— Джордж Майер?
— Нет.
— Хэл Деккер?
— Да, так его звали. Они с Гидом были большими друзьями.
— А Ламберт Пирс? Кажется, он тоже считался другом Хардейкра?
— Я познакомила их, — устало произнесла Белла. — Ламми настоял на этом еще в тот, первый раз, я тогда забыла запереть дверь, и он прошел прямо в спальню. Кажется, у них сложились странные отношения. Гилу было приятно превосходить Ламми в смысле телесной силы и красоты, а Ламми зато превосходил его интеллектуально.
— Расскажи мне подробнее о Пирсе, — попросил я.
— Он пресмыкающееся, — заявила она убежденно. — Но это ты и сам уже знаешь. Он льстит и пробуждает в тебе инстинкт жалости, как хромая собака. Только он еще хуже, чем самая жалкая собака. У него квартира этажом ниже. Однажды он пришел, остановился посреди комнаты и смотрел на меня. Я не могла понять, что ему нужно, чтобы его просто погладили по голове или еще что-то. Я пошла на компромисс и приготовила ему кофе. И он стал здесь обычным непременным гостем еще прежде, чем я это осознала.
— Ты не уставала от него?
— Иногда. И тогда я начинала вопить, заслышав на лестнице его шаги. Ламми не обижается ни на какие слова или поступки. Единственное, чем его можно обидеть, — грубым физическим воздействием. Он это чует. Он знает точно. Вот и сегодня — он сбежал потому, что понял: я не шучу.
— Чем он зарабатывает на жизнь? — спросил я.
— Разве ты не слушал, о чем я говорю? — Ее брови удивленно приподнялись.
— Он не может зарабатывать на жизнь своей писаниной, — проговорил убежденно. — На что же он живет?
— Я никогда не думала об этом, — заметила она безразлично. — Он часто берет у меня деньги на мелкие расходы и никогда не возвращает. Но это не имеет значения. Может, у него богатая тетушка.
— А может, он контрабандой достает кровь для вечеринок вампиров. Если бы это так и оказалось, я бы не был особенно удивлен. А теперь последний вопрос. Как ты полагаешь, между Жанин Майер и Хардейкром могли быть такие же отношения, как между ним и тобой?
— Я полагаю, что любые другие отношения не могли бы привести к столь точному воспроизведению ее задницы. — Белла захлебнулась смехом. — А если серьезно, то я не знаю, Эл. Возможно. Обычно Гил держал себя как неотразимый любовник, мимо которого ни одна женщина не может пройти спокойно. Ему понадобилась целая неделя для того, чтобы понять, что в тот, первый день в моей квартире не я, а он стал невинной жертвой.
— Да, — тяжело выговорил я.
— Что-то ты не выглядишь особо веселым, Эл, хотя я и ответила на множество твоих вопросов.
— Что-то странное есть во всем этом деле, — задумчиво проговорил я. — У меня таких раньше не было.
— Что же?
— Вот кого-то убивают, и ты начинаешь задавать вопросы людям, которые его знали, даже тем, которых ты подозреваешь в убийстве. Ясно, ты ожидаешь получить некоторое количество лжи в их ответах. Но прежде мне никогда не приходилось встречать столько подозреваемых, которые бы лгали так много и так последовательно. Что бы это могло значить, например, с точки зрени морали?..
— По-твоему, и я лгу? — холодно спросила она.
— Думаю, да.
— Благодарю вас, лейтенант Уилер!
— Ты когда-нибудь встречала хоть одного человека, который говорил бы о себе абсолютную правду? — Я улыбнулся и поднялся с дивана.
— Пожалуй, нет. — Она говорила все тем же холодным тоном.
— Спасибо за кофе.
Она позволила мне дойти до двери, прежде чем позвала: «Эл». Нежный соблазнительный голос ее обещал так много, что я невольно обернулся.
Белла снова лежала на кушетке, подложив руки под голову. Две бело-розовые полоски заменили черные. Через секунду я понял, что она сбросила купальник — и верх и низ. Она улыбалась мне с ленивой уверенностью акулы.
— Как ты полагаешь, Эл, могут между нами возникнуть какие-то отношения? — спросила она полусонным голосом.
— Конечно, — согласился я. — Но, откровенно говоря, мне бы это не доставило удовольствия.
— Что? — Ее глаза недоверчиво расширились.
— Я думаю, эти отношения хороши лишь тогда, когда приносят радость обоим, — сказал я. — А для тебя, милая, это сейчас всего лишь средство прийти в себя. И я не хочу принимать в этом участия. Она посмотрела на меня и вздрогнула. — Ты что-то знаешь? — прошептала она.
Когда я вышел на улицу, мои часы показывали начало восьмого. До встречи с Хильдой еще оставалось время. Было бы ошибкой вернуться раньше, чем она приготовит лазанью. Я миновал несколько домов и наконец-то увидел бар.
Минут десять ушло на две порции виски. Вскоре я уже был настолько нормален, что даже ничуть не нервничал, заметив вполне одетую даму или парн без очков с толстыми стеклами.
Я позвонил в офис, где мне сказали, что шериф уже ушел домой, а сержанта Полника нет. Я набрал номер домашнего телефона Деккера, который получил от Майера, и был приятно удивлен, услышав в трубке резкий мужской голос.
— Мистер Деккер?
— Да. Кто это?
— Лейтенант Уилер из окружного полицейского управления, — официально представился я. — Я расследую убийство Гилберта Хардейкра. Я должен задать вам несколько важных вопросов, мистер Деккер.
— Я только что вернулся из деловой поездки, — холодно произнес он. — Ваши вопросы не могут подождать до утра?
— Боюсь, что нет, — столь же холодно отозвался я.
— Ладно, — проворчал он. — Сколько времени вам понадобится, чтобы добраться до меня?
— Пятнадцать минут.
— По крайней мере, успею принять душ. Деккер занимал роскошную квартиру на последнем этаже в доме, находившемся в десяти кварталах от моего дома и на расстоянии порядка десяти световых лет от моего дохода. Швейцар был одет в униформу, в сравнении с которой генеральский мундир показался бы тряпкой. Я прошел через широкий вестибюль к лифту. Я удивился тому, что здесь не держат собак, специально натасканных на то, чтобы спасать тех, кто случайно утонет в ворсе ковра.
Едва я нажал на кнопку звонка, как дверь открылась. Фигура в махровом банном халате скрылась в глубине квартиры, и грубый голос произнес:
— Входите, лейтенант, и дайте мне пять минут на то, чтобы обсохнуть. Располагайтесь и налейте себе чего-нибудь выпить.
Гостиная выглядела такой обширной и элегантной, будто дизайнер работал, нисколько не считаясь с индивидуальностью хозяина. Можно было подумать, будто здесь живет актриса, а не бизнесмен-нефтяник.
Огромных размеров бар предоставлял богатый выбор. Я налил себе бокал и занялся изучением панорамы Пайн-Сити, простиравшейся прямо у меня под ногами. Я думал о том, как это приятно — иметь много денег, но кто слышал о полицейском, который мог бы разбогатеть честным путем… Можно было бы заняться чем-то еще, но я предпочел оставаться полицейским. Очень уж это здорово: грубить людям всякий Божий день и все-таки в конце месяца получать деньги.
Дверь скрипнула, раздался топот, словно целая армия маршировала по квартире. Но это был всего лишь один Хэл Деккер. С его появлением комната уменьшилась вдвое. Джордж Майер был довольно рослым человеком, но по сравнению со своим компаньоном он выглядел просто тщедушным.
Ростом Деккер был шести с половиной футов и весил не меньше фунтов, причем готов держать пари, что на жир приходилось не более двух. У него были плечи борца-тяжеловеса, грудь лесоруба, а руки и ноги, несомненно, изготовлены из нижних ветвей сосны. Густые черные волосы падали на лоб, почти на глаза. Несколько минут он посматривал на меня невыразительным взглядом.
— Присаживайтесь, лейтенант. Я пока приготовлю себе что-нибудь выпить, — пробурчал он.
На нем был пушистый халат тускло-розового цвета, в тон его лицу. Я наблюдал, как он осторожно наливает бурбон из, бутылки, отличный бурбон из Теннесси. Он положил в стакан несколько кубиков льда и плюхнулся на диван, расплескав немного драгоценной жидкости.
— У вас, должно быть, вопросы по поводу убийства Хардейкра? Так спрашивайте!
— Как вы с ним познакомились? — вежливо спросил я.
— Случайно. — Он отхлебнул солидный глоток. — Несколько лет назад в его родном городе на вечеринке, потом мы продолжили общение.
— Мистер Майер сказал мне, что это вы порекомендовали ему Хардейкра как художника, который может написать портрет его жены.
— Именно так. — Он кивнул. — Совпадение! Мир тесен! Вот и Кент Верной однажды случайно познакомился с одним приятелем Хардейкра, писателем. — Лицо Деккера исказила гримаса отвращения. — Психованный малый этот писатель. Но через него Кент познакомился с Гидом и на другой день рассказал мне об этом. Спустя пару недель, когда Джордж попросил у меня совета относительно хорошего художника, я вспомнил о Гиле.
— Вы видели его с тех пор, как он переехал в Пайн-Сити?
— Видел раза два. — Деккер осушил стакан и снова направился к бару. — Я хотел, чтобы у Джорджа был хороший художник. Я сказал Гилу, что Жанин — жена моего компаньона и что за тысячу долларов портрет должен быть высшего класса!
