Она хихикнула:
— Я не сомневаюсь.
— А не хочешь ли ты… ну, не пора ли позагорать обратной стороной?
— Все в свое время, Дэнни. — Она, кажется, опять погружалась в приятную дремоту.
Я подумал, что неплохо было бы выпить и…
— Черт бы все побрал! — выругался я в сердцах. — Я забыл взять с собой мартини!
— Я рада, что ты так легко реагируешь на отсутствие спиртного, Дэнни, это говорит о том, что ты, по крайней мере, не алкоголик.
— Пойду принесу, — я вскочил, — дорога туда и обратно займет не больше двух часов.
— Я бы помахала на прощание, — Соня не подняла головы, — но мои пальцы в песке.
Вместо двух часов я отсутствовал все четыре, потому что в доме меня ждал человек. Парень хотел взглянуть на дом, он собирался снять его после нас. Летчик, холостой, у него была проблема с выбором девушки на отпуск. Выбрать Хельгу — большую статную шведку или маленькую англичанку — танцовщицу Бетти? Я предложил немедленно и хорошенько обдумать такую важную проблему за стаканчиком мартини, и мы с ним устроились на веранде. Я вспомнил о Соне, но решил, что она прекрасно знает дорогу домой. Когда она не появилась к ленчу, мне стало не по себе. Я привык к Нью-Йорку, там, если кто-нибудь не пришел к вам на свидание в назначенное время, значит, скорей всего, подвергся нападению. Когда я примчался в бухточку, она крепко спала, по-видимому ни разу не проснувшись с тех пор, как я ушел!
Я смотрел, как она натягивала на себя бикини, чувствуя легкую вину. Только к вечеру мы обнаружили, что не все ладно. Соня хотела сесть на стул и вдруг вскочила с диким воплем. Проблема была ясна при первом же взгляде. Нежная, молочно-розовая кожа, подставленная на четыре часа под австралийское раскаленное светило, не просто обгорела — Сонин зад сварился вкрутую, что и надо было ожидать.
На следующее утро она, стараясь доставить мне удовольствие, героически попыталась влезть в оранжевое бикини — и не смогла. Чуть не плача, она натягивала низ бикини, пока я не остановил ее — заставлять ради своего удовольствия принимать девушку такие мучения было бы бессердечно. Следующие пару дней она сидела на пляже закутанная, не снимая платья-халата и под тентом. А мне казалось, что я лишился чего-то очень ценного в жизни.
На третий день после обеда я поехал в ближайший городок пополнить запасы продуктов и спиртного — кончились джин и мартини — и вернулся только к семи вечера. Сияющая Соня выбежала навстречу и подарила мне горячий поцелуй. Это было приятно, если бы не смущали подозрения, что поцелуй является прелюдией к признанию типа того, что в мое отсутствие она нечаянно взорвала наш обратный путь в Сидней, бросив горящую спичку.
— Дэнни! — Она буквально вытащила меня за руку из машины. — Я тебе хочу кое-что показать. Тебе безумно понравится, уверена!
— Звучит неплохо, — осторожно согласился я.
— Подожди здесь! — Она исчезла в доме, оставив меня размышлять, какой сюрприз ждет меня сегодня.
Последний раз она подарила мне корягу, найденную на берегу, заявив, что это настоящее произведение искусства самой природы. В коряге, оказавшейся настоящим страшилищем, как выяснилось позже, прятались три мерзких паука, чего я не предполагал, пока не наступил на одного из них босой ногой!
— Дэнни! Входи скорее!
Она стояла в гостиной, наполовину спрятавшись за спинкой кресла, пытаясь выглядеть серьезно и благопристойно.
— Я долго думала и придумала, как разрешить для тебя проблему с оранжевым бикини!
— Эй! У тебя больше не болит ничего, когда ты его натягиваешь?
— Я придумала кое-что получше. — Она победным жестом откинула назад свои белокурые волосы. — Взгляни!
Я обошел кресло кругом, а Соня в это время наклонилась вперед, перегнувшись через спинку кресла, и подняла кверху платье до самой талии.
— Вот! Только сначала подумай, Дэнни, прежде чем высказываться. — Голос ее звучал глухо, по-видимому, она уткнулась лицом в сиденье. — А потом говори честно и откровенно!
Я рассеянно слегка ущипнул любимую родинку и стал обозревать то, что представилось моему взору при дневном свете. То место, которое обычно прикрывалось бикини, после солнечного воздействия приобрело густой оранжевый цвет и теперь являло форму бикини да еще с родинкой!
— Самый чудесный подарок, который я когда-либо получал в жизни, — искренность моя не оставляла сомнений, — оранжевого цвета бикини с родинкой — и все для меня одного.
Она подняла голову и повернула ко мне сияющее личико.
— Я так рада за тебя, Дэнни! Теперь ты не будешь больше расстраиваться, а я смогу выбросить наконец надоевшее до чертиков оранжевое бикини, потому что больше оно нам ни к чему!
— Прекрасно! — Но тут я почувствовал смутную тревогу. — Но пока не выбрасывай его, детка. Давай сначала купим ультрафиолетовую лампу, чтобы загар сохранялся и зимой, договорились?
Роман, 1970 год; цикл «Дэнни Бойд» (https://fantlab.ru/work348903)
Manhattan Cowboy
Когда на Манхэттене лето в самом разгаре, водители такси, хитро поглядывая на вас, говорят, что виновата не только жара, но и большая влажность. Этим летом на девушках было меньше одежды, чем обычно, зато больше случилось убийств и ограблений. И все собирались ехать отдыхать в Коннектикут. Я же решил, что останусь здесь, ведь загрязнение воздуха достанет всех нас в равной степени — и коннектикутцев, и жителей Нью-Йорка.
В четыре часа дня я сидел у себя в бюро и думал, что, черт побери, я здесь забыл, когда мог бы находиться в каком-нибудь баре с кондиционером и потягивать холодный мартини. Но в те дни у меня как раз не было секретарши, а дела шли так плохо, что я вовсе не был уверен, что можно позволить себе какую-нибудь роскошь.
Внезапно хлопнула наружная дверь, и в приемной раздался стук каблучков. Я только подумал, что неплохо бы убрать ноги со стола, как в бюро вошла Суламифь Джейн.
— На двери написано: «Сыскное бюро Бойда, акционерное общество с ограниченной ответственностью», — холодно сказала она. — Вы выглядите весьма ограниченно. Наверное, вы и есть Бойд?
— Да, меня зовут Дэнни Бойд, — ответил я. — И я даже бился на Черном каньоне, но предводитель в черной шляпе на верблюде ускользнул от меня.
Она была одета так, словно собиралась сниматься прямо сейчас в вестерне, — начиная с белой амазонки и кончая лакированными сапогами. Волосы медного цвета свободно падали на плечи, а широко поставленные глаза были необычайной синевы. Нос узкий, прямой и презрительно сморщенный, а широкий подвижный рот она словно бы унаследовала от фавна. На ней была короткая голубая куртка и голубые штаны, но такие узкие, что я не решился предложить ей присесть — а то всякое может случиться!
— Значит, вы что-то вроде детектива?
— Не вроде, а настоящий детектив, и причем высшего класса. — Сказав это, я повернул голову влево, чтобы она могла полюбоваться моим профилем.
— Я слышала, что вы прожженный негодяй, который за деньги делает все, что угодно, и всегда с успехом.
— Присаживайтесь, — все-таки предложил я. — И смягчите, пожалуйста, ваши выражения.
Она села в кресло для посетителей, и, к моему удивлению, брюки не лопнули. Небрежным движением руки сдвинула шляпу на затылок, закинула ногу на ногу. Я внимательно посмотрел на ее ноги, но шпор не обнаружил.
— Меня зовут Праймел Хилл, — сказала она, — а свои комментарии сберегите на будущее.
У меня создалось впечатление, что она немного не в себе. Я повернул голову вправо, чтобы она увидела мой профиль с другой стороны. Но она и глазом не повела.
— Хорошо, — сказал я. — Итак, вы — Праймел Хилл, а я — Дэнни Бойд. Что случилось? Вас что, кляча переехала в Центральном парке?
— Я приехала из Вайоминга, — начала она. — Мой отец умер три недели назад и оставил мне свое ранчо.
— И у вас неприятности с похитителями скота? Воруют бизонов? — Сознаюсь, что мое представление о мире за пределами Нью-Йорка весьма туманное. — Или же переселенцы ломают ваши ограды?
— Что с вами? — удивленно спросила она. — Насмотрелись вестернов по телевизору?
— Но у вас ведь ранчо, — сказал я. — А на ранчо должен быть скот, или я ошибаюсь?
— У меня ранчо, предназначенное для отдыха, — сухо возразила она. — У нас достаточно скота, чтобы декорировать ландшафт, и достаточно лошадей, чтобы гости могли кататься верхом. Еще есть несколько бунгало — с кондиционерами, разумеется, — где наши гости могут переночевать, есть и гостиные, где гости развлекаются, пьют мартини и тому подобное.
— Очень заманчиво.
— Но все зависит от сезона, — сказала она. — Мой отец много путешествовал, но когда возвращался на ранчо, то любил попировать всласть. Точнее говоря, пировал он все время, когда был на ранчо. И вот однажды он сильно напился, сел в седло и умчался в сторону реки. У лошади разум лошадиный, и она внезапно остановилась у обрыва, а моего папашу нашли на следующее утро в реке, с лицом, искаженным от ужаса. Должно быть, здорово нагрузился. Он всегда пил только чистое.
