясь, Литвиненко поднялся со своего кресла и направился навстречу даме.
— Литвиненко, — представился он, задерживая ладонь женщины в своих руках. — Меня зовут Константин Дмитриевич.
— Меня зовут Ципора Коэн, — сказала посетительница, высвобождая руку, не дожидаясь, когда хозяин кабинета прикоснётся к ней губами, что тот как раз и собирался сделать.
— У Вас очень красивое имя, — сказал Литвиненко, улыбаясь самой подкупающей из своих улыбок.
— Это еврейское имя, — сказала Ципора, присаживаясь в предложенное ей кресло, стоявшее в глубине кабинета под развесистым огромным фикусом.
Литвиненко сел напротив неё, точно в такое же кресло. Их разделял только небольшой столик, на котором стояла бутылка дорогого коньяка, две небольшие коньячные рюмки, блюдце с нарезанным дольками лимоном, и открытая коробка шоколадных конфет «Ассорти».
— Я очень рад нашей встрече, уважаемая госпожа Коэн. Предлагаю выпить на брудершафт за наше знакомство по рюмочке коньяка.
— Я не пью коньяк, и вообще пришла к вам не знакомиться, а по делу, — сухо сказала Ципора, сразу давая понять хозяину кабинета, что флиртовать с ним не входит в её планы.
«А ты оказывается с норовом», — разочарованно подумал Литвиненко и стал откровенно беззастенчиво рассматривать сидевшую напротив него женщину. До этого он видел Ципору всего один раз, когда приезжал в офис металлургического комбината. Она находилась в кабинете генерального директора вместе с хозяином комбината — Крутовым, и тогда они были едва представлены друг другу. Но именно тогда Литвиненко обратил внимание на крутые бёдра округлый зад, и большую грудь молодой женщины. Сейчас, как и тогда, он ещё не мог определить для себя окончательно, нравится ли ему эта женщина, или нет. В обычных условиях он, наверное, не стал бы так сильно добиваться её расположения и не пытался бы затащить её в постель, но сейчас ему представлялся случай ещё раз нагадить Виктору Крутову, предполагая, что в данный момент это его женщина. Упустить такой шанс он просто не мог. Заглянув Ципоре в глаза, Литвиненко с удовлетворением заметил застывшую в них печаль и еле сдерживаемые слёзы.
«Наверняка все ночи напролёт ревела», — подумал он, точно определив причину припухлости и покраснения глаз, а вслух сказал: — Очень жаль, что вы отказываетесь от предложенной вам дружбы. Друзей надо приобретать, а не избавляться от них.
— Но я действительно не пью коньяк, — желая немного смягчить свой отказ, сказала Ципора. — Не обижайтесь, мне сегодня ещё предстоят деловые встречи с руководителями комбината. Вот только Виктор Сергеевич не будет присутствовать на этой встрече.
— Я знаю о той неприятности, которая приключилась с Виктором Сергеевичем, — сочувственно покачал головой Литвиненко и тяжело вздохнул. — У комбината сейчас наступили не лучшие времена. В такой момент обычно умные люди стараются обзавестись поддержкой влиятельных людей, а вы наоборот, пытаетесь создать вокруг себя вакуум. Недальновидная политика с вашей стороны…
— Я не отказываюсь от дружбы, если она искренняя, и хочу иметь в этой стране как можно больше друзей.
— А вино вы пьёте? — спросил Литвиненко и по растерянному взгляду женщины понял, что этот вопрос застал её врасплох.
— Вино? Иногда пью, но, как я уже только что вам сказала, мне сегодня ещё надо вернуться в офис комбината.
— У нас в России есть такая поговорка: «Работа не волк, в лес не убежит», — засмеялся Литвиненко и, поднявшись с кресла, подошёл к холодильнику, достал оттуда бутылку марочного вина, из серванта достал бокал, вернулся к столику и наполнил бокал вином.
— Я, кажется, ясно вам сказала, что не буду с вами пить, — нахмурилась Ципора, до этого молча наблюдая за действиями Литвиненко. Беспардонность хозяина кабинета её возмутила.
— Зря вы идёте со мной на конфронтацию, — сделав скорбное лицо, сказал Литвиненко, отставляя в сторону наполненный вином бокал.
— Я вы ведите себя прилично, и никакой конфронтации у нас с вами не будет. Так вы выслушаете меня?
— Да, я готов вас внимательно выслушать, — улыбнулся Литвиненко. — Так что привело вас в мой кабинет?
— Виктора Сергеевича арестовали, посодействуйте, чтобы его отпустили. Произошла чудовищная ошибка.
— А у меня другие сведения, — вздохнув, сказал Литвиненко. — Это не ошибка, а преступление.
— B чём его обвиняют?
— В укрывательстве от государства сверхприбыли и неуплаты в государственную казну налогов с этой прибыли.
— Нет, это не так, все финансовые операции предприятия, которым руководит господин Крутов, вполне законные.
— Я не следователь, мне не надо объяснять суть дела, — усмехнулся Литвиненко. — Я только наместник царя в регионе, но в моей власти ужесточить или облегчить участь заключённых, и даже посодействовать об их освобождении под подписку о невыезде.
— Так сделайте это. Посодействуйте в освобождении Виктора Сергеевича.
— Я так понимаю, что это и есть цель вашего визита ко мне?
— Да. Именно об этом я и пришла просить вас.
— Госпожа Коэн, а какие у вас отношения с Виктором Сергеевичем?
— Что вы имеете в виду?
— Вы с ним спите?
— А вы всем женщинам задаёте такие бесцеремонные вопросы? — смутившись и слегка покраснев, спросила Ципора.
— Нет, только тем, которым от меня что-то нужно, и которые ради достижения своей цели готовы на многое. Многие женщины, ради спасения любимого, готовы пожертвовать собой. Так может, всё-таки, договоримся? — спросил хозяин кабинета и, присев перед Ципорой на корточки, положил ладони на её колени.
— С вами? Никогда, — смерив хозяина кабинета презрительным взглядом, сказала Ципора. — Сейчас же уберите руки с моих колен.
— Не хотите вы помочь Виктору Сергеевичу, — вздохнул Литвиненко и, поднявшись, с сожалением посмотрел на Ципору. — Мне очень жаль.
