— Подмогу привел, Тейпкоу? — произнес вежливый голос.
Оба резко обернулись и увидели худощавого человека в темном костюме. Он стоял у входа в кладовку, держа одну руку в кармане узкого длинного пальто, а другой нажимая на штапик.
— Пендлтон! — воскликнул Бенни голосом, полным ненависти.
Высокомерная улыбка появилась на лице Пендлтона, однако выражение близко посаженных глаз оставалось безразличным.
Внезапно Бенни швырнул чемодан с инструментом в сторону бывшего шефа и рванулся прочь. Смайли бросился следом. Они проскочили кухню, обогнув здоровенный стол, стоявший посередине, и через прихожую выбежали в кабинет с витражными окнами, выходившими на террасу.
Пендлтон даже не шевельнулся. Впрочем, этого и не требовалось: прежде чем парни добежали до кабинета, им навстречу вышел невысокий мужчина с пистолетом сорок пятого калибра в руках. Обернувшись, они увидели его двойника позади себя. Все участники сцены застыли в молчании.
Тишину прервали звонкие мерные шаги, приближавшиеся со стороны прихожей. Дверь открылась, вошел Пендлтон.
— Тейпкоу, — сказал он, — выйди, пожалуйста, в прихожую.
Ствол пистолета воткнулся Бенни в ребро, и ему пришлось подчиниться. Пендлтон отстранился, давая дорогу.
— Посередине прихожей, Тейпкоу, валяется одна из бумаг — ты ее обронил в спешке. Поди подыми ее, принеси и положи на фортепьяно.
Бенни подчинился.
— Если не ошибаюсь, твоего друга зовут Смайли? Смайли, подойди к фортепьяно и выложи на него все, что ты украл из сейфа. Положи рядом с той бумагой. Ты, Тейпкоу, сделай то же самое.
Они повиновались. И опять Бенни не чувствовал страха перед Пендлтоном, не боялся за свою жизнь, не страшился безумно жестокой мести, на которую тот был способен, но с ужасом признавал про себя, что еще один шанс потерян. А это для Бенни было хуже смерти.
Смайли стоял совсем близко, рылся в карманах. На верхней губе его выступил пот, и он нервно слизнул капельки.
— Ну что, конец? — шепнул он Бенни.
— Незачем шептать. — Звучный голос Пендлтона раздался совсем близко. — Отвечая на твой вопрос, скажу, что это не конец. Опустошайте карманы, и я отпущу вас обратно к Альверато, причем живыми, если вас это интересует. Вы вернетесь к нему и скажете, что я очень обижен его грубыми попытками оказать на меня давление в данном вопросе. И еще скажете, что я нисколько не заинтересован в дальнейшем с ним сотрудничестве ни по одному из возможных направлений. А сейчас, поскольку вы закончили, повернитесь кругом и выходите через ту дверь.
Пендлтон шагнул в сторону, напарники повернулись. Смайли продолжал слизывать пот с верхней губы, лицо Бенни выражало упрямую надежду. Возможно… Тут его рукав зацепился за рамку стоявшей на фортепьяно фотографии, он дернул рукой, и картинка грохнулась об пол. Бенни вздрогнул, услышав, как стекло захрустело под его каблуком.
Пендлтон не вымолвил ни слова.
Тейпкоу и Смайли прошли вперед, за ними последовали люди Пендлтона с оружием наизготовку, замыкал процессию сам хозяин, закрывая на ходу двери. Они прошли через кабинет, солярий, столовую и вышли через просторную гостиную на крыльцо.
— Стоп. — Голос Пендлтона звучал отрывисто. — Смайли, идешь к машине. Тейпкоу, стой, где стоишь.
Когда Смайли сел в машину, Пендлтон махнул одному из своих людей.
— На пол, — сказал он.
Парень схватил Бенни сзади и бросил на землю. Пендлтон подошел вплотную и посмотрел на Бенни. Раздался глухой звук — ботинок босса с размаху врезался Бенни в живот. Тот дернулся, застонал и потерял сознание, издав глухой всхлип.
Очнулся он в красном тумане боли. Первое, что он почувствовал, был холодный пот на лице; потом послышались голоса.
— …По-моему, лучше здесь.
— Трудно подобрать более глухое место.
Голоса были незнакомые.
— Только вот смотритель, — этот голос он узнал сразу, — он уже пришел в себя, и мне не хотелось бы, чтобы он слышал выстрелы.
Следующая фраза Пендлтона была обращена к Бенни:
— Ты проснулся вовремя, чтобы не пропустить собственные поминки.
Бенни увидел подпорки крыльца, лица троих мужчин. Тут живот его свела судорога, и остальное уже перестало волновать.
— Давайте здесь, — сказал Пендлтон. Он больше не смотрел на Бенни. — Отъедем подальше, и ты, Ладлоу, займешься делом. Без стрельбы справишься?
— Запросто, мистер Пендлтон.
— Труп принесешь обратно в машину. То есть в багажник, конечно.
Все трое посмотрели на лежавшего на полу Бенни, и Ладлоу кивнул:
— В багажник.
— Тейпкоу, ты идти можешь?
Скорее механически, чем сознавая, что делает, Бенни попробовал приподняться на одном локте. Боль обнаружила себя сразу, но Бенни превозмог ее, встал на колени, перевел дух.
— Ну, давай, Тейпкоу, можешь ведь!
Он смог. Он даже доплелся до машины, где один из парней распахнул для него дверь. Бенни едва не поблагодарил другого, подавшего руку изнутри.
На мягком сиденье было приятно, в машине тепло, и Бенни слегка задремал, однако толчки неровной дороги создавали дискомфорт. К тому же Пендлтон что-то говорил, пришлось напрячься и слушать.
— Перед тем как умереть, я хочу, чтобы ты понял, за что я тебя наказал сегодня. Во всем, что я делаю, всегда есть смысл: ты виноват в неуважении. На фотографии, которую ты раздавил, была моя дочь.
Бенни никогда ни к кому не испытывал сильной ненависти, но сейчас он почувствовал прилив какой-то неведомой энергии и понял, что это и есть ненависть.
Машина продолжала спускаться по дороге, потом остановилась. Бенни сидел неподвижно. Когда Ладлоу подтолкнул его пистолетом, Бенни выбрался наружу, надел шляпу и пошел вперед, как ему было велено. Он не оглядывался ни на Пендлтона, ни на машину, ни на водителя, который открывал багажник.
— Стой, — сказал Ладлоу. Бенни остановился и повернулся.
Ладлоу стоял на расстоянии вытянутой руки. Он слегка наклонился, перекладывая пистолет из руки в руку на манер кастета. Видимо, он собирался ударить Бенни рукояткой по голове.
— Я не велел поворачиваться.
В темноте Ладлоу напоминал сгорбленную обезьяну. Он сразу вернул пистолет в исходное положение. Бенни стоял и смотрел ему в лицо.
— Все равно я тебя продырявлю, — сказал Ладлоу, — так что лучше повернись спиной.
Бенни повернулся, прислушиваясь к шороху за спиной. Ладлоу не двигался.
— Шляпу сними.
— Сам и снимай, горилла.
— Что?! — начал было Ладлоу, но справился с собой. Бенни услышал, как убийца снова взял пистолет за ствол.
Вдруг Бенни пригнулся, прыгнул на шаг вперед и замер. Он все правильно рассчитал — Ладлоу не мог остановить его рукояткой пистолета. Только сейчас он перехватил оружие и наставил на Бенни, но тот не двигался. В метре от себя он увидел дерево.
— Клоун хренов, — ругнулся Ладлоу, — я тебя чуть не продырявил.
Бенни не ответил, он вслушивался в происходившее за спиной. Валежник хрустел под ногами у Ладлоу, потом хруст прекратился, звякнул металл — пистолет вновь оказался стволом вниз.
— Шляпу сними.
— Отдохнешь.
Бенни услышал недовольное бурчание, потом треснули ветки — Ладлоу сделал полшага назад, чтобы размахнуться; он стоял достаточно близко для удара, пока Бенни не рванул вперед. С размаху он врезался в дерево и повис, обхватив его руками, слегка повернув голову.
Зрелище для Ладлоу было впечатляющее: приговоренный совсем лишился рассудка, бросился на дерево и висит теперь на нем, как выстиранная тряпка.
Бенни выждал ровно секунду, пока Ладлоу подскочил для удара, и слегка пригнул голову. Рукоятка пистолета скользнула по краю шляпы.
С этого мгновения роли поменялись. Бенни схватил Ладлоу за руку и переломил ее об колено — старый верный прием. Рука хрустнула и повисла. За миг до того, как из глотки Ладлоу готов был вырваться крик, ее схватили железные пальцы Бенни. Ладлоу извивался и дергался, пока лицо его не посинело — он был мертв.
Бенни бросил его у дерева и направился сквозь кусты с пистолетом наперевес к машине. Увидев ее, он почувствовал, как челюсти свела судорога ненависти. Он начал стрелять слишком рано. Обойма опустела, и Бенни заорал в бессильной злобе вслед удалявшимся огням машины с дергавшейся на кочках незакрытой крышкой багажника.
Идея пришла Бенни в голову, когда Пендлтон объяснил ему причину избиения, еще там, на крыльце, до того, как его повели убивать в кусты.
Для Ладлоу это означало смертный приговор задолго до того, как Бенни схватил его за глотку. Это была зацепка, находка, это был большой и реальный план, который обещал красивую жизнь.
Когда Бенни добрался до дома Альверато, было семь вечера. Он позвонил в дверь, и навстречу ему снова вышла рыженькая. Халат, который был на ней надет, держался исключительно на честном слове.
