– А имя у вас есть?
– Далор.
– Не знаю.
– Я почти никогда не подписываю мои статьи. И, повторяю, я в основном сотрудничаю в приложении. И для этого приложения собираюсь разродиться большой статьей. Видите ли, убийство ростовщика – это неисчерпаемый сюжет. Колоритный персонаж и т, д., не говоря уж о тех близлежащих темах, которые можно затронуть. Я очень дорожу этой статьей и, если вы дадите мне необходимую информацию, имеется в виду, ценную информацию, я сумею быть благодарным. Это хорошо оплачивается и...
Он сухо оборвал меня:
– У меня только одно желание – чтобы меня оставили в покое. Мне нечего делать с вашими деньгами.
– Хорошо, хорошо. Не сердитесь, – я откашлялся, – не сердитесь. Я не хотел вас обидеть.
– Ладно. Но, Боже мой! Вы понимаете, есть от чего выйти из себя. Что, каждый раз, как какому-нибудь гражданину посчастливится обнаружить труп, поднимают такой шум?
– Если убитый чем-то необычен, то да. А я вам напомню, ростовщик – фигура колоритная.
Он пожал плечами:
– Остановимся на этом. Я расскажу вам мою короткую историю, но предупреждаю, мне нечего поведать, кроме того, что уже известно вашим собратьям по перу или полиции.
– Все же давайте.
Естественно, его рассказ не отличался от того, что я уже читал в газетах. Явившись к Кабиролю...
– Чтобы заложить что-нибудь, как я понимаю? – заметил я.
Без запала, но твердо, он ответил:
– Так ли уж необходимо заниматься моей личной жизнью?
– Нет, но знаете, мне тоже случалось оказываться на мели. Со мной такое происходит даже чаще, чем следует. И в этом нет ничего постыдного. Продолжайте, прошу вас...
– Чудесно, – сказал я, когда он закончил. – Вы не заметили ничего особенного, о чем забыли упомянуть в полиции? Знаете, как это бывает? Незначительная деталь ускользает из памяти на время и всплывает только позже...
Он отрицательно покачал головой и улыбнулся:
– Я понимаю, вы разочарованы, господин Далор. Но я вас предупреждал.
– Все равно, спасибо, господин Баду.
Он открыл передо мной дверь. Я перешагнул через порог.
– Мы оба только потеряли время, – заметил он вместо прощанья.
Но я-то не считал свое потерянным.
Вернувшись домой, я позвонил в агентство. Там ничего нового. В телефонном справочнике фигурировали пятеро Баду с различными именами. Первый же, с которым меня соединила секретарь, оказался тем самым.
– Алло. Господин Альбер Баду?
– Он самый.
У него был сильный уверенный голос с едва уловимым оттенком вульгарности, голос этакого мужика, взращенного на мясе с кровью.
– С вами говорит Нестор Бурма. Я звоню по поводу...
Он прервал меня и договорил насмешливым тоном, сбившим меня с толку:
– ...моего сына, знаю. Чем вы занимаетесь, господин Бурма? Адвокат по темным делам? Или адвокат без работы? Лучше скажите сразу, вы не первый предлагаете свои услуги. Вы получаете номер "3". Да, я распределяю порядковые номера, как на автобусах.
– Я детектив.
– Инспектор?
– Частный сыщик.
Он взорвался:
– О! Однако, замечательно! Чудесно, чудесно! Частный сыщик это лучше, чем адвокат. Из этой категории вы первый. Но, что бы там ни было, у вас так же мало шансов победить в состязании, как у господ адвокатов... Что, не везет, да? Потому как небольшая сумма, я полагаю, была бы не лишней, так?
Он понимал быстро. На мой вкус, слишком быстро. Пожалуй, мое сообщение не достигнет цели.
– От небольшой суммы не откажусь.
– Со мной, – по-прежнему забавляясь, сказал он, – вам не придется себя утруждать. Сходите к ростовщику. Вряд ли их всех поубивали.
– Речь не об этом.
– Кроме шуток? А о чем речь в таком случае? Надеюсь, вы не собираетесь рассказывать мне, о чем речь? Я не вчера родился. Послушайте...
И он разразился следующей речью, чередуя суровость и откровенную насмешку:
– ...Из-за того, что некий дурачок папочкин сын исхитрился наткнуться на труп человека, умершего насильственной смертью, множество вампиров и кровососов сказали себе: посмотрим, нельзя ли извлечь небольшую выгоду из данного обстоятельства. Если вдруг у сына возникнут проблемы, возможно, папа не откажется их разрешить. Ну, так вот, здесь вы ошибаетесь, дражайший господин. У моего сына проблем не возникнет. Я его знаю. Это достойная копия моей покойной первой жены. Он абсолютно ни на что не способен, даже убить ростовщика. Это было бы слишком прекрасно. А потом, даже если... Он захотел жить своей жизнью подальше от меня, нет?.. – Его голос чуть дрогнул, совсем чуть-чуть, но все же достаточно, чтобы я заметил. – ...Я его не бросал, а практически не вижу. Он предпочел жить в этом квартале среди старых камней, потому что старые камни – его конек. А я имею дело с железом, с металлическими конструкциями. У нас мало общего. Черт! Я раскрываю вам семейные тайны. Смешно, да?
– Я вас ни о чем не спрашиваю.
– Но я хочу, чтобы вы поняли, что бесполезно возобновлять попытки, если даже вдруг захочется. Я спокоен за моего сына. У него не хватит энергии совершить убийство, а если бы даже хватило, он достаточно взрослый, чтобы самому выпутаться. Частному сыщику здесь нечего ловить. И адвокату тоже. Во всяком случае, не у меня. Ясно?
– Вполне. Извините, что потревожил вас.
– Ничего страшного. Меня это развлекло. Даже позабавило! Почему, вы думаете, я взял на себя труд лично подойти к телефону? Да, меня это забавляет. Бог мой! Впервые со дня своего появления на свет мой сын меня немного забавляет. Еще немного, и я удвою ему содержание. Ладно, прощайте, сударь. – Он положил трубку.
Я медленно, словно невероятно ценный предмет, опустил трубку на рычаг. Должно быть, в этот момент у меня был такой же озабоченный, изборожденный морщинами лоб, как у Мориса Баду. У хорошо обеспеченного папы голос звучал грубо, как у настоящего буки, но плохо сдерживаемое волнение время от времени прорывалось Что бы папочка не утверждал, он поможет сыну, если тот попадет в настоящую переделку Юный очкарик не убивал Кабироля, но его поведение выглядело весьма таинственно, Я сверился с календарем. 5 апреля. Среда, 5 апреля. Он уже получил ежемесячное содержание, выплачиваемое отцом, и с презрением, даже с некоторым высокомерием отклонил мое предложение поучаствовать в прибылях от статьи. Предложение, конечно, чисто мифическое, но ничто не могло ему этого подсказать. Следовательно, явившись тем утром к Кабиролю, он явно не собирался ничего закладывать. Истинную цель своего визита он лишь прикрыл этим объяснением.
Я снова снял трубку и безрезультатно набрал один номер, после чего позвонил Элен.
– Мне нужен Роже Заваттер, дорогая. Его нет дома. Если он объявится в конторе, попросите тут же позвонить мне.
Час спустя самый щеголеватый из моих агентов позвонил.
– Вы по-прежнему предоставляете мне кредит? – спросил я.
– Честное слово...
– Хорошо. Может удастся кое-что заработать, может, нет. Попытка не пытка.
– Ладно. Что нужно делать?
– Последить за неким Морисом Баду.
Я описал молодого человека, дал его адрес и т. д.
– Морис Баду? – вопросительно произнес Роже Заваттер. – Это имя мне о чем-то говорит.
– Вы прочитали его в газетах. Конкурент. Он обнаруживает трупы.
– А, да! На улице Фран-Буржуа?
– Именно.
– Хорошо. Специальные указания?
– Никаких. Вы проследите за парнем и все. И не спрашивайте, зачем. Я сам не знаю. Это вроде покупки лотерейного билета.
– Да? Хм-м...
– Некоторые выигрывают.
– Будем надеяться, что хоть окупим расходы, – проворчал он. – Ладно, я этим займусь.
– Устный отчет завтра после полудня или как только что-нибудь появится.
– Ладно. До свиданья. Вот и все на этот день.
Глава четвертая
Версия полицейских
Назавтра в 10 я толкнул дверь конторы агентства "Фиат Люкс", директор Нестор Бурма. Элен Шателен, такая вежливая, словно я не задолжал ей зарплату за два месяца, и с верностью долгу, достойной лучшего заведения, ожидала клиентов на месте. Они, предполагаемые клиенты, не знали, что теряют, пренебрегая нами. Но я, я-то хорошо знал, чего на этом не зарабатывал.
– Ничего нового? – спросил я по привычке, обменявшись обычными приветствиями.
– Ничего, – ответила Элен. – А ваш грипп?
– Ложная тревога... Кстати, о гриппе. Я слегка потряс Гроссэ, врача. Пришлось... Хотите 10 тысяч?
– Охотно... Начали какое-нибудь дело?
– Почему вы так решили?
– Заваттер.
– Так, попытка. Может из этого ничего не выйдет.
– Это связано с убийством Кабироля?
– Очень отдаленно...
Других объяснений она не потребовала, и мы поболтали о том, о сем, только не о папаше Самюэле, на которого всем, или почти всем, становилось наплевать. Из десяти пролистанных мною за время завтрака газет только в трех упоминалось о внезапном печальном конце ростовщика, впрочем, читателям не сообщалось ничего нового. Все ограничивалось повторением вчерашних статей. С самого начала следствие, кажется, топталось на месте. Но я подозревал, что Фару и его команда знают больше, чем признают. Некоторые особенности все же не должны были ускользнуть от привычных все сразу схватывать глаз, иначе стоило всерьез задаться вопросом о пользе содержания полиции налогоплательщикам.
