– Выгоните этого человека! – бросает Натали резким голосом. – И проследите, чтобы ноги его больше здесь не было.
Милс бросает на меня косой взгляд и издает легкий свист.
– Не беспокойтесь, – уверенно заявляет он. – Больше он здесь не появится. Пошли, Мак, прогуляемся до двери!
Я смотрю на Натали, но она уже намазывает тост.
– Послушайте, я не хочу, чтобы вы считали меня назойливым, – начинаю я. – Но если вы мне подскажете, где в настоящее время миссис Серф, это позволит избежать множества неприятностей!
С тем же успехом я мог бы обращаться к статуе Свободы.
Грозный парень приближается ко мне.
– Убирайся!
– Послушайте… – снова говорю я, и в это время он кулаком бьет меня по зубам. Он, может быть, и не боксер, но достаточно проворен. Я даже не видел, как он приблизился ко мне. Уже одно это должно было насторожить меня.
– Хорошо, – я платком вытираю рот. – Пойдем до двери. Если тебе так хочется, я восполню пробелы в твоем образовании.
Я настолько взбешен, что даже не смотрю на Натали Серф. Быстро спускаюсь по ступенькам. Парень следует за мной, как тень. Я уверен, что обработаю его, так как у меня верных тридцать килограммов преимущества. Надеюсь, я хорошо отплачу ему за разбитую губу. Когда я прохожу через дверь, мы все еще на расстоянии трех метров друг от друга. Я останавливаюсь и жду его. У него беспечный вид, и мне это очень не нравится. Подозрительно, что тип, которому я намереваюсь хорошо всыпать, имеет такой небрежный вид…
Он медленно подходит. Я делаю финт левой, чтобы заставить его нагнуться, и обрушиваю прямой правый в челюсть. Это отличный удар моих прежних дней, и он никогда не миновал цели. Тем не менее противник успел уклониться, немного даже слишком быстро… Мой кулак промахивается, я не могу удержаться на месте, наваливаюсь на него, и ему ничего не остается, как воспользоваться этим. Он бьет меня с быстротой боксера, и я чувствую, как мой живот превращается в кашу.
Неуверенно пытаюсь подняться. Дыхание спирает, колени дрожат, но я тем не менее пытаюсь сохранить равновесие. Его правая спокойно приближается. Я ее вижу, но не могу уклониться. Она опускается на мою челюсть с точностью и тяжестью парового молота – я оказываюсь на спине и могу наблюдать за облаками, неторопливо проплывающими по небу.
– Ты доволен? – голос доносится издалека. – Запомни! Здесь не любят гостей такого сорта. Ты напрасно приходил сюда.
Я смутно различаю над собой силуэт парня, потом что-то, скорее всего его ботинок, надавливает на мое горло, и я покидаю сцену, как свечка, задутая ветром.
Подъехав к дому, я замечаю флика, сидящего на мотоцикле. На его лице написано уныние: это один из тех типов, которые покорно ждут и под снегом и под дождем.
При виде меня лицо его расцветает в улыбке, он слезает с мотоцикла и направляется в мою сторону.
После событий, разыгравшихся возле Санта-Розы, прошло довольно много времени, но вид у меня такой, словно я только что вырвался из рук разъяренных индейцев, вставших на тропу войны.
Я гораздо больше сержусь на себя, чем на Милса. Позволить побить себя какому-то сопляку! Моя гордость задета, а когда задета гордость Мэллоя, значит он встал на тропу войны.
– Что вы хотите? – спрашиваю я агрессивно. – У меня и так достаточно неприятностей, чтобы еще и флики перебегали дорогу. Так что попутного ветра!..
У флика симпатичная улыбка, и он с интересом рассматривает громадный кровоподтек на моей шее. Затем издает легкий свист и качает головой.
– Скажите… – он всей массой наваливается на дверцу машины, – это лошадь копытом?..
Я саркастически хмыкаю.
– Лошадь!.. Вы видели молот на углу Рошфор и Джефферсон-стрит?
Он утвердительно кивает, глаза его округляются.
– Ну так вот! Я подложил под него свой кадык и проверил, сколько ударов он может выдержать.
Он проглатывает это. Кажется, простак.
Но тем не менее ему кажется, что я шучу. Он смеется.
– Разыгрываете меня, а? Во всяком случае, это ваше дело. Капитан ждет вас в Центральной полиции. Мне поручили отвезти вас.
– Скажите, что у меня имеются дела и поважнее, – я делаю попытку вылезти из машины.
Флик достаточно любезен.
– Он сказал, чтобы я привез вас или приволок. Так что выбирайте сами. Потому что если старик приказывает приволочь, это так и следует понимать. Не хотелось бы прибавлять вам украшений…
– Что за манера разговаривать со старшими? – возмущаюсь я.
– Манера старика. Поверьте, он может себе это позволить, – обнадеживает меня жизнерадостный флик. – Будет лучше, уверяю вас, если вы поедете добровольно. Идет?
Ничего не остается, как нажать на стартер.
В один прекрасный вечер я надеюсь встретить своего обидчика на темной улочке и надеюсь, башмаки мои будут подбиты гвоздями.
Мифлин встречает меня у входа. Вид у него обеспокоенный.
– Салют, Майк! Не скажешь ли, что происходит?
– Тебя дожидается капитан. Иди к нему. Он уверен, что ты знаешь гораздо больше, чем сказал. Так что будь осторожен.
Я поднимаюсь по лестнице вслед за ним, потом иду коридором и подхожу к двери, на которой написано:
ЭДВИН БРЕНДОН – КАПИТАН
Мифлин стучится осторожно, словно дверь сделана из яичной скорлупы, потом пропускает меня вперед.
Это большая, светлая комната, хорошо меблированная. Турецкий ковер покрывает пол, там и тут стоят кресла. Стены украшены репродукциями Ван-Гога, а в простенке притаился большой сейф. Одно окно открыто, из него видна панорама порта, а из другого открывается вид на коммерческий район города. За столом сидит Брендон, и на тот случай, если вы его не знаете и не догадываетесь, чем он здесь занимается, над ним висит табличка, на которой золотыми буквами написано: «Эдвин Брендон – капитан».
Брендону около пятидесяти. Он маленького роста, с предрасположением к тучности. Его гладко уложенные волосы белы, а глаза пронзительны, и в них столько же теплоты, сколько у льдины в реке.
– Садитесь, – он указывает белой пухлой рукой на стул возле стола. – Я подумал, что настало время нам с вами кое о чем поговорить.
– Да, – соглашаюсь я, с трудом усаживаясь в кресло. Мускулы мои протестующе стонут, и я стону вместе с ними. В первый раз мне приходится иметь дело с Брендоном. Правда, я видел его несколько раз на улице, но никогда не разговаривал.
С любопытством разглядываю его.
Мифлин застыл возле двери и с деланным любопытством рассматривает потолок. Я слышал, что Брендон опасен. Простые флики дрожат уже при одном его появлении. Теперь, глядя на неподвижного Мифлина, я начинаю верить всему.
– Что вы знаете об убийстве, происшедшем вчера вечером? – спрашивает Брендон.
– Ничего. Я был вместе с Мифлином, когда обнаружили тело.
Он открывает ящик стола и достает коробку сигар.
– Что вы об этом думаете? – он рассматривает коробку, как бы проверяя, все ли сигары на месте.
– Похоже на изнасилование.
Он поднимает глаза, чтобы внимательнее посмотреть на меня, потом снова переключается на сигары.
– Вскрытие показало обратное. Никаких следов борьбы. Ее раздели уже после того, как убили.
Я наблюдаю, как он достает одну сигару, кладет ее на стол и закрывает коробку. У меня предчувствие, что он не предложит ее мне, и я не ошибаюсь.
– Мисс Дэвис участвовала во всех ваших делах, не так ли? – он берет сигару кончиками пальцев.
– Да.
– Следовательно, вы должны знать о ней больше, чем кто-либо другой, – продолжает он, снимая кольцо с сигары и хмуря брови, словно это тяжелая работа.
– По правде говоря, я знаю об этом столько же, сколько и любой другой.
– Вы думаете, у нее были враги?
– Не уверен.
– А любовник?
– Не знаю.
– Вы бы знали, если бы он существовал?
– Нет… Если бы она сама мне сказала… Но ничего подобного она не говорила.
– У вас есть предположение, что она могла делать там в такой час?
– Какой час?
– Около полуночи.
Он снял, наконец, кольцо и теперь ищет спички в карманах.
– Никаких предположений.
– Она не приходила к вам?
– Нет, – говорю я, и по тому быстрому взгляду, который он бросает на меня, понимаю, что надо быть настороже, чтобы не быть обвиненным в убийстве.
– Но она должна была пройти мимо вашего дома, чтобы попасть к тому месту, где ее убили, не так ли? И странно, что она не зашла повидать вас.
– Мы работали вместе, капитан, это верно. Но не спали вместе.
– Вы уверены в этом?
– Может, есть люди, которые не знают, с кем спят, но я не отношусь к их числу.
Он находит спичку, зажигает о подошву и прикуривает.
– Что вы делали вчера между 11.30 и 12.30 ночи?
– Спал.
– И не слышали выстрела?
– Когда я сплю, я сплю.
Он крутит сигару между пальцев, потом усаживается поудобнее в своем вращающемся кресле.
– У вас был гость прошлой ночью?
