В семь двадцать восемь к дому подкатил серый «понтиак».
Киган отбросил сигарету.
— Вот и он, — ласково произнес Киган.
Оба наблюдали, как высокий, крепкий мужчина вышел из «понтиака», хлопнул дверцей и взбежал по ступенькам к подъезду.
Алек Шерман вошел в тускло освещенное парадное, где слабо пахло капустой и мастикой для пола. Он повторял себе, что сегодняшний вечер станет вехой в его жизни. В кармане у него лежала голубая бархатная коробочка, где покоилось обручальное кольцо со сверкающим бриллиантом. Шерману оно обошлось в круглую сумму. Он долго искал в магазинах что-нибудь подходящее, пока приятель не посоветовал купить именно этот бриллиант. Бог с ними, с деньгами, а перед таким камнем ни одна девушка не устоит.
Поднимаясь на третий этаж, он, как и всякий мужчина, идущий на свидание, размышлял, чем его будут кормить. Нона как-то сказала, что умеет готовить, но Шерман не слишком поверил. До Ноны у него было немало девушек, и все говорили то же самое, но, когда доходило до дела, Шерман неизменно жалел, что не пригласил «хозяюшку» в ресторан. Однако Ноне он верил. Даже если ему подадут какую-нибудь бурду, это не изменит его решения жениться на ней. В Ноне было что-то, от чего воспламенялась кровь и колотилось сердце. Шерман уже не мог представить свою жизнь без нее.
Он постучал в квартиру Ноны на третьем этаже, поправил галстук и одернул пиджак. Ожидание затягивалось. Шерман постучал снова. Никто не открывал. Тогда он стал нажимать на кнопку звонка. Минуты через три он понял, что квартира пуста.
Шерман бросил взгляд на часы: без двадцати восемь. Вдруг Нону задержали в институте? А если авария на дороге? Его охватила тревога. Шерман заторопился вниз, перешагивая через две ступеньки. На одной из квартир первого этажа висела табличка: «Миссис Этель Уотсон, домовладелица».
С минуту он раздумывал, затем позвонил. Дверь открыла невысокая, смахивающая на птицу женщина с холодными, недружелюбными глазами и плотно сжатым ртом. Волосы были зачесаны вверх и собраны в пучок. Черное заношенное платье висело мешком, а на плечах, несмотря на жару, болталась грязно-белая шаль. Посетитель не вызвал у нее интереса.
— Ну, молодой человек, чего вам нужно? — желчно спросила она.
— Я только что пытался достучаться до мисс Джейси, — пустился в объяснения Шерман, — мы договорились встретиться в половине восьмого. Ее нет дома.
— А я тут при чем? — огрызнулась миссис Уотсон. — Нет — значит нет.
— Вы в курсе, почему она задержалась?
Миссис Уотсон зло скривила рот:
— Мне постояльцы не докладывают.
Шерман понял, что зря теряет время. Надо позвонить в институт. Скорее всего, Ноне пришлось задержаться там.
— Благодарю. Извините за беспокойство, — простился журналист и заспешил к выходу.
Сев в машину, он было собрался нажать на стартер, как Киган, скрючившийся на полу за спинкой его сиденья, приподнялся и ударил его дубинкой по голове.
Потеряв сознание, Шерман привалился к рулю. Киган умел рассчитывать удар, чтобы привести жертву в бессознательное состояние, но не убить. Он передвинул бесчувственное тело, а сам сел на место водителя и завел мотор.
Вслед за «понтиаком» медленно тронулся и «тандерберд», потом свернул за ним направо. Машины ехали по переулку на малой скорости и затормозили у пустыря, густо заросшего травой и сорняком. Силк осмотрел пустынный переулок, вылез из «тандерберда» и пошел помогать Кигану. Вдвоем они выволокли безжизненное тело Шермана и потащили по высокой траве.
— Смотри не пришиби, — предупредил Силк. — Но выруби так, чтобы в больнице провалялся недельки две.
— Сам знаю, не учи, — огрызнулся Киган, отвел ногу и злобно ударил Шермана в лицо.
Усевшись в «тандерберд», Силк посмотрел на часы: скоро восемь. Он сдвинул шляпу на лицо и прикрыл глаза.
Через несколько минут вернулся Киган. Вытерев ботинки о траву, он плюхнулся на место водителя.
— Порядок, — сказал он и завел мотор. — Вреда от него на две недели будет как от младенца. Куда двинем?
Силк восхищался мастерством Кигана. Тот умел бить так, что жертва оказывалась на волосок от смерти, однако выживала, хотя и не без труда.
— Куда двинем, говоришь? — повторил Силк, передвинув шляпу на затылок. — В городской суд. Высадишь меня там. Управлюсь один. Суд заседает до десяти. Обратно доберусь на такси.
— Как скажешь, — отозвался Киган и прибавил скорости.
В десять Силк приехал в отель «Бельведер» и поднялся на самый верх, в номер Линдсея. Тот сидел на террасе, разглядывал яркие огоньки далеко внизу, наблюдал за молодежью, все еще плескавшейся в лунной дорожке теплого моря.
Заслышав шаги, гулко отдававшиеся на красно-белом кафельном полу, Линдсей обернулся:
— Слушаю.
— Сделали все так, как вы велели. Все чисто, следов нет. Девчонку засадили на неделю, да еще дали штраф в двадцать пять долларов. Судья — старый педик, женщин ненавидит. Только глазами зыркнул на нее и влепил на всю катушку.
— Шерман?
— Этот не знает, кто на него напал. Сейчас отдыхает в больнице. Сломаны челюсть и четыре ребра, а в придачу — сотрясение мозга. Оклемается, конечно, но не скоро.
Линдсей поморщился. Он терпеть не мог таких методов, но иначе успешно работать на Радница было нельзя.
— Вы неплохо поработали. — Линдсей глядел мимо Силка на галдящую счастливую толпу на пляже. Он завидовал этим людям. Легко им живется?
— Да, эта девушка… когда она отбудет срок, привезите ее. И пусть кто-нибудь зайдет к ней на квартиру, соберет вещи и заплатит за жилье. Лучше найдите женщину.
— Будьте спокойны, — сказал Силк и выжидающе посмотрел на Линдсея. — Еще указания будут?
— Позже.
Линдсей вынул из кармана пачку пятидесятидолларовых банкнотов и протянул Силку:
— Настоящее дело начнется, когда девушка будет у нас. Все детали обсудим в конце недели.
— Ладно. — Силк оглядел пачку, удовлетворенно кивнул и покинул роскошный номер.
Линдсей вышел на балкон и снова полюбовался, как молодежь плещется в море. Потом он уединился в кабинете Радница и стал заново изучать его заметки. Когда Линдсей брался за дело, оно поглощало его целиком, а это было, пожалуй, самым сложным за все время работы на Радница. Безумец-ученый и четыре миллиона долларов…
Впервые в его голову закралась неприятная мысль — чем все это кончится?
Шейла Латимер была рабыней Кигана. Прошлым летом она участвовала в конкурсе «Мисс Флорида» и могла бы победить, если бы согласилась переспать с несколькими членами жюри.
Чету Кигану нравились юные, хорошо сложенные девушки. Когда он не работал с Силком, он обычно подыскивал, кого ему «осчастливить».
На любой местный конкурс красоты он смотрел как на свою вотчину. Шейла Латимер пришлась ему по вкусу — высокая блондинка с прекрасной фигурой, громадными голубыми глазами и чувственными алыми губами. Он никогда бы не подумал, что она девственница. Сама мысль о сексе повергала ее в трепет.
Он встретил Шейлу в маленьком баре: кроме бармена и девушки там не было никого. Шейла пила кока-колу и пыталась утешить себя тем, что могла завоевать титул «Мисс Флорида», будь ее соперница менее доступной.
Киган присел рядом. С девушками он вел себя непринужденно. Шейле понравились его внешность, манеры и откровенность, а когда он сказал, что она была лучше всех претенденток на титул, девушка почувствовала к новому знакомому искреннюю симпатию. Так все и продолжалось первые десять минут, однако Киган всегда был нетерпелив. Ему в голову не приходило, что за женщинами надо ухаживать. Медленно приближаться к цели, говорить комплименты, делать подарки — все это выводило его из себя и нагоняло скуку. Девушка либо хочет, либо нет, а это сразу ясно.
На Шейле был белый бюстгальтер и красные облегающие шорты. Когда она наклонилась над стойкой за оливками, Киган, оттянув резинку шорт, сунул руку внутрь.
На секунду Шейла застыла. Кожа от ужаса покрылась мурашками, когда гладкие, мягкие пальцы вторглись в интимную часть ее тела. Потом она резко повернулась, отбросила его руку и ударила обидчика сумкой по лицу, попав металлической застежкой по носу. Киган качнулся назад, лицо залила кровь. Шейла как безумная выскочила из бара.
Бармен, наблюдавший всю сцену, предложил ему полотенце.
— А ты хват, приятель, — сказал он доброжелательно, — хотел раз-два — и в дамки. Что, съел?
Киган взял полотенце, вытер кровь и, бросив его бармену, положил на стойку три доллара. Маленькие зеленые глаза засверкали.
— Спасибо, Джо. Не поймешь этих баб, верно?
Прижимая носовой платок к еще кровоточащему носу, Киган покинул бар.
Ударить Кигана было все равно что неосторожно наступить на черную кобру. Шейла Латимер понятия не имела, на кого подняла руку. Ей было просто гадко и стыдно, она возмущалась до глубины души. Придя домой, она тут же побежала в душ и стала яростно тереть мочалкой кожу, чтобы избавиться от мерзкого прикосновения чужих рук.
