— И что?
— А вот что. Я могу доказать, что вы звонили в школу и разговаривали с сыном сразу после моего первого визита. Гарри Дэвис очень удивился, узнав, что Дрю был в курсе событий еще до того, как он с ним заговорил. А ответ прост: вы позвонили и предупредили его. А помните свой звонок Клэр, который вы сделали из телефона-автомата возле Двадцать третьей улицы? Вообще-то это было уже чересчур. Приятно, что вы хотели хоть немного успокоить родителей. Но вопрос в том, почему звонок был сделан именно оттуда — с места, где вы заметили Кэти Рочестер? Об этом месте знали только вы. И мы проверили по системе электронных платежей за проезд, что вы въехали на Манхэттен через тоннель Линкольна за двадцать минут до звонка.
— Вряд ли это что-нибудь доказывает, — сказала Эдна.
— Возможно, и нет. Но пропофол ставит окончательную точку. Конечно, вы можете выписать на него рецепт, но можете заказать его сами. По моей просьбе полиция уже провела обыск в вашем кабинете. Вы закупили очень много пропофола, но никто не может объяснить, куда он делся. У Эйми взяли анализ крови и обнаружили в ней пропофол. Теперь понятно?
Эдна Скайлар сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
— А у вас есть какой-то мотив, объясняющий это намеренное похищение, Майрон?
— Вы хотите продолжить нашу игру?
Она пожала плечами:
— Мы и так зашли уже слишком далеко.
— Ладно, пусть будет по-вашему. Мотив. Это самая главная проблема. Зачем кому-то похищать Эйми? Мы все сначала думали — чтобы заставить ее молчать. Ваш сын мог потерять работу. Сын Джейка Вулфа мог лишиться всего. Гарри Дэвис тоже терял очень и очень многое. Но похищением эта проблема не решалась. Не было ни требований выкупа, ни сексуального насилия, ничего в этом роде. И я продолжал себя спрашивать: зачем могло понадобиться похищать молодую женщину?
— И?..
— Вы говорили о невинных.
— Верно. — В ее улыбке теперь было смирение. Майрон решил, что Эдна Скайлар знала, что последует дальше, но предпочитала это услышать.
— И кто может быть невиннее, — спросил Майрон, — еще не рожденного ребенка — вашего внука?
Было непонятно, кивнула она или нет, но сказала:
— Продолжайте.
— Вы сами сказали об этом, когда мы говорили о выборе пациентов. Все дело в приоритетах. В спасении невинных. Ваш мотив был почти чистым — вы хотели спасти собственного внука.
Эдна Скайлар обернулась и бросила взгляд на коридор — тот был пуст. Когда она снова посмотрела на Майрона, ее лицо помертвело и стало безучастным.
— Эйми была беременна почти три месяца, — произнесла она. Ее голос тоже изменился: в нем появились мягкость и какая-то отстраненность. — Если бы мне удалось продержать ее месяц или два, то аборт было бы делать поздно. Если бы только мне это удалось, я бы спасла своего внука. Разве это неправильно?
Майрон промолчал.
— И вы правы. Я хотела, чтобы исчезновение Эйми походило на исчезновение Кэти Рочестер. Определенные параллели уже, конечно, были. Они обе учились в одной и той же школе, и обе были беременны. Поэтому я добавила банкомат. Я сделала все, чтобы Эйми приняли за беглянку. Но не по тем причинам, о которых вы говорили: не потому, что она была хорошей девушкой из хорошей семьи. А как раз наоборот.
Майрон кивнул, начиная понимать.
— Если полиция начнет расследование, — сказал он, — то может докопаться до ее романа с вашим сыном.
— Да.
— Ни у кого из подозреваемых нет бревенчатого дома. Но у вас, Эдна, он есть. И камин там сложен из белых и коричневых камней, как и рассказывала Эйми.
— Вы проделали большую работу.
— Да, это так.
— Я все продумала. Я буду с ней хорошо обращаться, я буду ухаживать за ребенком. Я позвонила родителям, чтобы они не волновались. Я собиралась и дальше продолжать в том же духе, чтобы они окончательно поверили, что Эйми просто сбежала из дому.
— То есть выходить на связь через Интернет?
— Да.
— А как вы узнали ее пароль и ник?
— Она сама дала их мне, когда из-за лекарств себя не контролировала.
— И вы скрывали лицо, когда были с ней?
— Да, я была в вуали.
— А откуда вы узнали имя бойфренда Эрин? Марка Купера?
Эдна пожала плечами.
— Она сама мне его назвала.
— Это был неправильный ответ. У Марка Купера было прозвище Беда.
— Неглупо, — сказала Эдна Скайлар. — Но все равно это не важно. Я продержала бы ее несколько месяцев. Подбрасывала бы кое-какие свидетельства, что она сбежала. А потом бы отпустила. И она бы рассказала ту же историю о похищении, что и сейчас.
— И никто бы ей не поверил.
— Но у нее был бы ребенок, Майрон. Больше меня ничто не волновало. План должен был сработать. Как только выяснилось, что она пользовалась тем же банкоматом, полиция уверилась, что она сбежала. И не стала этим заниматься. А родители… Что ж, они и есть родители, и к их доводам отнеслись так же, как и к доводам Рочестеров. — Она посмотрела ему в глаза. — Все сорвалось из-за пустяка.
Майрон развел руками.
— Скромность не позволяет мне озвучить причину.
— Тогда ее назову я. Это вы все испортили.
— Вы же не станете упрекать меня в том, что я лезу не в свое дело? Как персонаж «Скуби-Ду»?[17]
— Вы думаете, это смешно?
— Нет, Эдна. Я думаю, что это совсем не смешно.
— Я никогда не хотела причинить кому-нибудь зло. Да, для Эйми это было непросто и даже могло травмировать ее, хотя я очень хорошо умею дозировать препараты. Она бы хорошо себя чувствовала, а ребенок был бы в безопасности. Конечно, ее родителям пришлось бы пройти через ад, но я считала, что если они поверят в ее бегство и в то, что ей хорошо, их боль утихнет. Но сравните все «за» и «против». Даже если бы им всем пришлось немного пострадать, неужели вы не понимаете? Я спасала жизнь. Я же рассказывала вам. Не занималась Дрю и упустила его. Не защитила его.
— А с внуком вы бы не стали повторять совершенных ошибок, — сказал Майрон.
— Вот именно.
По коридору ходили пациенты и посетители, врачи и медсестры. Сверху раздавались какие-то звуки. Мимо прошел человек с огромным букетом цветов. Майрон и Эдна никого не замечали.
— Вы сами сказали мне это по телефону, — продолжала Эдна. — Когда просили посмотреть медицинскую карту Эйми. «Защитите невинных». Я пыталась сделать только это. Но когда она исчезла, вы почувствовали свою вину, решили найти ее и начали копать.
— А когда я подобрался слишком близко, вы решили минимизировать потери.
— Да.
— И тогда отпустили ее.
— У меня не было выбора. Все вышло из-под контроля. Как только вы в это влезли, люди начали умирать.
— Вы же не возлагаете вину за это на меня?
— Нет, но и на себя тоже! — заявила она, высоко подняв голову. — Я никогда никого не убивала! Не просила Гарри Дэвиса подменять академические справки. Я не просила Джейка Вулфа кого-либо подкупать, не просила Рэнди Вулфа продавать наркотики. Я никогда не советовала сыну завести роман с ученицей. И я не просила Эйми Биль беременеть от него.
Майрон промолчал.
— Вы хотите пойти дальше? — Ее голос зазвенел. — Я не просила Дрю угрожать пистолетом Джейку Вулфу. Как раз наоборот: старалась его успокоить, но сказать ему правду не могла. Может, это следовало сделать, но он всегда все портил! Поэтому я просто велела ему успокоиться и заверила, что с Эйми все будет в порядке. Но он не слушал! Он решил, что Джейк что-то с ней сделал, и отправился к нему. Думаю, жена Джейка говорит правду — она застрелила его из самообороны. Так закончилась жизнь моего сына. Но моей вины в этом нет!
Майрон ждал. У Эдны дрожали губы, но она сумела взять себя в руки. Она не сломается и не проявит слабости даже сейчас, когда все выплыло наружу, а ее планы не только провалились, но и закончились гибелью собственного сына.
— Я только хотела спасти жизнь своему внуку, — сказала она. — Что мне еще оставалось?
Майрон продолжал молчать.
— Ну?
— Я не знаю.
— Пожалуйста! — Эдна ухватилась за его руку будто за спасательный круг. — Что она решила с ребенком?
— И этого я тоже не знаю.
— Вы ничего не сможете доказать!
— Это дело полиции. Я просто выполнил свое обещание.
— Какое обещание?
Майрон бросил взгляд на коридор и громко крикнул:
— Теперь можно!
Когда в коридоре появилась Эйми, Эдна вскрикнула и закрыла рот ладонью. По одну сторону Эйми был Эрик, а по другую — Клэр. Они оба обнимали дочь.
Майрон направился к выходу, улыбаясь. Его походка была легкой. На улице наверняка будет по-прежнему светить солнце, а по радио будут крутить его любимые песни. Он это знал. Всю их беседу он записал на пленку — да, насчет этого он ей солгал — и передаст запись Мьюз и Баннеру. Они могут возбудить дело. Или решат этого не делать.
Каждый делает только то, что в его силах.
