Прильнув к окулярам бинокля, Гараня невольно вздрогнул – к острову на большой скорости приближался катер.
– Как некстати… – пробормотал огорченный Гараня и, схватив еще один автомат и несколько рожков с патронами, побежал к спуску.
«Успеть бы… – думал он на бегу. – Надо успеть! Иначе амба…»
Так быстро Гараня передвигался по джунглям впервые. Он почти не смотрел под ноги, совершенно игнорируя представителей змеиного царства, которые, словно понимая его состояние, торопились освободить ему дорогу.
Когда он наконец добрался до своей бухты, сердце готово было выскочить из груди.
– Уф… уф… Бери бомбы… корзинку с углями… уф… и за мной, – сказал он Фиалке, пытаясь отдышаться, а потому с трудом выталкивая слова. – Скорее! Уф… Все объяснения потом…
И снова бег. Фиалка была моложе его и гораздо свежее, однако и она едва поспевала за Гараней. Он несся так, словно сбросил пару десятков лет. Гараня не без оснований предполагал, что катер, скорее всего, войдет в ту самую бухту, где их высадили на берег. И он должен бьш приготовиться к встрече дорогих «гостей»…
На удивление Люсика в бухте не оказалось. Гараня был готов к любому повороту событий, а потому держал автомат наготове. Но хижина пустовала, а костер, судя по мокрому пеплу, не зажигали, как минимум, два дня.
– Знаешь, как с ним обращаться? – спросил Гараня девушку, всучив ей в руки автомат.
– Да. У нас в школе была военная подготовка. Пацаны показывали.
– Повторение – мать учения… – И Гараня быстро объяснил, как целиться и как перезаряжать автомат. – Поняла?
– Конечно.
– Только держи его в руках покрепче. Это не игрушка. Твоя позиция будет на левом мысу. Хорошо замаскируйся и не выглядывай, пока катер не войдет в пролив, где ему нельзя будет развернуться. Когда услышишь взрыв, поливай катер, как из лейки. Бей по всему, что движется.
– А ты что будешь делать?
– Я займу позицию справа. Все, болтать недосуг! Давай корзину. И поторопись…
Схватив корзинку с углями, Гараня побежал вдоль берега направо, чтобы устроить засаду с другой стороны пролива. Когда босс отплывал, Гараня машинально отметил, что катер держался ближе к этой стороне; наверное, там было глубже.
Гараня добежал вовремя – катер уже был на подходе к острову. Достав из сумки, на которую пошла шкура оленька, бомбу, он укоротил бикфордов шнур до самого минимума и. невольно затаив дыхание, стал ждать…
Катер сбавил ход и медленно вошел в пролив. Гараня дрожашими руками зажег бикфордов шнур и встал во весь рост. Катер находился как раз под ним и был полон вооруженных людей. Среди них он заметил и босса, который сидел возле столика и беседовал с какими-то господами.
«Лишь бы не промахнуться, лишь бы не промахнуться…» – как в горячке, шептал Гараня. Примерившись, он бросил бомбу на палубу и упал, почему-то закрыв уши руками.
Взрыв последовал почти сразу же. Выждав несколько секунд, Гараня посмотрел вниз и увидел, что катер загорелся и тонет. Несколько человек взрывной волной были выброшены за борт, и теперь они, оглушенные, а может, и раненые, беспомощно барахтались в воде, пытаясь добраться до пляжа.
– Стреляй! – закричал Гараня, пытаясь глазами найти укрытие Фиалки. – Где ты там, черт тебя дери!!!
Фиалка выскочила откуда-то как черт из табакерки. Она была здорово напугана, но все-таки сообразила, что ей нужно делать. Уже не обращая на нее внимания, Гараня начал прицельно бить по головам, которые торчали над водой, словно капустные кочаны.
Последнего он сшиб, когда тот уже выходил на берег. К тому времени катер затонул, оставив на поверхности бухты большое масляное пятно, деревянные стулья, спасательные круги, куски какого-то легкого пластика и другой мусор,
– Все… – выдохнул Гараня. – Отпрыгался наш большой босс… мать его…
Он посмотрел на Фиалку, которая с обалделым видом все еще нажимала на спусковой крючок, хотя в магазине не было ни единого патрона, и вдруг начал хохотать. Приступ смеха сразил его как удар молнии; Гараня упал и начал кататься по земле, словно безумный, извергая из себя фонтаны гомерического хохота.
– Федь, ты чего?! – наконец подала голос и Фиалка.
– Ни… ничего… Я сейчас… – Гараня, чтобы остановиться, с силой хлестнул себя несколько раз по щекам.
Помогло. Приступы смеха быстро пошли на убыль, и Гараня встал.
– Пойдем, боевая подруга, – сказал он весело. – Будем собираться. Карета уже подана.
Пролив был неширокий, а день – безветренный, потому они хорошо слышали друг друга и говорили особо не напрягаясь.
– Не может быть! – не поверила ему Фиалка.
– Еще как может. Давай, давай топай, время поджимает.
– Федя, а что нам собирать? У нас ведь нет ни каких шмоток.
– Это я к слову… У таких пролетариев, как мы, нет ничего, кроме собственных цепей. Поэтому есть предложение оставить их здесь и лететь налегке.
– Феденька! – Фиалка взвизгнула от радости. – Я тебя обожаю! Ты – герой!
– Потопали скорее, пока не прибыли друзья тех гавриков, что лежат на дне, вручить мне награду за мои «геройства»…
На вершине горы царило спокойствие, вертолет стоял на положенном месте, и Гараня облегченно вздохнул. Дело оставалось за малым – взлететь и сесть где-то на материке.
– Федя, давай его похороним… – Фиалка стояла над мертвым Малеванным.
– Нам недосуг, – нетерпеливо сказал Гараня. – Нужно побыстрее уносить отсюда ноги.
– Он ведь – один из нас, – упрямо твердила Фиалка.
– Ладно, – недовольно буркнул Гараня. – Копать могилу нам нечем, да и земля здесь каменистая, поэтому мы похороним его по-походному…
Спустя полчаса над Малеванным высился холмик, сложенный из камней. Фиалка где-то нашла цветок и положила его сверху.
– А теперь – прочь отсюда! – воскликнул Гараня, забираясь в кабину.
Мертвого пилота они уже убрали и вытерли пучками травы кровь на сиденье.
Дождавшись, пока Фиалка сядет рядом, Гараня, прикусив нижнюю губу от волнения, нажал на стартер. За штурвал он не держался давно, да и летал всего ничего, и на другой модели «вертушки», но надеялся, что постепенно вспомнит навыки пилотирования и они благополучно долетят до цивилизованных мест.
Мотор затарахтел, винты закрутились, и приободрившийся Гараня уже приготовился взлететь, как неожиданно Фиалка вскрикнула и резко откинула голову назад. Недоумевающий Гараня посмотрел на девушку – и невольно охнул: она была без сознания, а из раны на груди лилась кровь!
Тем временем что-то щелкнуло, и в лобовом стекле появилось еще одно отверстие. «Стреляют! – ударила мысль в голову, словно его кто-то хватил обухом между глаз. – Кто?!»
Гараня пригнулся и потянул к себе автомат, который лежал на заднем сиденье, и не выпрыгнул, а вывалился из кабины и залег за колесом вертолета. Снова бахнул выстрел – теперь Гараня его услышал, – и пуля со смачным чмоканьем впилась в обшивку винтокрылой машины.
А затем Гараня услышал крик и увидел… Люсика с безумным выражением лица, который бежал к вертолету и стрелял из пистолета!
«Ах ты, урод!» – Гараня прицелился, но нажать на спусковой крючок не успел. Откуда-то сбоку, из зарослей, выметнулся обезьяночеловек и в два прыжка настиг Люсика. Тот увидел чудовище и шарахнулся в сторону. Но было поздно: страшные мускулистые руки-клещи схватили его за шею, хрустнули позвонки, и обезглавленное туловище Люсика мешком упало на землю.
Потерявший способность что-либо соображать и двигаться, Гараня смотрел на монстра, как лягушка на змею. У него даже в мыслях не было воспользоваться готовым к стрельбе оружием. Страх буквально пригвоздил Гараню к земле.
Монстр взглянул на него, недобро заворчал и неторопливо пошагал вниз, держа в руках свой страшный трофей. Когда он исчез из вида, Гараня мигом забрался в кабину и рывком поднял вертолет в воздух. Легкая машина была проста в управлении, но первое время вела себя как норовистый жеребец.
Гараня выровнял ее только над океаном. Его еще трясло от встречи с обезьяночеловеком. И не только. Но он все-таки сумел взять себя в руки и повернулся к Фиалке.
Ранение было тяжелым, это Гараня определил с первого взгляда. Стараясь не потерять контроль над штурвалом, он кое-как перевязал девушку, благо в кабине нашлась аптечка, а в ней йод и бинты, но от этого на душе у него легче не стало. Гараня понимал, что без квалифицированной медицинской помощи не обойтись.
А что, если она умрет? От этой мысли ему едва не стало дурно.
– Держись. Прошу тебя – держись… – цедил он сквозь стиснутые зубы, словно Фиалка могла его слышать. – Ты будешь жить, будешь! Как же я без тебя… Ведь мы с тобой прошли через такое… и выжили. Ты не можешь, не имеешь права оставить меня одного!
