Глава 2
Гарри Льюис, директор казино, аккуратно припарковал свой черный «кадиллак-фитвуд» на свободном месте стоянки за зданием управления полиции, заглушил мотор и вышел под раннее утреннее солнце.
Высокому, худощавому, элегантно одетому Льюису было под шестьдесят. Он руководил самым богатым в мире казино уже пятнадцать лет. Его окружал орел солидности и исключительной уверенности в себе, который обычно свойствен человеку, обеспечившему себе надежные материальные тылы.
Он поднялся по ступеням и вошел в приемную, где сержант-секретарь Чарли Тэннер перебирал кучу донесений об «управлявших автомобилем в нетрезвом виде».
Увидев Льюиса, Тэннер выронил бумаги и подскочил.
— Доброе утро, мистер Льюис! Чем могу помочь?
Льюис не возражал, когда полицейские обращались к нему как к особо важной персоне. Они помнили, как он бывает щедр на Рождество и в День благодарения. К каждому из этих праздников все — от следователя до патрульного — получали шестнадцатифунтовую индейку и бутылку виски, и они понимали, что такая щедрость не может не обходиться в порядочную сумму.
— Шеф здесь? — спросил Льюис.
— Конечно, мистер Льюис. Проходите, — ответил Тэннер.
— Как твоя жена, Чарли?
Тэннер просиял. Это была еще одна черта Льюиса: казалось, в Парадиз-Сити он знал все обо всех, а жена Тэннера только что вышла из больницы после выкидыша, давшего осложнения.
— Уже лучше, мистер Льюис… спасибо.
— Береги ее, Чарли, — сказал Льюис. — Мы, мужчины, часто пренебрегаем своими женами. А что с нами было бы без них? — Он положил на стол и подтолкнул сложенную купюру. — Сделай ей что-нибудь приятное… женщины это любят.
Он поднялся по лестнице, которая вела к кабинету шефа полиции Террелла. У Тэннера округлились глаза, когда он увидел, что ему дали двадцать долларов.
Льюис постучался в дверь Террелла, толкнул ее и вошел в небольшой кабинет, казавшийся просторным из-за удачно расставленной мебели.
Шеф полиции, крупный человек с рыжеватыми волосами, поседевшими на висках, и тяжелой свирепой челюстью, наливал кофе из пакета в два бумажных стаканчика. Сержант Джо Беглер, его правая рука, развалился всей своей массой на прямом скрипучем стуле и смотрел на кофе с выражением наркомана. Оба выпрямились, когда Льюис неожиданно вошел в небольшой кабинет. Беглер встал. Террелл с улыбкой потянулся за третьим стаканчиком.
— Добрый день, Гарри… вы, однако, сегодня что-то рано, — сказал он. — Хотите кофе?
Льюис покачал головой, занимая стул Беглера.
— Вы, я смотрю… жить не можете без кофе, — заметил он. — Не отрываю?
Террелл развел своими мощными руками.
— День только начинается… пока ничего не произошло. А у вас что-то случилось?
Льюис открыл золоченый портсигар, взял сигарету, и Беглер тут же протянул ему зажигалку.
— В это время года, Фрэнк, у меня всегда полно забот, — произнес Льюис. — Но завтра нас ждет нечто особенное. Я подумал, что стоит с вами об этом поговорить. Завтра мы ожидаем двадцать богатых игроков из Аргентины, которые собираются играть по-крупному. Такие даже не считают, сколько они проигрывают. Надо бы обеспечить им игру. В казино будет много денег, и, думаю, присутствие полиции не помешает. Поможете?
Террелл отпил кофе и кивнул:
— Конечно. Что именно нужно, Гарри?
— Завтра утром я перевожу из банка в казино три миллиона долларов наличными. Фургон будут сопровождать четверо моих охранников, но мне бы хотелось также иметь полицейский эскорт. Деньги немалые, и нужна уверенность, что их доставят в целости и сохранности.
— Нет ничего проще. Я дам вам шесть человек, — сказал Террелл.
— Спасибо, Фрэнк, я знал, что на вас можно рассчитывать. Еще хорошо, если бы трое или четверо ваших ребят подежурили вечером в казино. Ничего случиться не должно. У меня и так двадцать отличных парней, но, думаю, присутствие в здании полиции охладит любого смельчака.
— Договорились. Я пришлю к вам Лепски и четырех патрульных.
Льюис кивнул:
— Лепски — это тот, кто нам нужен. Ну, спасибо, Фрэнк. — Он стряхнул пепел с сигареты и продолжал: — Как у вас дела в целом? Ничего такого, о чем мне следовало бы знать?
— Нет. Охотники пытались прорваться, но их всех узнали и развернули. Судя по донесениям, которые я прочел, ни одного всерьез опасного субъекта в городе нет. — Террелл допил кофе и принялся набивать трубку. — Беспокоиться не о чем, Гарри. Я доволен. Мы неплохо потрудились. Есть, конечно, малая вероятность, что какой-нибудь любитель попробует у вас пошуровать, но мы примем дополнительные меры, и можно будет спать спокойно. — Он вопросительно посмотрел на Льюиса: — У вас есть причины для беспокойства?
— Причин нет… Просто беспокоюсь.
— Ни к чему. Когда вы забираете деньги из банка?
— Ровно в десять тридцать.
— О’кей. Мои люди будут ждать в банке и проводят машину. Идет?
Льюис поднялся.
— Вы меня обнадежили, — сказал он, пожимая на прощанье руки полицейским.
Когда он ушел, Беглер потянулся к пакету с кофе.
— Три миллиона долларов! — В его голосе слышалось возмущение. — Это же целая прорва денег! Сколько можно было бы сделать с такими бабками… а тут с ними будет развлекаться компания толстосумов.
Террелл взглянул на него, затем кивнул.
— Это их деньги, Джо. А наше дело — сберечь их богатства. — Он резко нажал на кнопку переговорного устройства. — Чарли? Где Лепски? Он мне нужен.
Утром в пятницу, в семь часов, Серж Майски поднялся с постели, включил кофеварку и принял душ. Побрился опасной бритвой, оделся, отправился в небольшую кухоньку и налил себе кофе. Пройдя с чашкой в невзрачную гостиную, он уселся и стал пить.
Он думал о том, что пока все идет по плану. Джесс Чендлер поселился в отеле «Бич». Перри жил в отеле «Бэй», Мич Коллинз в отеле «Саншайн», а Уош в мотеле «Уэлкам». Сегодня вечером все четверо соберутся в его домике и проработают каждый предстоящий шаг. Он был доволен, что встретил этих людей, что у него есть надежная команда. Мич Коллинз сделал хороший выбор.
Он допил кофе, вымыл чашку с блюдцем и открыл кладовку, где хранились две пластиковые канистры по пять галлонов каждая. Он наполнил их водой из кухонного крана. Из другой кладовки он вытащил здоровую коробку, набитую консервами. Он подтащил ее к «бьюику» и положил в багажник. После этого вернулся, взял пластиковые канистры и также поместил их в багажник.
Делал он все неторопливо, осторожно. Возраст давал себя знать. Он ясно понимал, что в шестьдесят два года вредны любые нагрузки.
Некоторое время он перебирал в памяти вещи, которые необходимо взять, вспомнил, что нужны батарейки для ручного фонаря, и достал их из ящика в комнате; теперь, кажется, можно было ехать.
Он запер дверь дома, направился к машине, сел за руль и включил зажигание.
Тридцать минут спустя, миновав Сикомб, пригород Парадиз-Сити, Майски перевел автомобиль в крайнюю правую полосу шоссе и съехал на покрытую гравием дорогу, уходившую вверх, петляя по сосновому лесу, который окружал Сикомб и Парадиз-Сити.
Дорога была узкой, и он ехал осторожно. Час, конечно, ранний, но, если кто-нибудь вздумает мчаться вниз, на такой дороге трудно будет разъехаться. Однако навстречу никто не попался. Проехав по лесу минут двадцать, Майски свернул и с этой дороги на совсем узкую тропу, которая вела в чащу. Он замедлил ход, чтобы можно было разглядеть транспарант, который он сам нарисовал и установил два дня назад. Транспарант гласил: «Охота запрещена. Частная территория. Проход запрещен». Он удовлетворенно кивнул и продолжил путь. Казалось, что надпись выгорела на солнце. Майски признал, что работа сделана хорошо и результат выглядит убедительно.
Через несколько секунд он опять сбросил скорость и, оставив тропу, кое-как по твердой, сухой земле выехал на небольшую поляну, которую обнаружил во время тщательных поисков места для надежного тайника. Он уже соорудил здесь навес из трех больших ветвей и вырванных с корнем кустов: это заняло у него несколько дней. Под этот навес он поставил «бьюик». Выйдя из машины, он достал из багажника канистры, выждал некоторое время, убедился, что вокруг никого нет, а затем не спеша удалился с полянки, раздвигая листву, и стал подниматься по тропинке, которая вела к вершине покрытого деревьями холма.
После двух минут неспешной ходьбы, которых было достаточно, чтобы дыхание слегка сбилось, он оказался перед кучей мертвых ветвей с бурыми листьями. Он раздвинул несколько ветвей, наклонился и пролез в темную, пахнущую сыростью пещеру, которую надежно замаскировал на прошлой неделе.
В пещере постоял, чтобы перевести дыхание. Его не радовало, что у него так быстро стала появляться одышка; кроме того, он чувствовал слабую, но подозрительную ноющую боль в груди. Он поставил канистры, подождал. Через несколько минут дышать стало легче, он достал фонарь и обвел погреб мощным лучом.
