На Броганском рынке торговля шла бойко. Тротуары были загромождены штабелями ящиков и корзин с овощами и фруктами, и эти штабеля были так высоки, что затемняли окна жилых домов. Повсюду суетились какие‑то озабоченные личности в серых передниках и соломенных шляпах.
Рядом с овощным складом находилась узенькая дверь, за которой сразу же начиналась крутая лестница. На лестничной клетке царил непроницаемый мрак и единственным ориентиром служили ветхие перила. У одной из дверей второго этажа была прикреплена металлическая пластинка. На ней значилось:
«Ли».
Толкнув дверь, я вошел' в маленькую захламленную переднюю. Дверь в комнату оказалась заперта, и я постучал. Послышалась какая‑то возня, но никто не ответил. Я постучал еще раз. На этот раз щелкнула задвижка, и дверь открылась.
Жизнь приучила меня встречать всяческие неожиданности спокойно и хладнокровно, однако моего опыта, очевидно, было недостаточно.
На пороге стояла прекрасная женщина в домашнем платье. Я просто физически почувствовал исходившее от нее неизъяснимое очарование. Ее глаза не просто смотрели, а как бы ласкали мое лицо. Поэтому неудивительно, что на какое‑то мгновение я растерялся, а затем кое‑как промямлил:
— Да… мне…
Ее брови приподнялись.
— Я разыскиваю Тилли Ли.
Она слегка покачала головой.
— Мне жаль, но она не может никого видеть.
— Почему же?
— Тилли заболела. И если вы не намерены…
— Нет, я намерен, — сказал я и прошел мимо нее.
Ничего не ответив, она посторонилась и притворила за моей спиной дверь.
В спальной комнате горел ночничок, бросавший слабый свет на старую деревянную кровать, на которой лежала Тилли с почти бескровным лицом.
— Что случилось?
— Снотворные капли.
— Но почему?.. — допытывался я.
— Что‑то ее испугало.
— Но теперь ей лучше?
— Может быть… — Она нахмурилась. — А теперь уходите.
— Чуть позже, — сказал я и повернулся к Тилли.
— Нет, сейчас же, — настаивала она. — Иначе вам… может быть плохо.
— Неужели?
— Не будьте глупцом. Возможно, вы не знаете, кто я.
— Знаю, — чуть помедлив, сказал я.
То ли она не расслышала, то ли не обратила на это внимания.
— Ленни Собел мой… друг. Ему не нравятся парни, подобные вам. Я могу пожаловаться.
Я повернулся и пальцем приподнял ее голову.
— В таком случае передайте этому слизняку, что он слюнтяй. Если он окажется на моей дороге, я собственными руками оборву ему уши.
Она с негодованием оттолкнула мою руку.
— От кого я должна это передать? Кто хочет быть убитым?
Я усмехнулся и залюбовался ее пухлыми губами и ровным рядом белоснежных зубов.
— Вы действительно не можете припомнить? — спросил я. — Когда‑то мне пришлось свернуть нос одному артисту, спасая вас от преследования. В другой раз я сломал руку бандиту, который пытался затащить вас в кэб, а потом…
— Дип…
Она пристально разглядывала меня, пытаясь осмыслить неожиданную встречу.
— Да, Элен, вы не очень хорошо помните прошлое.
Она прижала руку к лицу.
— Дип…
— Однако вы все еще можете произнести это имя.
Очевидно, ее память понемногу вырвала из прошлого отдельные картины: улица, школа, крыша, на которой мы стояли, прислонившись к дымоходу…
Первый в нашей жизни поцелуй украдкой… Затем она, несомненно, припомнила и многое другое. По ее лицу пробежала тень.
— Было б лучше, если бы я вообще о вас не вспоминала, Дип.
— Кажется, это вообще довольно распространенное мнение, — сказал я и улыбнулся, разглядывая ее. — Вы прекрасно выглядите, Элен, хотя и не очень изменились. Только выросли. А красавицей вы были всегда…
— Знаю…
— Разумеется. — Я зло усмехнулся. — И уже успели использовать это обстоятельство. Я имею в виду подонка по имени Ленни.
Ее рука поднялась, но я перехватил ее руку и отвел в сторону.
— Никогда больше не пытайтесь делать так, Элен. Кроме того, не думайте, что я и эта падаль Ленни — одно и то же. Если вы действительно хотите поставить себя на уровень Ленни, то для меня это будет приятно, для вас — не очень. Я вас просто изобью…
— Вы теряете рассудок, Дип. Вас нет. Вы исчезли, забыты. Вы… вас убили.
— Это я уже слышал.
Я выпустил ее руку и Элен отошла, потирая побелевшее запястье.
— Вы сумасшедший грубиян, Дип, — проговорила она тихо, но с ненавистью в голосе.
— Но, что же случилось с Тилли?
— Не знаю. Она вызвала меня. С ней случилась истерика. Я подумала, что она напилась и предложила ей лечь в постель.
— Доктора вызывали?
— Конечно. Он пробыл здесь все утро.
— Ничего серьезного?
— По крайней мере — физического…
— А почему она позвала именно вас, Элен? Ведь ваши связи в трущобами прервались, когда вам исполнилось девять лет. Вы и вдруг здесь. Это же нонсенс — все равно, что шляпа на лошади.
— Вы негодяй, Дип.
— Это не ответ.
— Хорошо, я скажу. У меня была подруга…
— Но не Тилли.
— Не Тилли, а ее сестра,.. — Она взглянула мне в глаза и по качала головой:
— Вы ее не помните. В то время девушки не имели для вас большого значения. Мы были ровесницами и учились в одном классе. Вы знаете, что с ней случилось?
— Да, она покончила жизнь самоубийством.
— Она бросилась с крыши, и в этом виноват Беннет, а он был вашим другом.
— Следовательно?
— Следовательно, вы негодяй, Дип.
— Нелогично.
— Мечтаю увидеть, как вас убьют.
— И что же?
— А то, что я буду бесконечно рада.
— Что ж, постараюсь разыграть эту сцену как можно интересней.
— А я вам помогу.
Однако в ее глазах я не смог прочесть свой смертный приговор.
— Зачем вы пришли?
— Вы не поймете.
— Постараюсь.
Я вынул из кармана чек на имя Тилли и протянул ей.
— Едва ли, — сказала она, взглянув на чек, — столько стоит жизнь ее сестры.
— Не говорите глупостей. Это не компенсация, а плата за информацию.
— Почему вы думаете, что она согласится?
— Потому что в одном отношении она похожа на вас.
— Как так?
— Тилли тоже хочет видеть меня убитым. Она даст сведения, которые столкнут меня с опасными людьми.
— Думаю, что смогу здесь кое–чем помочь.
— Вы намного упростите мою задачу. Значит, вы сообщите все, что вам известно об убийстве Беннета?
— Ровно столько, сколько потребуется, чтобы вас убили. И если я не смогу это сделать, то мне помогут друзья.
— К ним мы сейчас и направимся?
— Сейчас?.. Вы хотите…
— Да, да, именно сейчас.
— Ну что ж…
Я написал короткую записку, прикрепил к ней чек и положил на подушку рядом с Тилли.
— Посмотрим, — сказал я, — удастся ли мне все устроить таким образом, как вы хотите. Пойдемте.
Внизу я нашел соседа Тилли, который за двадцать долларов согласился присмотреть за больной, и доктора, который за другие двадцать долларов обязался периодически навещать ее. Из телефонной будки я позвонил Оджи, и он обещал приставить к дому парня для наблюдения.
Элен ожидала меня возле телефонной будки. На ней была великолепная норковая накидка. Я подозвал такси, мы уселись в него, и я назвал водителю адрес.
— Что означает эта ваша возня с Тилли? — спросила Элен, искоса взглянув на меня.
— Хочу найти убийцу Беннета.
— Весьма благородная цель.
— А вы хотите, чтобы меня убили?
— Более того… Я хочу быть там, где это случится.
— Не боитесь заболеть при виде подобной сцены?
— Игра стоит свеч.
— Но почему?
— Да потому, что я тоже вас ненавижу. Вас и Беннета. Я ненавижу все, что связано с грязью, деньгами и насилием. Я ненавижу политическую игру, которая губит честных людей и сохраняет власть жадных себялюбцев. Все ваши друзья заняты только погоней за деньгами и властью. А при этом неизбежно страдают и гибнут хорошие люди.
— И тем не менее, Элен, человек, занимающийся подобными делами Ленни Собел… он ваш друг.
В моем голосе невольно прозвучала нотка презрения.
— Это обстоятельство вы вряд ли поймете, Дип, но все же я кое‑что объясню. Видите ли, будучи его другом, я могу оказывать некоторое влияние на ход событий, в том смысле, что облегчаю участь других людей. Конечно, этого недостаточно, но что я еще могу?
